Лео Сухов - Города в поднебесье

Первые две твари умерли быстро и, кажется, даже надёжно. Одна, правда, начала верещать, потому что молот не повредил ей дыхательные пути – только глаза и голову. Но уже третья в прыжке сбила меня с ног и попыталась обхватить своими лапами. За долю секунды до того, как меня чуть не проткнули сразу в десятке мест, я успел отбросить от себя гадину, отделавшись незначительными царапинами и порванной круткой. Впрочем, последнее в тот момент воспринималось мной, как значительно более тяжёлая потеря…

Вскочив, я первым делом врезал по морде лезущей на склад новой скамори, размозжив ей голову. Она начала неистово биться в проходе, не давая другим пробраться ко мне. Однако та гадина, что уже сумела пробраться внутрь, кинулась на меня со спины, и я еле успел увернуться от когтей во второй раз. Правда, упал на пол.

- Да что же это такое!.. – только и смог сказать я, вынужденный вскочить и снова оборонять проход на склад, вместо того, чтобы разбираться с той тварью, что чуть два раза меня не убила.

Ещё дважды в ближайшую минуту я снова оказывался на полу, каким-то чудом избегая когтей. И, видимо, скамори это надоело, так что в третий раз она вцепилась мне в ногу, прокусив тонкую кожу сапога на голенище. Я заорал от боли, судорожно решая, кого сначала бить – ту, что уже меня ест, или ту, которая пытается до меня добраться снаружи. Что бы я сам ни думал, но мой инстинкт выживания требовал обезопасить ногу – и я что было сил приложил надоевшую скамори прямо посередине туловища. Раз!.. Два!..

Уже потом, когда я приходил в себя после боя и вспоминал произошедшее, то понял, что мне просто-напросто изменило обычное невезение. Сразу после второго удара вцепившаяся в мою ногу многоножка выгнулась, подбрасывая меня в воздух и разжимая жвала, чтобы заверещать – и в этот самый момент последняя, к счастью, скамори с улицы прыгнула на меня. Мои враги встретились, пока я падал на пол склада, сходу не разобрались, что к чему, и случайно добили друг друга без всякой моей помощи…

Однако в тот момент я лежал на полу – избитый, задыхающийся, окровавленный, практически сдавшийся – и мечтал только о том, чтобы закрыть глаза и отдохнуть. И только спустя несколько долгих секунд я понял, что всё ещё жив, а вот мои враги – мертвы. Пятнадцать особей загромоздили своими белесыми телами всё пространство перед дверью на склад.

Я поднялся на ноги, подвывая от боли в ранах, и захромал к обрыву – узнать, как дела у Рубари, и что вообще происходит в городе. Надо было бы сначала перевязать раны, но вот что-то, а медикаменты, мы, как последние придурки, с собой не брали – и даже не собирали их во время вылазок. Я даже рассердился на себя:

«Выживает он! Идиот! Без бинтов и антисептиков! Аптеки есть, спирт есть, а добыть не додумались! Истечёшь кровью, загнёшься от гангрены – и будешь знать, Фант (если, конечно, выживешь), что надо брать с собой!».

Оставляя розоватый след на снегу, я с трудом добрался до края площадки, лёг на живот – потому как рукам и ногам ещё не доверял – и посмотрел вниз. Под скалой творилось форменное безумие… Матка-скамори пыталась забраться на обрыв. Судя по подтёкам на камне скалы, кислотой она уже пробовала плеваться. Её мелкие отпрыски беспорядочно метались вокруг, периодически попадая под раздачу. Выжить в таком хаосе было, казалось, невозможно…

Вот только канат не доходил до земли – он теперь уходил в первую трещину. А там, где были подтёки, раздавались нечленораздельные крики...

- В-ли в свой ад! Пр-кл-т-я к-лб-са! Сд-хни! Тварь! – на последнем слове из щели вылетел снежок и впилился прямо в глаз матке, которая предприняла ещё одну попытку добраться до Рубари.

Я дополз до каната и принялся его дёргать что было силы. И ремесленник заметил мой сигнал. Не прошло и пяти секунд, как он выглянул наверх, нервно махнул мне рукой – и принялся спешно пристёгивать себя и рюкзак с чешуйками. А я доковылял до лебёдки и, рыча от напряжения и боли, принялся её крутить.

Когда Рубари показался над краем площадки, перевалился через неё и начал подниматься на ноги – я как раз оседал на землю…

- Х-р-шо п-в-с-л-лся! – заметил ремесленник, оглядев поле боя.

Вот я не был уверен, что «хорошо повеселился» – это именно то, что я сейчас ожидал услышать. Нет, я хотел бы услышать что-нибудь в духе: «Герой! Спаситель мой! Фант, ты крут!». Ну или хотя бы так: «Г-рой! Сп-с-тель!». И уж тем более я не ожидал услышать банальное:

- И-и-и-д-д-д-т-ти см-жешь?

В ответ на это я только устало махнул рукой и ткнул пальцем в брошенный у лебёдки молот и сумку с инструментами – мол, сам собирай и чисти, а меня не трогай. Сам же я тем временем старательно пытался прийти в себя… Не хватало ещё, чтобы Рубари пришлось меня на плече тащить, как мешок с особо ценным дерьмом – этого моя гордость может и не выдержать…

Обрывком верёвки я кое-как перетянул ногу, чтобы остановить кровь. На морозе хватило и пяти минут, чтобы я почти перестал её чувствовать. Вот только я понимал, что тут, наверху, ещё могут быть скамори. А где-то на ферме сидит ничего не подозревающая Нанна, которую я обещал вытащить живой из передряги, в которую мы вместе попали. С рёвом я заставил себя встать и идти. Спасибо Рубари, он переборол свою лень и не стал вручать мне рюкзак с чешуйками – сам всё тащил. А я только спешно хромал следом…

Скамори и в самом деле сумели далеко пройти по нашим следам. Ещё трёх особей мы обнаружили растоптанными – примерно на полпути к ферме. Собственно, виновники их скоропостижной смерти с невинным видом паслись неподалёку, а след стада отчётливо показывал, как пересеклись пути скамори и шарков.

К ферме мы с Рубари добрались без приключений, но дальше дело встало – наш домик был в осаде. К счастью, девочка была ещё жива. Она даже сумела закрыть ставнями окна, так что шестерым особям оставалось только рыскать вокруг, выискивая хоть какую-нибудь дыру. Осколки стёкол показывали, что останавливаться они не собираются…

- Л-ди б-л-зн-е! – выругался Рубари. – Ты к-да?

А я молча, почти не скрываясь, подошёл к сараю, где мы готовились собирать дирижабль, открыл скрипучую дверь и вошёл внутрь. Скамори меня услышали, да и запах крови от меня, наверно, был ого-го какой сильный… Все пятеро повернули головы в сторону двери, а потом устремились за мной. Я же, оказавшись внутри, прохромал к стойке с инструментами, взял два топора и повернулся, чтобы встретить незваных гостей.

Я так устал от всего, что на меня навалилось после моей первой смерти, я был так зол на обстоятельства, на самого себя, на дурацкий мир, на мэра города… Вот его-то я себе и представлял на месте белесых паскуд… Первая же голова, показавшаяся в проходе, получила промеж глаз правым топором – и сразу дёрнулась назад с жутким верещанием. Левым топором я остудил пыл следующей скамори – и снова нанёс удар правым, разрубив третью жаждущую крови скаморью голову…