Леонид Андронов - Амулет. Подземелья украденных сердец [litres]

Комар, возможно самый последний комар во всём городе, непонятно каким образом доживший до глубокой осени, стал кружить вокруг носа побрякушечника. Маленькая назойливая бестия вызвала такую сильную щекотку в его носу, что у Минки заслезились глаза. И именно в тот момент, когда он должен быть невидим для всего мира.

Минка мотнул головой. Но комар отчаянно жаждал его крови и никуда не собирался улетать, пока не получит своего.

Едва удерживаясь на трясущейся ветке, Минка попытался отогнать надоедливое насекомое.

– Ты им понравишься, я уверен, – попытался успокоить дочку Стивен.

Им навстречу вышла рыжая дворняга.

– Смотри! Собачка! Ты голодная? – Уна погладила её по голове.

– Уна! Уна! – попытался остановить её отец. – Мы опоздаем.

Девочка быстро сняла свой рюкзак и достала из него коробку с сэндвичами, которую собрала ей мама. Вытащила из одного из них кусок ветчины и поделилась с собакой. Дворняга с жадностью стала уплетать угощение.

– Умничка! Пап, давай возьмём её себе. Я назову её Рыжуня.

– Теперь у тебя руки грязные.

Рыжуня стала облизывать её пальцы.

– Уже чистые. Видишь? – Девочка продемонстрировала ему свои ладошки. – Давай возьмём её.

Стивен достал свой сотовый.

– Наш Вася не вынесет такой конкуренции.

– Они подружатся.

Вдруг небо нахмурилось, порыв ледяного ветра ударил в лицо. Снежинки закружили вокруг. Уна поймала одну на рукав.

– Ничего себе! – поёжился Стивен.

– Смотри! Снежинка! – Она показала её отцу.

– А ведь ещё даже не ноябрь. – Он посмотрел на небо и тут же глянул на свои часы. – Так, Уна. Мы опаздываем. Быстро в машину. Не хватало ещё прийти позже всех в первый день.

Они впрыгнули в его машину, припаркованную здесь же, у подъезда, и умчались в сторону выезда на шоссе.

Стоило им отъехать, как комар беспощадно вонзил своё жало в нос Минки.

– Ай! – закричал тот, ветка под ним хрустнула, и побрякушечник вместе с Амулетом грохнулся на землю.

Минка, словно мячик, пропрыгал по усыпанной сосновыми иголками земле и нырнул в заросли травы. Там он поднялся, растирая ушибленный бок и костеря про себя кровопийцу, который чуть не угробил его. Но, вспомнив про Амулет, тут же забыл о боли и бросился обратно в заросли травы, чтобы отыскать драгоценную находку.

Пара камешков, пивная пробка, обёртка от конфеты.

Ничего больше!

Он стал отчаянно шуршать в траве, разгребая стебли и листья. Кружил по одному и тому же месту, топал и ворчал, выискивая своё сокровище.

Наконец он нашёл его.

Его лицо с широкой, счастливой улыбкой до ушей появилось в переплетении стеблей. Он вышел из зарослей, прижимая Амулет к груди, и наконец смог рассмотреть его.

– Вещь! – Он провёл по кристаллу рукой и стал разглядывать хитрое плетение золотой цепочки.

Вдруг он обнаружил, что оправа Амулета не цельная, её можно было вращать, держась за крохотную ручку, увенчанную бриллиантом.

Побрякушечник почесал затылок в раздумьях и решил покрутить оправу туда-сюда. Это у него не очень получилось – Амулет был для Минки слишком большим.

Он поставил его на землю и, взявшись за ручку, сделал один большой оборот оправы.

Тут же большой чёрный джип, припаркованный у здания, подпрыгнул, перевернулся в воздухе и, приземлившись на асфальт, превратился в отделанную золотом колесницу с парой гнедых лошадей в упряжке. Лошади зафыркали и стали щипать траву на газоне.

Глаза побрякушечника округлились. Он вернул оправу в прежнее положение.

Колесница снова подпрыгнула и, перевернувшись в воздухе, превратилась в бульдозер, который бухнулся на дорогу с тяжёлым металлическим лязгом.

Минка нахмурился. Он крутанул оправу ещё один раз. Бульдозер подлетел в воздух и превратился на этот раз в пожарную машину. Мигалки на ней заработали, и начала гудеть сирена. Это был самый ужасный звук на свете, он приводил всех этворов в животный ужас. Минка съёжился от страха и быстро крутанул оправу Амулета назад.

Пожарная машина тут же превратилась в гоночный болид.

Минка потряс головой. Схватился за ручку – поворот.

Гоночная машина обернулась в танк.

Танк – в машину для сбора мусора, настоящую сокровищницу: столько полезных и нужных вещей можно было найти в ней!

Но Минка хотел вернуть джип на своё место, чтобы не вызвать ни проблем, ни подозрений. Поэтому он крутанул оправу Амулета снова.

Грянул гром. Молния пронзила мусорную машину и превратила её в кучу пепла. Пот выступил у этвора на лбу. Минка посмотрел по сторонам. Никто не видел, что это сделал именно он.

Но оставлять дело так было никак нельзя. Он взялся за ручку оправы Амулета и с силой повернул её против часовой стрелки. И вот кучка пепла превратилась в джип. Тот самый, что стоял перед зданием всего минуту назад. Правда, на этот раз он стал розовым и был раскрашен со всех сторон крупными красными яблоками.

Минка облегчённо выдохнул. Опасность миновала.

Он нашёл свой мешок, сделанный из носка, положил в него Амулет и, довольно бормоча, удалился восвояси.

В эту же секунду из здания вышел владелец машины. Увидев новый дизайн своего драгоценного автомобиля, он замер от ужаса. А оправившись от первого шока, стал бегать вокруг машины кругами. Изо рта мужчины вылетали нечленораздельные, беспомощные звуки. Он чуть не плакал.

Но Минка не мог этого видеть. Он был уже далеко отсюда.

Школа Уны была украшена перед Хэллоуином. Это было старинное красивое здание, построенное из бурого кирпича.

Сотни школьников со всех сторон направлялись к парадному входу, приветствуя друг друга.

Уна и Стивен припарковались напротив. Отец помог Уне выйти из машины и повёл её за руку ко входу. Мэриэнн оказалась права. Вся храбрость Уны улетучилась, как только она покинула дом, и сейчас она чувствовала себя очень неуверенно.

– Ты мне помашешь? – спросила она отца так, будто они расстаются навечно.

– Конечно. – Он ответил автоматически, даже не глядя на неё.

Девочка видела, что отец нервничает не меньше её. Но почему?

Стивен заметил директора школы, который стоял у дверей, приветствуя школьников. Это был невысокий лысый господин с короткими чёрными усами и острыми глазами. Мисс Батори, худая высокая женщина в длинном платье, с седыми волосами, собранными в тугой узел, стояла позади него и критически оглядывала каждого ребёнка, как будто это был не школьник, а террорист.

– Уна, – сказал Стивен дочери, когда они поднялись на крыльцо, – поздоровайся с господином Фурнье.

Директор школы был совершенно неулыбчивым типом. По крайней мере, для Стивена и его дочери.

– Доброе утро, господин Пьяр, – поздоровался он сухо.

– Как ваши дела? – Стивен обращался к нему с таким благоговением, будто сам учился здесь.