Велерия Йер - Попаданка: Удел драконьей жрицы [СИ]

— Немая может? — предположил скакавший от него по левую руку.

— А может Гюлья степная, — подначил его тот, что скакал справа.

— На подкову поплюй, — встрепенулся везший меня.

Что такое степная Гюлья я понятия не имела, и ей определенно не являлась, но по суеверному трепету, скользнувшему в голосе говорившего, точно определила — ничего хорошего.

— По светлому доскакать бы, чтоб обернуться не успела… — едва слышно пробормотал всадник.

Его опасения были совершенно напрасны. Ни во что обращаться я не собиралась, а до поселения мы доскакали едва багряная дымка начала загораться над горизонтом. Огромный по своим размерам город степняков располагался в естественной ложбине, со стороны моря окруженной скалистыми уступами, образовавшимися, видимо из-за проседания земли. Десятиметровый изломанный скалистый спуск был хорошим защитником как от незваных гостей, так и пронизывающих ветров. Наскоро объяснившись с охранявшим проход дозорным, двенадцать коней, один за другим спустились вниз, и уже через несколько сотен метров въехали в плотный стан кожаных палаток.

Не сбавляя хода, кони уверенно неслись по узким проходам, распугивая случайно подвернувшихся прохожих, пока не остановились у крупного шатра. Впрочем, кроме размеров, он ничем не отличался от сотен вокруг. Всадники спешились, и я была отвязана и поставлена на ноги. Держаться ровно из-за затекших от неудобного положения конечностей, мне удавалось лишь с помощью везшего меня всадника. Только сейчас, стоя на земле, я обнаружила, что мужчины, привезшие меня, все как один коренастые, и ниже меня почти на пол головы. Внутрь шатра проскользнул один из отряда, а через минуту меня уже толкали в спину, уверенно направляя в сторону входа.

Внутри стояла непроглядная темень, и такой удушающий смрад, что я едва не прослезилась. Чем именно так отчаянно пахло, я не знала, и узнавать не хотела. Дышать приходилось через раз. Глаза понемногу привыкли, и наконец, различили застланный шкурами пол, и лежанку, с горой подушек, на которой, так же закутанный в ворох шкур, возлежал некто. Меня толкнули под колени, заставив упасть ниц, едва успев подставить руки, чтобы не расквасить лицо.

— Это она? — прокаркал голос, скрипящий хуже несмазанной телеги.

— Да, великий Ва-Эхтар-Дан, господин Соленых Степей.

— Хорошо… Подними ее, хочу посмотреть, — я снова была вздернута на ноги, — Чужеземка?

Мужчина поднялся, оказавшись кряжистым здоровяком немолодых лет, в плечах в полтора раза больше любого всадника. Он приблизился ко мне вплотную, осмотрел с ног до головы, будто покупал кобылу, цокнул языком, и с явным намерением проверить мои зубы, поднес руку к моему рту.

Я клацнула зубами в опасной близости от его пальцев с таким жутким лязгом, что все присутствовавшие, кроме того, кому относилось это однозначное предупреждение, вздрогнули.

— Тощая стервь. Но зубы хорошие… Я щедро одарю тебя, Сархэ за такую наложницу, — вождь довольно осклабился, демонстрируя ряды белоснежных зубов.

— Я прибыла из Края Моря, чтобы говорить от имени моей богини, — мой голос прозвучал на удивление зловеще, и как нельзя вовремя. Кажется, к тому, что я обернусь каким-нибудь степным монстром, они были готовы больше, чем к тому, что заговорю.

Пользуясь предоставленной паузой, пока кочевники, вытаращив глаза из орбит, смотрели на меня, я усмехнулась, и ободренная произведенным фурором, продолжила в том же духе: — Велико ее милосердие и воля ее добра. Ведает она о делах свершившихся и деяниях грядущих. Послание ее для тебя, вождь народа Соленых Степей, таково «в пору, когда умрет луна, волчья пасть сомкнется на шее твоей». Но участи сей ты можешь избежать, вознеся хвалу моей госпоже на Краю Моря.

— Ты угрожаешь мне, девчонка? — пророкотал вождь, наконец, выйдя из позорного замешательства. Зрачки его темных глаз расширились, в гневе заполнив всю радужку.

— Это предупреждение, добрая воля моей богини, — вкрадчиво проговорила я, отчего-то вполне спокойно восприняв эту внушительную вспышку гнева.

— Мерзкая вещунья! Кого ты притащил в мой шатер Сархэ!? — Вождь метнулся к одному из воинов с нечеловеческой скоростью, — Убить на месте, но черной кровью ее марать священный Тар-Вэ-Дан — только разгневать богов. Завтра на рассвете ты…

Полог шатра резко рванулся в сторону, впустив в полумрак алые лучи догорающего заката и низенькую крючковатую фигуру.

— Не произноси того, о чем пожалеешь, Ва-Эхтар-Дан, господин Соленых Степей, — резковатый женский голос вклинился на вдохе в гневный крик вождя, — Я видела ее приход много лет назад. Она и есть тот, чьего появления мы ждали с Края Морей.

В шатре повисла мертвая звенящая тишина, и только мое сосредоточенное пыхтение, в попытке расслабить веревки, туго оплетшие мои руки от запястий до самых локтей, нарушало ее.

— Все вон! И чтобы ни слова о том, что вы услышали здесь! — рявкнул вождь, кажется, вовсе не умерив свой пыл, а только распалившись еще больше. Войны, кинулись выполнять его приказ с таким рвением, что казалось, последние несколько минут, страстно молились только об этом.

Женщина приблизилась ко мне, позволив, наконец, себя разглядеть. Седовласая, с черными глазами, неразличимого в таком освещении оттенка, она представляла собой классическую по моим представлениям шаманку. Длинные волосы были уложены в невообразимый колтун, с кучей мелких побрякушек, впутанных внутрь странной прически, ее тонкая, неестественно белая шея, была увешана ожерельями самых разных форм и размеров, тело скрывала неопределенная мешковатая хламида, а сухонькие пальцы едва двигались под весом металлических и костяных колец. Склонившись передо мной в почтительном поклоне, она поспешно распутала мои руки, и перевела блестящий от невысказанного гнева взгляд на вождя.

— С закатом солнца духи не велят тайн бытия раскрывать. И нам молчать о них положено. Простите нас, за прием недостойный. Коль можете, зла не держите, — женщина вновь согнулась в почтительном поклоне. Вождь наблюдал за шаманкой с мрачно сжатыми в узкую линию губами, но поймав на себе тяжелый взгляд женщины, тоже чуть опустил голову.

— Моя богиня великодушна, и мне, как ее посланнику, положено этом примеру следовать. Поднимите голову. Я не держу зла.

Женщина выпрямилась, одаривая меня взглядом полным благоговения и ужаса:

— С новым днем, заново наше знакомство начнем, коль воля Ваша на то будет. А пока, позволите ли как гостью принять Вас в моем шатре?

Я чуть кивнула. Женщина метнула еще один многозначительный взгляд на вождя, и почтительно приоткрыв передо мной полог, пропустила меня вперед себя. К концу светового дня, ознаменовавшегося ярко-алыми разводами, словно огнем расчертившими горизонт, небо развиднелось. Я последовала за шаманкой, которая не по годам бодро и уверенно шла между палаток. А над горизонтом, еще очень низко, висел недоеденный остаток луны, грозивший через два дня истаять вовсе.