Гарет Ханрахан - Святой из тени [litres]

Некоторые части Палаты пожарным удалось спасти, и город уже приноровился к ее новому виду. Теперь остатки архивов распространились в соседние здания – в клетушки адвокатских приемных и норы письмоводителей. Спасенные записи слушаний и вердикты сваливали шаткими кипами в каждом доступном углу. Сам суд размещался на дальнем от взрыва конце четырехугольника Палаты и уцелел, но покои Справедливости и Милосердия уничтожены напрочь. Судьи перенесли свое «святилище» на ближайший постоялый двор, и Эладора подозревала, что эта временная переделка отныне продолжит существовать в веках. Не сказать, что с особенными удобствами для заседателей, но суд работал, и город продолжал жить.

Это ее обнадеживало. Как бы ни вышло сегодня, город продерется через перепутье. Келкин вмешается и отыщет прямую дорогу.

Двери суда отворились. Толпа насела вперед, потом подалась назад – стражники осадили народ. В давке Перика разлучили с журналистом. Напоследок он прокричал еще одно заявление, размахивая руками, как утопающий в море тел. Справедливость и Милосердие, потея под церемониальными масками, прошагали по газону дворика по направлению к своей гостинице. Позади них зал слушаний изливал поток законников, жалобщиков, писцов и зевак.

Палата Закона была набита до отказа. Келкина пока не видно, но он обязан быть в центре потока.

Народ по бокам расступился – в ее сторону ковыляло страшное чудовище, источая могильный смрад. Если оно бы не горбилось, то рогатая голова с лошадиной мордой возвышалась бы над Эладорой на восемь футов. Царь Упырей, Великий Крыс Гвердонский. Рядом поспешал его оратор и писарь – молодой человек с ворохом бумаг.

Желтые глаза остановились на Эладоре. Сознание упыря скользнуло по ее разуму – и было это, словно кто-то прошелся по ее могиле. Крыс остановился, и толпа, лившаяся из зала, потекла вокруг него, как река обтекает валун. Писарь размял горло с видом, будто вот-вот готов отрубиться, но тут же заговорил. Старейшим упырям неприятно говорить по-человечьи, но они способны заставить других произносить слова вместо них. Она припомнила, как это кошмарно, и забеспокоилась, хватит ли строгой умственной закалки Рамигос, чтобы отгородиться от приказов Крыса. Упырь, однако, вежливо ограничился специально предназначенным оратором:

– МИСС ДАТТИН. ДОБРЫЙ ДЕНЬ.

Крысу она обязана жизнью; упырь вынес ее из гробницы. Город обязан упырям многим; шли слухи о неведомой подуличной войне между упырями и ползущими. «Вот настоящая родня Джермаса Тая, – подумалось Эладоре, – поклоняющиеся чертям колдуны-черви, а не она».

– Владыка Крыс. – Эладора склонила голову. Надеялась, не заметит, как она утыкается носом в платочек, хотя и знала, что ему все равно. – Вижу, сегодня в суде вы торжествовали.

– КЕЛКИН ВЫИГРАЛ. АКТ О РЕФОРМАХ УСТОЯЛ. НОВЫЙ ГОРОД БУДЕТ ГОЛОСОВАТЬ.

– Так же, как и город подземный, – отметила она. Крыс пожал плечами, и с его боков, напоминающих горные склоны, каскадом сошли хлопья плесени.

– Я ПОДДЕРЖУ КЕЛКИНА, ЕСЛИ ОН МЕНЯ ПОСЛУШАЕТСЯ, А МОЙ НАРОД БУДЕТ СЫТ. – При этом он оскалил зубы, острые и охристые, с палец Эладоры длиной.

Вдруг он резко понюхал воздух у ее лица, попробовал на вкус ее дыхание. Желтые глаза сощурились, и душу опять проняло поступью по могиле, в этот раз сильнее – корку ее рассудка роют, буравят когтями. Она отодвинулась назад, нащупывая свои зачатки волшебных умений, чтобы возвести ментальный барьер, как учила Рамигос. Но чувствовала, что старейшему упырю пройти сквозь него – раз плюнуть. Однако он остановился и наклонил чудовищную голову набок.

– ОТ ТЕБЯ ПАХНЕТ ЗАНЕБЕСЬЕМ. – Старейший упырь сам вроде некротического полубога; в Кризис он сумел выследить Карильон и попытался ее убить и тем самым нарушить связь с Черными Железными Богами. Эладора уже паниковала – чего он в ней унюхал? В гробнице, под заклятием Джермаса она была своего рода запасной святой взамен Карильон, и после ей снились кошмары о том, как упырь проползает в окно, как эти когти вскрывают ей глотку, а зубы рвут ее мертвую плоть.

Наконец до нее дошло, что он наверняка уловил остаточные веяния от общения с матерью.

Мысль о том, как мать пожирает огромный монстр из земных недр, для Эладоры тоже не в новинку. Но это подлая мысль, и она отогнала ее.

– Я ищу господина Келкина. Где он?

Упырь засмеялся, и толпа опять расступилась: неожиданно каждый, кто находился с одного бока от Эладоры, сделал шаг в направлении Замкового холма, а кто стоял с другого бока – шаг вниз, к Новому городу. Старейшина раздвинул всех психической силой, расчищая прямой путь от Эладоры до Келкина.

На мгновение толпа затихла, только смешок упыря прерывал тишину.

Зардевшись, Эладора рванула по раскрытой перед ней дорожке. Келкин с изумлением смотрел, как помощница спешит к нему, потом заметил упыря и посуровел.

– Идиотская тупость! – зашелся он, и она понадеялась, что Келкин так выругал Крыса, а не ее. О норове старого политика слагали легенды. Он придвинулся к ней и грубо ухватил за руку. – К «Вулкану», – гаркнул он, словно она – извозчик.

До площади Мужества всего один короткий переход, но когда они прибыли в кофейню, старик дышал загнанно. Среди юного состава промышленных либералов здоровье Келкина было предметом вечных пересудов. Обычно его энергичность не имела границ, но хоть он и рычал сердитые приказания попутным порученцем, стоило пересечь площадь, как начальник обмяк и поморщился, и тяжело усаживался в кресло, когда они прошли в его дальнюю комнату.

– Единогласно, – прокряхтел он. – И полпенни на взятки тратить не пришлось. Вот что значит подкованные стряпчие. Так какого дьявола тебе надо? Какого ляда я распинался, будто каждый оборванец из Нового города проголосует, раз ты не там и не уговариваешь их проголосовать за МЕНЯ?

– Я… тут такое… то есть мы… – В завихрении мыслей Эладоры слова натыкались одно на другое.

– Ба? Дело в Спайке? Он тоже на тебя жаловался. Если не сработаетесь, поставлю тебе в пару другого. Вот. – Он стащил листок с перегруженного стола, оценил, передал ей. Список, несколько имен подчеркнуты. – Вот эти работают по Новому городу. Переговори с ними, может, они тебе подойдут. И давай за дело.

– Я не насчет Нового города. Я насчет ма… насчет церкви.

– Хранители. Так, и что? – Теперь Келкин полностью сосредоточил на ней внимание.

– Я, э-э, встретилась за ужином с матерью. Мхари Воллер там тоже была. – При упоминании ее имени у Келкина дрогнуло веко, но он не прерывал Эладору. – И был… не уверена, знаете вы его или нет…

– Синтер, – отрубил он. – А теперь давай, поживее.

– Воллер намекала… вообще-то больше, чем намекала, будто воссоединяется с партией Хранителей. Они объединяются в коалицию, готовят п-пакт. Они даже говорили о вас, о вашем возвращении в святое лоно.