Валерий Иващенко - Безумный аттракцион

Когда мы подъехали поближе, я сообразил, в чем дело. Все мы сообразили.

Макс въехал в деревню, на малой скорости прокатился немного по центральной улице. И остановил машину у случайного дома. Не дома, вернее, а обугленного, обвалившегося остова. Одного из многих. Деревня Мироновка была сожжена дотла. И явно давно — на пепелищах пробивались сквозь угли чахлые, иссушенные осенним холодом кустики.

— Н-да, — сказал брахман, выбираясь из автомобиля. — Незадача вышла, факт…

Мы вылезли вслед за ним. Закряхтели, разминая ноги и спины. Небо было чистым, но в воздухе пахло дождем и мокрой землей. И было очень тихо.

Брахман достал из кармана пистолет, тот самый Макаров, найденный Дегой в бардачке, и, вдруг размахнувшись, зашвырнул его в ближайшие черные развалины.

— Вы чего? — возмутился Дега. — Нужная же вещь! А если вдруг что-нибудь?..

— Смерть к смерти, — непонятно высказался Макс. — Садитесь, поехали отсюда. Никто нам тут дороги не подскажет.

Только я повернулся к машине, как вдруг меня накрыло волной дымного смрада, в ушах зазвенело множество переплетающихся друг с другом отчаянных криков: мужских, женских, детских… а сердце стиснуло явственное ощущение большой беды. Волна пронеслась мгновенно, оставив только саднящий привкус гари во рту и почему-то влагу в глазах. Я мотнул головой, уцепившись за автомобильную дверцу. Рядом со мной, болезненно морщась, надсадно кашлял Дега.

— Садитесь, говорят вам! — повторил Макс. Он провел ладонью по губам, посмотрел на руку, словно предполагал ее увидеть чем-то испачканной. И, хоть там ничего такого не было, вытер ее о джинсы. — Эхо… — пояснил он, как будто мы и сами не понимали, в чем дело, — да какое сильное… Долго еще это место будет помнить, что здесь произошло… Ну, поехали, поехали! До Питерки, если верить карте, километров восемнадцать — двадцать…

— Эгей! — крикнул Дега, приложив руки рупором ко рту. — Живые есть тут?

Никто ему не ответил. Деревня Питерка, до которой мы добрались за час с небольшим (пришлось делать остановку, чтобы убрать с дороги, проходящей через лесок, поваленное дерево), была безмолвна и, кажется, необитаема. Покинутой выглядела деревня. Черные провалы окон посверкивали клыкастыми стеклянными осколками в свете начавшего уже тускнеть солнца, поднявшийся ветер трепал застрявшие в щелях покосившихся заборов полиэтиленовые пакеты, какие-то тряпки и обрывки бумаги. И ни из одной трубы не вился дым, и было очень тихо. Ни тявканья собак, ни куриного квохтанья, ни, главное, человеческого голоса… Ничего. Только ветер посвистывал, шурша полиэтиленом и бумагой, гоняя мусор по пустынной улице.

Макс открыл багажник остановленного наискось посреди улицы внедорожника, загремел в багажнике чем-то.

— Ну и что нам теперь делать? — поинтересовался у него Дега. — У кого дорогу-то спрашивать?

Брахман вышел из-за автомобиля с двумя металлическими канистрами в руках, поставил их на землю, открыл одну, понюхал крышку. И удовлетворенно кивнул:

— Бензин…

— А что же там еще может быть? Бражка? Заправки — большая редкость, теперь все топливо с собой возят.

Макс достал из заднего кармана пластиковую воронку, которую, верно, тоже отыскал в багажнике.

— Что нам?.. — начал было снова Дега.

— Вам? — отозвался брахман. — Вы можете пока пройтись по деревне, поискать, может, тут и есть кто… Только смотрите — в помещения не вздумайте заходить!

— Дураки мы, что ли? — хмыкнул Дега. — Идем, Умник?

— Погодите!

Макс заглянул в салон, растянул горловину своего рюкзака и, порывшись, достал оттуда пухлую книжицу отрывного календаря, потрепанную и истертую:

— Та-а-ак… Какое у нас число нынче? Ага… — Он пошелестел разлохмаченными страничками, остановился на нужной и тут же глянул на свои наручные часы. — Закат через два часа двадцать две минуты, — сообщил брахман. — Хорошо бы нам за это время до Моршанки добраться. Значит, двадцать минут вам на поиски. Даже двадцать две. Никого не найдете — сразу возвращайтесь, я вас здесь ждать буду. Надо все-таки до темноты до Моршанки добраться, — повторил он и прищурился, глянув на меня. — Тебе отец не рассказывал, каково это — ночью на трассе?

Еще бы он не рассказывал! «Хуже нет, — говорил папахен, — чем нужда в ночное время ехать. Такого насмотришься… И хорошо, если только в роли зрителя придется побывать».

— Ага, — сказал я. — Веселого мало.

— Вот именно. Поэтому не опаздывайте. Давайте часы сверим.

Я удивленно моргнул. Какие еще часы? Откуда у нас с Дегой часы? Сроду не носили. Те, которые я год назад подрезал, давным-давно сменены на курево в шалмане.

— Давайте-давайте! — потребовал Макс, уставившись почему-то на Дегу.

Тот с деланым смущением пожал плечами и вытащил из кармана желто поблескивающий браслетик с круглым выпуклым циферблатом. Увел-таки из бардачка, не устоял.

— Я не виноват, — привычно пояснил мой кореш. — У меня болезнь такая, клептомания называется.

Брахман осмотрел часы, подкрутил там что-то и вернул Деге, который неторопливо пристроил легализованную добычу на запястье.

— Двадцать две минуты! — напомнил Макс. — То есть уже девятнадцать с половиной. Шагом марш!

Он бросил календарь в рюкзак, точно угодив в открытую горловину. Дега, проследив глазами траекторию полета книжицы, вдруг спросил:

— А почему бы вам опять за камешки ваши не взяться? Чего зря мотаться по дорогам? Давно бы погадали на правильное направление, сейчас бы мы уже, наверно, на месте были. Ужинали бы с этим вашим Трофимом, чай пили… Может быть, даже с сахаром.

— Помечтай, — буркнул Макс, прилаживая воронку к отверстию бензобака. — Чтобы что-то отыскать, надо об этом чем-то хоть какое-то представление иметь. Образ искомого должен быть, понимаешь? А я в Моршанке ни разу не был.

— А этот Трофим? — напомнил я. — Вы же говорили, что он ваш товарищ? Его-то образ у вас…

— Все ЛОПСы друг другу товарищи, — не дал мне договорить Макс. — А также друзья и братья.

— Вы что, его никогда раньше не видели?

— Не-а, — ответил брахман, берясь за канистру.

— А Лешего? — зачем-то спросил я. — То есть Агалая?

— И с ним лично знаком не был. Первый раз ты мне его показал, а второй… лучше бы я первым разом ограничился. Порченый от Агалая мало чего оставил.

Мне это почему-то показалось тревожно странным — что наш брахман никогда раньше не встречался с теми собратьями по ремеслу, которых разыскивал.

— Ну, идите уже, времени мало.

И мы пошли.

— Как он все замечает, а? — пробормотал на ходу Дега, любовно поглядев на поблескивающие на запястье часы. — Ведь я чисто сработал, а он все равно засек… Одно слово — лобстер!

Мы дошли до конца улицы, наугад пиная калитки и прислушиваясь. Я кинул обломком гнилой деревяшки в одно из немногочисленных невыбитых окон, но и на это никто не отозвался. Мы свернули на соседнюю улицу.