Владимир Батаев - Фэнтези и Фантастика. Сборник рассказов и миниатюр [СИ]

— Кто это? За что их? — осведомился путник.

— За любовь, — сообщила стоящая рядом женщина, шмыгнув носом и промокая глаза платком.

Поняв, что от неё внятного ответа не дождётся, странник принялся пробираться через толпу следом за повозкой. С тем же вопросом он обратился к мужчине, в лице которого не наблюдалось ни капли сочувствия к отправляемым на эшафот.

— Этих-то? — зыркнув исподлобья уточнил тот. — За мерзость пред ликом божьим. У, изверги, проклятущие!

— А что именно они сделали? — с некоторой опаской уточнил странник.

Собеседник одарил путника ещё более хмурым взглядом, сурово поджав губы. Путешественник уже собирался ретироваться и поискать ответа в другом месте, когда мужчина всё же ответил:

— Они того… друг с другом… аки с бабой… Ну, ты понял.

Мужик махнул рукой и, не дожидаясь ответа, скрылся в толпе. А путник вновь поспешил за повозкой, на сей раз обратив всё внимание на арестованных.

Они сидели по разным углам клетки, прикованные к прутьям. В драных лохмотьях, сквозь которые виднелись следы побоев. Ни один, ни другой будто не замечали толпы вокруг, не реагируя ни на ругань и проклятия, ни на редкие слова сочувствия. Мужчины смотрели только друг на друга, будто ведя взглядами молчаливый разговор, иногда улыбаясь и кивая. Им не требовались слова, чтобы понимать друг друга. Не было на их лицах отчаяния или страха грядущей казни. Даже когда стражники вытаскивали пленников из клетки и вели на эшафот, мужчины продолжали смотреть только друг на друга.

Странник осмотрелся вокруг, вглядываясь в лица зрителей. И среди ненависти, отвращения и презрения увидел и то чувство, которое испытал сам. Зависть. К тому, что у каждого из этих двоих есть человек, который важнее всего остального мира, в котором сосредоточен весь мир, и кроме которого ничто в мире не имеет значения.

— Желаете что-то сказать напоследок? — обратился распорядитель казни к первому из приговорённых.

— Я ни о чём не жалею, — спокойно произнёс тот и улыбнулся, продемонстрировав выбитый на допросах зуб. И также улыбнулся ему в ответ второй.

Стражники шагнули было вперёд, но приговорённый сам опустился на колени и положил голову на плаху. Взметнулся топор палача. И тут же рухнул на помост второй.

— В обморок хлопнулась девица! — выкрикнул кто-то из толпы.

Но по скривившемуся лицу распорядителя стало понятно — он мёртв. Уже безжизненное тело стражники подтащили к колоде, и палач взмахнул топором во второй раз.

Зрители начали разбредаться. Повозка вновь загрохотала вихляющим колесом по брусчатке. Странник украдкой вытер рукавом глаза и поплёлся следом, намереваясь всё же предложить свои услуги.

Из тумана вышли четверо в серых плащах. Трое мужчин и одна женщина. Они шагали бок о бок, плечом к плечу, глядя прямо перед собой, но при этом словно не замечая преграждавшего им путь воинского отряда.

В этой долине собрались лучшие из лучших, достойнейшие, благородные воители, Избранные. Они были готовы встретить вестников конца мира и приложить все усилия, чтобы остановить их, дав человечеству ещё один шанс.

— Кто вы? — окликнул странную четвёрку предводитель рыцарей.

— Разве не нас вы здесь ждали, смертные? — вопросил один.

— Мы ждали Всадников Апокалипсиса, — возразил воин. — Мор на коне белом, за ним Война, Голод и Смерть…

— Как глупо, — заметила женщина. — Они давно среди вас, всегда были. Неужели, вы не заметили?

— Но, как же… — рыцарь растерялся. — Кто же тогда вы?

— Я Тлен, и я есть всё, ибо всё тленно, — поведал первый.

— Я Пепел пожарищ и погребальных костров, — сообщил второй.

— Я Прах, в кой всем вам суждено обратиться, — представился третий.

— Я Пыль, что занесёт следы вашего существования, — изрекла женщина.

— Вы зло! И мы остановим вас! — объявил рыцарь, обнажая меч.

Тлен поднял руку, и сверкающий клинок осыпался ржавчиной.

— Идя долиною смертной тени, не бойтесь зла. Ибо нет ни добра, ни зла. Лишь Прах и Тлен, — произнёс он.

— А также Пепел и Пыль, — добавила женщина.

Рыцарь не успел ответить, его доспехи истлели, а тело осыпалось на землю прахом.

Четверо зашагали вперёд, плечом к плечу. Никто и ничто не могло остановить их, ибо всё тленно.

За их спинами возносился в небо пепел, оседал наземь прах. Смешиваясь, они обращались в пыль, которая заносила следы неторопливо идущей четвёрки.

Ну вот, стоило только присесть, как сразу сигнал тревоги. Оставался бы лежать, может и обошлось бы. И кто додумался поставить такие короткие кушетки в комнате отдыха, неудобно же. Эх, надо вставать. Что там на этот раз стряслось, интересно?

Ну да, разумеется, бокс номер двенадцать, как обычно. И чего всем помещаемым в него модификантам неймётся? Брали бы пример с обитателя соседнего тринадцатого бокса — сидит себе тихо-смирно, нецензурные надписи на стенах взглядом выжигает.

И кому вообще взбрела в голову дурацкая затея попытаться повысить потенциал человеческих возможностей? Суперменов понаделать захотели. Умники яйцеголовые, напридумывали невесть чего. А нам, простым работягам из службы охраны, расхлёбывать потом. И даже не нам, а лично мне.

Остальные-то вон столпились у двери, смотрят как на новые ворота, сослуживцы мои круторогие. Уволили б всех, а их зарплаты к моей прибавили. Так нет, не положено, полный штат держать надо. Видимо, так бюджетные средства воровать сподручнее. Лучше б уж совсем всё разворовали, а данные об экспериментах сфальсифицировали. Всё равно ведь все провалились, а подопытные с ума посходили. Ещё и буйными половина оказываются, а я им что, санитар психушки?

Открываю дверь бокса. Подопытный ползает по полу, воет и расцарапывает себе лицо пальцами ног. И из-за чего тут было тревогу объявлять? Повоет и перестанет, нашли проблему. Всё равно он теперь просто утиль.

К ударам дубинкой нечувствителен. К пинкам тоже. На ненормативную лексику не реагирует. Одно слово — нелюдь. Эй, только попробуй ещё раз на меня замахнуться, руку сломаю! Ну всё, я предупреждал. Хм, не ломается — гнётся во всех направлениях. Как резиновый. Сиди тихо, кому говорю, пока узлом не завязал. Кстати, а это идея. Вот так, красота, не зря морские узлы вязать учился.

Ну вот, дело сделано. Что? Только не говорите, что началась цепная реакция. Я же просил этого не говорить! Этак я без перерыва на обед останусь. Шевелитесь, бездельники, подопытных двадцать штук, до вечера бы со всеми разобраться. Ах, вам головы оторвать могут? А у меня голова казённая что ли?

А её кто сюда пустил? Что биохимик делает в этом отсеке, да ещё во время общей тревоги? Устроили проходной двор. Вообще, неудивительно, что все эксперименты неудачные, раз в штат на должность биохимика нанимают двадцатипятилетнюю блондинку. Здесь вам не голливудский блокбастер, где фигуристые девицы, которые годятся разве что в секретарши или лаборантки, могут быть докторами наук — и при этом реально что-то в науке смыслить. Расхаживает тут в полупрозрачном лабораторном халатике, от работы отвлекает. И как она на эту должность попала? Хотя, понятно как… Ну что ты так смотришь, дорогуша? Твои запросы не по моей зарплате.