Лео Сухов - Города в поднебесье

Я подумал, что если их аккуратно выровнять по отношению друг к другу, то можно сшить – и тогда получится что-то вроде шара. Я не знал ещё, как и чем сшивать, и не представлял, где и как всё это выравнивать – но понимал, что времени остаётся всё меньше и меньше. Из-за тяжёлых ли мыслей или объёмного груза, но до дома я добрался вымотанный до предела.

На удивление Нанна ждала меня у каната. Причём, явно довольно долго ждала, судя по синим губам и красному носу.

- Простудишься! – заметил я, выбравшись на уступ.

- Нет, не простужусь. Я редко болею, – тихо заметила девочка. – Фант! Извини меня, пожалуйста, за то, что дураком тебя обозвала… Я не хотела…

- Нан, если обозвала, то наверняка хотела. Иначе бы даже и не стала… – заметил я. – Вот в жизни не поверю, что у тебя рот сам по себе обзывается!..

Девочка виновато вздохнула.

- Ну да, хотела, – кивнула она. – Наверно… Но на самом деле я так не думаю! Ты не дурак…

- Знаешь, в это мне тоже слабо верится… – покачал я головой. – Сначала ты меня в воровстве обвиняла и считала вором, потом называла дураком…

- Ты просто странно себя ведёшь! – расхрабрившись, заявила Нанна.

- Странно себя веду в каком плане? – я усмехнулся. – Пытаюсь выжить и вытащить тебя? Это странно?

- Нет…

Девочка замолчала, а я дал ей время подумать над ответом, но так его и не дождался.

- Ладно, забудь! – отмахнулся я. – Я уже почти не обижаюсь. Есть там чего поесть?

Мы вернулись с девочкой в убежище. Я ужинал, Нанна легла спать, Рубари – тоже. А я полез в книги и занялся расчётами и планированием. На обратной стороне обложки «Особенностей постройки эфирных судов» я начал накидывать схему подъёмного шара, на котором и собирался забраться на верхнее плато.

Можно было, конечно, обойтись и без черканий на бумаге, но мне всегда так легче думается – и я точно знаю, что в этом не одинок. Среди людей многие предпочитают черкать именно на бумаге. Там же я оставлял все свои пометки и предположения. Я так увлёкся, что не заметил, как проснулся мой сменщик – Рубари. Когда он кашлянул у меня за спиной, привлекая внимание, я даже вздрогнул от неожиданности и принялся думать, сколько он уже там стоит.

- Так с-жжёшь ткань! – заметил он, указывая на факел в руке схематичного человечка. – Н-да пл-мя о-о-о-тд-лить. И-и-и… о-о-отк-да ткань?

- С городского дирижабля… – ответил я. – И логосы сферы пустоты оттуда же.

- То д-ло! – одобрил Рубари. – С т-бой п-йду!

Я кивнул, показывая, что не против, а потом достал записки механика с дирижабля и показал ему. Рубари долго вчитывался в строчки текста – где-то кивал, где-то хмурился, но понимал там явно больше, чем я.

- Где взять н-вйю ткань? – спросил он, наконец, и это был его первый серьёзный вопрос.

И самое главное, что к ответу я был готов. Всё-таки не зря периодически думал о том, как и из чего делать аэростат и гондолу…

- На складе Тацы, – ответил я. – Я там работал, и там же хранилась ткань для нового городского дирижабля. Десять мотков: шириной в пасс и по сорок пассов длины. Всего четыре сотни квадратных пассов. А если делать аэростат с расчётом на две сферы, надо всего триста пассов. Нам должно хватить.

Если переводить в знакомые величины, то ткани было на шесть сотен метров площади, а чтобы сшить оболочку, требовалось около четырёх с половиной сотен метров площади. Конечно, будут обрезки, которые в дело не пойдут, но при таком запасе это не критично. Критично было всё сначала считать в метрической системе, а потом переводить в местную…

- Если разогреем воздух внутри до четвёртой отметки, – и да, понятие градусов у них тут отсутствовало, но температуру мерить умели. Просто отметки были другие, – то сможем утащить сорок талантов…

- Н-жна д-ска и-и-из б-л-го д-р-ва? – заметил Рубари. – Н-жен л-гос о-о-о-огня!

- Белое дерево? – переспросив, я дождался кивка, а потом сбегал за одной из лёгких досок, найденных и отложенных в сторону. – Это она?

- Да! – кивнул Рубари.

- Логос огня сейчас в храме, – пояснил я. – Как достать его, я пока не придумал. Там сидит здоровая скамори и не спит…

- Я-а-асно! – снова кивнул Рубари. – П-р-д-м-ем!

- А доски должны быть в подпортовых складах! – заметил я. – У нас на складе был такелаж и ткань. Такелаж отправили в подпортовый склад. Скорее всего, туда свозили всё, что было нужно для нового городского дирижабля. Собрать его можно будет на верхнем плато.

-Н-да п-д-мать! – заметил Рубари. – Т-бе п-спать!

Перед тем как я уснул, ремесленник выпросил у меня ненужные книги и грифель. И последнее, что я видел – как этот бородатый и волосатый медведь сидит при свете очага, склонившись над всеми справочными материалами, что я успел достать, и что-то пишет в книге, высунув от усердия язык.

Проснулся я поздно – засиделся ночью, да ещё и разговор с Рубари… Быстро позавтракав, мы вместе с ремесленником выдвинулись к месту крушения. Зашли на склад Тацы, забрали очередной канат, осмотрели ткань… Попутно мой спутник совершил набег на мастерские, взломав парочку без зазрения совести (вот бы Нанне на это посмотреть!). Я бы тоже, может, взломал, если бы тихо умел. Рубари умел. Отвёртка, согнутые буквой «г» металлические стержни – вот и всё, что ему было нужно.

Большую часть того, что собрал Рубари в мастерских, мы оставили в укромном месте, решив захватить по пути назад. Туда и обратно тащить целый ящик каких-то инструментов, запчастей и прочего хлама совсем не хотелось. Спустились с обрыва, осмотрели ткань – и оставили канат рядом с ней. После чего прокрались мимо архива в город и, наконец, добрались до конечной цели маршрута.

Вот тут у моего спутника и случилось попадание в рай – его персональный, ремесленный. Бормоча себе под нос, он принялся осматривать всё, что я добыл: что-то откладывал в сторонку, что-то заботливо поглаживал и складывал в отдельную кучку. Как теперь всё, что он набрал, перетащить к убежищу – я просто не представлял…

В итоге мы таскали весь груз в несколько заходов. Разбор «нужностей и полезностей» ремесленник закончил к обеду, а переносить их нам пришлось до самого вечера. Сначала перетаскали всё под обрыв Старого Экори, а потом под склон верхнего плато, под нашим убежищем. Активность, которую навёл Рубари, если честно, вводила в ступор. Когда он до нас добрался, то выглядел лет на двадцать старше – и сил у него тогда хватало разве что на ногах стоять. Однако прискорбное отсутствие выпивки в конечном итоге привело к тому, что человек быстро пошёл на поправку…

Из того, что мы принесли, в убежище отправилось совсем немногое, а всё потому что нормально производить работы в щели было попросту невозможно. А утром я застал Рубари за тем, что тот под обрывом расстелил ткань от городского дирижабля прямо на снегу – и ползал по ней, готовясь сшивать. Я поинтересовался, нужна ли ему моя помощь, но был послан искать припасы – и в как можно большем количестве.