Валерий Иващенко - Безумный аттракцион

— Не имеешь права! — закричал я, закрываясь от Макса ладонью. — Это мое решение! Я что — сам за себя решать не могу?!

Ветка висела на брахмане. А он все рвался ко мне, рвался яростно, все пытался поймать мой взгляд потемневшими и опасно сузившимися глазами. Дега метался между нами, явно не зная, что же ему предпринять.

— Сам за себя решаешь? — хрипел Макс. — А за него? За кореша своего? Он-то из-за тебя сюда приперся. На смерть!

На это мне было что ответить:

— А Ветка-то?! Ты бы не дергался — и она бы тоже никуда соваться не стала! Ты ее сюда притащил!

— А ты к нам не лезь, молокосос, понял?! Это наше с ней дело, ты его никак касаться не должен, факт!

— Да хватит вам! — не выдержал наконец Дега. Встал, раскинул руки, разведя нас, словно рефери на боксерском ринге. — Чего разорались?! Умник, угомонись! Макс… вы-то что? Как пацан, честное слово! А еще брахман, старшак… Вот бы ваш Всадник на вас сейчас посмотрел!

Неожиданно это подействовало. Макс перестал рваться ко мне, остановился, тяжело дыша. Он и вправду был похож сейчас на подростка — невысокий, щуплый, с растрепавшимися длинными волосами, с перепачканным копотью лицом. Ветка отпустила его. Но не отошла даже и на шаг. Все еще придерживала его за руку.

«А ведь могла бы не виснуть на нем по-бабьи, — с неудовольствием подумал я. — Скрутила бы его, швырнула через бедро, как умеет, он бы даже не пикнул…»

— Чего зря голосить? — продолжал тем временем Дега. — Прыгаете друг на друга… Только порченых переполошите, тут порченых вокруг полно. Да солдаперов, чего доброго, встревожите… Давайте спокойно разберемся. Никуда мы, конечно, с Умником теперь не денемся. Ну, отведете вы нам глаза, Макс, превратите в тупых болванчиков, заставите обратно отправиться… Нас первый же патруль в бронеавто погрузит. Или грохнет, не мудрствуя. Или порченые порешат. Не дойдем, одним словом, до Монастыря, как пить… Так что нам теперь одно остается — с вами.

— А вы валите отсюда по своей воле, — предложил Макс. — Проберетесь, навыков хватит. Не зря же вас два с лишним месяца обучали…

— По своей воле не пойдем, — твердо заявил я.

— Бараны…

— Если только Ветку с нами отпустишь, — вдруг выпалил я. — А?

Макс открыл было рот, чтобы возразить, но осекся… Перевел взгляд на Ветку.

— Пойдешь? — помягчевшим голосом спросил он.

Она молча помотала головой.

— Значит, и я не пойду, — сказал я.

— И я… — поддакнул Дега. Не удержавшись, впрочем, от вздоха.

— Я ж говорю: бараны… — беспомощно выговорил, сплюнув на снег, Макс. — Вет, а может, ты все-таки?..

— Нет, — сказала Ветка. — Я с тобой.

И тут, черт возьми, я углядел в блеснувших глазах брахмана потаенную искорку какого-то злого удовлетворения.

— Значит, все же не доставайся же ты никому, да? — вырвалось у меня.

Макс снова взвился:

— Ах ты… сволочь какая, сопляк! Думаете, я способа не найду, как с вами справиться? Красиво помереть захотелось? В героев поиграть? Выживете у меня как миленькие, факт… Сейчас загоню на деревья, будете там сидеть, как два глухаря, пока Однако вас не заберет!..

— Выходит, все-таки план организованного отступления предполагается? — обрадовался Дега. — А то, я думал, неказисто как-то получается, чтобы вас даже не попытались вытащить…

Макс прищурился на него. Кажется, он всерьез намеревался осуществить озвученные только что действия. Но Ветка тронула его за рукав:

— Не надо… Позволь, я с Умником поговорю?

Макс махнул рукой и отвернулся.

А Дега, пожав плечами, стащил с себя свой рюкзак, торопливо открыл его и принялся, стуча зубами от холода, выцарапывать оттуда куртку.

Я ждал, что Ветка начнет меня отговаривать, приготовился к этому. А она молчала, смотрела на меня… Как-то непонятно смотрела. Была любовь в этом ее взгляде, я чувствовал явственно, была. Но не такая, как раньше, все эти счастливые два месяца, не радостно сияющая. А притушенная, припорошенная светлой печалью, словно уже ушедшая, но еще не забытая. Воспоминание любви.

Как же так? Ведь Максу-то она сказала, что не будет с ним! Ничего я в женщинах не понимаю… И никогда, наверно, не пойму…

Макс стоял к нам спиной. Кажется, немалых сил ему стоило не оборачиваться. И, видимо, чтобы избежать этого искушения, он и заговорил с Дегой:

— Ты смотри, все продумали. По Монастырю без верхней одежды чапали…

— Ага, — отозвался мой кореш. — А как же? С вами, брахманами, ухо востро держи. Кто-нибудь увидел бы, ляпнул, дело бы и сорвалось.

— И стволы притащили в разобранном виде…

— Мы ж не совсем дураки, с калашами на груди по коридорам рассекать, правильно? — даже как будто обиженно проговорил Дега.

— И гранаты захватили!..

— Запас карман не тянет. А вы не захватили, что ли? Штуку же не спичками поджигать будете? В вашем-то рюкзаке что? Небось не банальная граната, а бомба какая-нибудь, особо мощная. Комбат, наверно, делал. И, кстати, давно хотел спросить… А имеет ли смысл вообще огород городить? Ну, взорвем, а ее через пару недель восстановят?..

Одевшись и до горла застегнув куртку, он начал сноровисто собирать автомат.

— Не понимаешь в тонких материях, лучше помолчи, умник… То есть Дега, конечно… — недовольно, но уже спокойнее проговорил Макс. — Взрыв меняет структуру ткани действительности. Они же не случайно именно здесь Штуку поставили — им необходимо было, чтобы возведенный объект вошел в резонанс с местом, где находится. А после взрыва Штуки это место надолго силу утратит. Новое искать придется. А таких поганых уголков, как Сухой лес, не очень уж много… Усек?

— Усек, ага…

Не в силах больше молчать, я заговорил с Веткой.

— Зачем? — спросил я у нее. И увидел, как напряглась спина Макса, когда он услышал мой голос. Брахман вмиг заткнулся, куда только подевалась его недавняя словоохотливость.

— Знаешь ведь уже, — ответила мне Ветка. — Он из-за меня на смерть идет. А я… Ну не могу я по-другому. Отпустила бы его и всю жизнь потом мучилась. Лучше с ним на смерть, чем так… Он же для меня… — Она опустила глаза, перешла на шепот — такой тихий, что я едва мог разобрать слова. — Мы столько лет вместе, думали, до конца жизни не расстанемся, клялись друг другу в этом. Виновата я перед ним, Маугли. Я… до того как тебя увидела, даже мысли допустить не смела, что эту клятву нарушу. И нарушила. И… И ведь не жалею об этом. Потому что счастлива с тобой была.

«Была!» — молотом ударило меня по затылку. Искра боли проткнула меня через голову до самого сердца.

— Мы… навсегда с ним… С самого начала и до конца. Это не просто любовь, Маугли. Это… немножечко больше.

— А я?

— А ты?.. — Ветка взяла меня за руку, подняла ко мне лицо. И чуть улыбнулась, и на мгновение стала такой, как раньше. — А ты — мой милый Маугли, — сказала она.