Валерий Сабитов - Ард Айлийюн

— Дух, — не женского рода! — возбужденно сказал Нур, — Он хозяин, а не хозяйка. Яхмау, — хозяин Тайхау!

И Хиса, уяснив, что произошло рядом, пока он спал, не смог скрыть испуга. В то время как все остальные обрадовались и воодушевились. И дружно связали явление духов с успехом в Предназначении Нура. Хиса же оценил необычную встречу как дурное предзнаменование. Хиса в одиночестве забыл, что нет знаков дурных или благих. Только сам айл наполняет дни и ночи тем или иным содержанием.

Птица Роух прилетает когда захочет. Но всякий раз неспроста. И не всегда сразу поймешь, почему.

На сей раз голову Роух украшает корона: золотой обруч с изумрудами в серебряной оправе. Крайние перья на крыльях ярко-синие, хвост же стал багряным, как крайняя полоса Радуги айлов.

— О, Нур! — торжественно сказал Роух, уютно устроившись на чудом обнажившихся плитах доазарфэйровской дороги; только что их не наблюдалось, дорогу отряд потерял много дней назад, — О мой юный друг и повелитель! Ты стал взрослее, ты познал за время нашей разлуки столько, сколько не смог бы и за всю жизнь в своем светлом Арде. Вы все повзрослели, изменились. И ты, зверь, имеющий два имени, Котёнок и Малыш, продвинулся к свершению… И ты, предводитель Сандр, сегодня используешь не те слова, что прежде. Не торопись, я за тебя скажу, как ты думаешь. Не силой, но знанием! Так? Не обманом, но правдой и светом! Так? Не желанием чужого, но готовностью отдать своё! Так?

Сандр хотел было возразить, что еще не дорос до таких мыслей и слов, но не решился. Птица Роух обладает мудростью сверхайловской. И если говорит так, есть к тому основания.

— Вы, многострадальный оперотряд, как-то переночевали на этой древней дороге. И забыли о ней. Решили, что она — наследие предков? А если нет? Если не их эта дорога? Тогда чья? Откуда она ведет и куда?

И тут Роух произнес ту же самую фразу, что и в прошлый раз, обращаясь к Нуру. «Нур, я предназначен тебе. Я ждал столько лет, пока ты покинешь тихую обитель айлов…» Но теперь ее услышали только Нур и Сандр. И Сандр отложил ее отдельно, чтобы после вместе с Нуром обдумать.

— Приходит завершение первого этапа ваших испытаний. Но сами они только начинаются. Присоединитесь к моему взгляду!

Все подчинились повелению коронованной птицы. Роух смотрел на запад, где розовел закат. Странный закат, ведь Иш-Аруну до него еще полдня добираться.

— Там, в днях немногих, вы найдете оазис. Не маленькая награда за малое напряжение сил и разума? Оттуда до Большого Мира недалеко. Держитесь этого направления, пока не получите известий от тех, кто отправился раньше. Ваши дозоры прошли Пустыню Тайхау легко и быстро. Я даже скажу: они ее и не заметили как следует. Им выпала иная мера… А вам приготовлена полная чаша.

Сандр внутренне дрогнул. «Полная чаша…»

Роух внимательно взглянул на него и сказал:

— Подойди, о Нур! И ты, Малыш!

Отряду осталось наблюдать за неслышным для них разговором волшебной птицы с айлом и котом.

Воодушевленный птицей Роух оперотряд достиг оазиса легко, за неделю без привалов, как за один день.

Густая тень под пальмами, настоящая почва под зеленью травы… Почти как дома. Ну кто в силах без принуждения или крайнего стимула покинет такой оазис после двухмесячного блуждания по безжизненной Пустыне?!

Сандр не установил срока пребывания в оазисе. Очиститься, привести в порядок одежду и поклажу, дать отдохнуть лошадям… И — самое важное — разобраться в собственной психике, особенно в последних наслоениях. И понять, как это новое сочетается с тем, что крепко отложилось и укрепилось за жизнь в Арде Айлийюн. Без такой ревизии дальнейшее продвижение может стать проблемным.

Когда в доме порядок, всё как надо, — разве задумаешься всерьез о том, что далеко, за пределами обжитого? Империя… И что Империя? Кто её видел? Зачем она мне? Угроза? Да нет, всего лишь гипотеза, непроверенное предположение. И тот же Свиток… Целую эпоху живут айлы без него; и так живут, что и менять ничего не надо. Не хочется менять. Нет никакой необходимости.

Так ради чего рисковать благополучием и даже самой жизнью?

Все прошедшие дни и ночи Сандр делал то же, что и другие. И старался чаще заглянуть в глаза спутникам по Дороге, обусловленной Предопределением. И мысли их, ухваченные не только взглядом, больно цепляли душу острыми крючками. И душа трепыхалась как рыба, пойманная сразу несколькими рыбаками, на несколько удочек.

Единственное решение Комитета айлов, поддерживаемое всеми в оперотряде, — морская экспедиция к Темному материку. Это близко, это понятно, это необходимо. Это — наше. А Империя — чужое. А без чужого можно и обойтись. Своего хватает. Свиток, — тут колебания. Может быть нужен, а может и нет…

Оазис начался с купания Тойры. Молодец Хиса. Рукавица-щетка очистила лошадь, и Тойра заискрилась, будто усыпанная множеством мелких самоцветов. Воронок забеспокоился, потянулся головой к Сандру. Кари тоже занервничала.

— Делаем как Хиса! — с улыбкой скомандовал Сандр, — Смотрите, как преобразилась Тойра!

Воронок тут же оказался в воде, за ним Кари. Следом за лошадьми освежились айлы. И стало видно, что все заметно переменились. Арри улыбается весь: глазами, щеками, ушами, — нет и признака минус-эмоций. Ангий переоделся в белые рабочие одежды, что значило: энергии в нем стало больше. Джахар любуется своей Песней и шепчет ей о бесценной красоте Симхи-Рады. Джахар в полном порядке, — он уверен, что вернется в Ард. И обязательно с музыкальными инструментами. А Глафий, как обычно, вне конкуренции, — после помывки Зари занялся приготовлением супернапитка из мёда и трав.

Но радость Сандра продлилась недолго.

Окрепнув за два месяца волей и духом, оперотряд скоро вернул себе физическое здоровье и столь же быстро уходил в состояние более ущербное, чем то, которым обладал перед началом Пути.

Как заметил Нур, «народ заколебался». Весь «народ», кроме Нура и Сандра. И, возможно, Глафия. Нур сейчас больше молчит, больше слушает. И — наблюдает, проникая в мысли спутников, подобно Сандру. Это заметно. Прошло три дня, и Сандр решил поговорить с ним.

С зеленого холма на западе оазиса открывается просторный вид на пространство, которое предстоит преодолеть. Вдвоем сели лицом к предстоящему. Рядом устроился неизвестно откуда взявшийся блаженствующий Котёнок. Малыш в оазисе стал самостоятельным, плотно занялся изучением живого мира, уходил когда и куда хотел. Тем приводя Нура в беспокойство и даже нервозность.

Оазис расслаблял всех неуклонно и незаметно для каждого.

— …Мир там, за барханами заката, огромен. И мы о нем ничего не знаем. Почти ничего. Мы, Нур, столкнулись с незнанием, с собственным невежеством… Отряд наш колеблется в главном. Что надо делать в таком случае?