Вадим Калашов - Хольмганг [сборник litres]

Лишь человек, вошедший в раж берсеркера, способен сбросить добровольно кольчугу перед смертельной битвой. А кто хочет не только много убивать, но и сам не стать убитым, тот не поленится присовокупить к кольчуге ещё и кожаную рубаху.

Олаф гладил покрытые серебром стальные кольца и удивлялся, насколько они маленькие и насколько точно подогнаны друг к другу. А старик, будто Локки-искуситель, подбивающий на состязание с самим Тором хвастливого гнома, шептал ему в ухо:

– Смотри, как она блестит на солнце! А теперь представь, как она будет смотреться при свете Луны! На фоне твоей кожаной рубахи предплечья будут словно сотканы из воздуха. Ты видишь, её будет тяжело прорубить, и ты знаешь, что такую плотную ковку нелегко проколоть. Выйди на мой хольмганг, и она будет твоей. Откажись от хольмганга, и она достанется другому. Адилс Непобедимый сражается двумя мечами. Второй меч я вручу тебе на время хольмганга, и он останется у тебя насовсем, если ты выступишь достойно. Для того клинка, который ждёт своего хозяина на моём корабле, у меня нет слов. Лишь скальд, равный Флоси Среброголосому, в чью сагу у тебя есть прекрасная возможность попасть, может найти достойные этого чудесного меча фразы.

– У Адилса Непобедимого тоже неплохие доспехи, – медленно произнёс Олаф, не отрывая взгляда от предмета, висевшего на дереве.

– Неплохие?!.. Он настолько высокомерен, что носит кольчугу старого образца, – злобно хихикнул старик, – без длинных рукавов. Якобы, чтобы не стеснять движений. Он выигрывает доли мгновения для своих и без того молниеносных ударов, но проигрывает многим больше, хоть на свете ещё и не нашлось воина, который смог бы ему объяснить эту истину на языке клинка. А тебе, кто тропе схваток на малых островах предпочёл дорогу большой войны, как никому известно, чем может кончиться малозаметный порез на внутренней стороне руки.

– И всё-таки, – молодой рус, наконец, оторвал взгляд от кольчуги и посмотрел на незнакомца так, словно стремился разглядеть камень, что стоял позади него, – почему именно я? В наших землях столько великих воинов. Моё имя – не самое славное.

Старик попытался спрятать глаза от пытливого взора, но быстро понял, что от молодого викинга лучше ничего не скрывать, и ответил:

– Потому что, будучи мальчиком, ты уже победил Адилса Непобедимого.

Олаф отпустил плечо старика и засмеялся. Старик, потирая след, оставшийся от крепкой ладони, смотрел на непочтительного воина с нескрываемой ненавистью, но Олафа это не волновало.

– Ха-ха-ха! Это же был не хольмганг, а эйнвинг! Поединок без жёстких правил хольмганга, но и без его жестокости! Поединок между друзьями! И даже среди взрослых людей эйнвинг редко заканчивается увечьем или смертью, а что уж тут говорить о двух неоперившихся птенцах! Это была игра, старик, и с этой игры прошло столько лет…

– Тебе известно слово «факт»?! – перебил старик, и глаза его сверкнули такой лютой злобой, что ладонь руса сама легла на всё ещё свободную от «ремешка благоразумия» рукоятку меча.

Не дождавшись ответа, старик дал объяснение.

– Это слово употребляют в Империи, когда говорят о свершившемся событии. О котором можно спорить, но отрицать которое нельзя! Ты единственный, кто смог обойти защиту Адилса Непобедимого – это факт! И неважно, сделал ты это в юности или буквально только что, в смертельном хольмганге с суровыми правилами или в дружеском эйнвинге безо всяких правил! Факт, что ты единственный воин в Ойкумене, которому это удалось! У нас мало времени, клянусь.

Старик сделал паузу, словно устал говорить. Затем, немного отдохнув и собравшись с мыслями, продолжил.

– …янусь молотом Тора, мы слишком долго разговариваем! Если согласен на моё предложение, то надевай под кожаный доспех мою кольчугу и ступай предупредить соплеменников, куда и зачем отправляешься. Скажи им, что бой будет на Гордом Острове, и если кто-то хочет увидеть то, о чём не стыдно будет рассказать потомкам, пусть садятся на свои драккары и следуют за моим. И помни, Олаф-рус, у меня есть условие: ты получишь кольчугу и второй меч не в том случае, если выиграешь хольмганг, а только если Адилс Непобедимый.

В глазах старика сверкнула звериная ненависть.

– …кинет наш мир! Если же проиграешь, но останешься в живых, то я плачу за тебя звонкий хольмслаунс, но кольчугу выбрасываю в море на твоих глазах.

– Хорошо, – ответил Олаф, – я согласен. Жди меня здесь. Пойду предупрежу соплеменников и выберу себе человека, чтобы держать щит, пока я буду сражаться. Думаю, это будет мой брат Гальдерик.

Незнакомец зло усмехнулся.

– Держать щит, держать щит. Ты будешь стоять не в плотном строю свинфикинга, боевом порядке, которым наши хирды побеждают врагов, а биться один на один! Щит будут держать перед теми, кто будет драться до тебя секирой, копьем и мечом, а когда бойцы сражаются двумя мечами сразу, по законам хольмганга никто не держит перед ними щита! Ты говоришь, что я многое позабыл из обычаев Родины после сорока лет в чужих землях, но сам не в состоянии вспомнить и половины из сложных законов хольмганга!

На самом деле Олаф-рус всё помнил. Он просто проверял. Незнакомец ответил правильно, но всё равно не развеял подозрений молодого воина.

– И забыл тебя спросить, – обернувшись на полдороге, сказал Олаф, – а по какой причине я решил сойтись с Адилсом на Гордом Острове?

– Не ты, а он. Это он посылает тебе вызов за оскорбление жены.

Лицо Олафа исказила злоба. Проклятый старик использовал его с самого начала.

– То, что он послал тебе вызов, а не ты ему, очень хорошо. Потому что теперь тебе принадлежит право первого удара, – наглый старик ещё и улыбался. – Можешь меня не благодарить за такой подарок.

Немало драккаров покинули фиорды, чтобы прибыть к Гордому Острову. В старые времена хольмганги проводились только на малых островах, которые и подарили поединкам чести до сих пор бытующее название. Но не у каждого викинга хватало терпения ждать разрешения спора, пока драккар достигнет подходящей земли, поэтому со временем хольмганги стали устраивать где угодно. Противники просто расстилали плащ, получивший прозвище «Ореховое поле», обозначали границы, за которые нельзя выходить, и вступали в единоборство по завещанным предками правилам. Со временем такая форма хольмганга совершенно вытеснила оригинальную. И тем сильнее был зрительский интерес, когда среди северных скал проносился слух, что какие-то викинги хотят биться как истинные хольмгангеры. Не где попало, а на земле, которую сама судьба избрала ареной честных поединков.

Гордый Остров издревле был одним из таких мест. Раньше он поднимался на громадную высоту, и поединщик, позволивший обратить себя в бегство, оступившись, разбивался об воду. Потому остров и прозвали Гордым. И лишь самые отважные викинги соглашались биться на земле, беспощадной к трусам. Но со временем характер у Гордого Острова смягчился. Его берега остались так же круты, и добраться до площадки для состязаний можно было лишь с помощью верёвочной лестницы, подвешенной сотни лет назад первыми поединщиками, и одному Одину известно, как они это сделали. Но только лестницу пришлось сильно укоротить, потому что если раньше Гордый Остров карал трусов немедленной смертью, то ныне, когда хольмганг проводился без кольчуг, падение с высоты, на какую остров теперь выступал из воды, хорошему плавуну грозило всего лишь непродолжительным купанием и, разумеется, несмываемым клеймом нитинга.