Вадим Калашов - Хольмганг [сборник litres]

Но это дела грядущих дней, и дай Господь император всё-таки образумится, потому что хотя Феодор Кинтарийский не был трусом, но не любил войну – он был уже трижды отцом. Ради них, трёх черноглазых сыновей, он и существует на грешной земле и только ради них плавает по бурному морю.

Мысли об этих сорванцах и об их ясноокой матери вернули Кривому Купцу хорошее расположение духа. Он принял неожиданное решение.

Господь с ними, с венетами, с басилевсом и с далеко грядущими планами! К дьяволу все планы, если они угрожают благополучию трёх самых лучших созданий на этом свете!

Заработав большой живот, Феодор не потерял былой ловкости. Одним прыжком он перемахнул перила палубы и по колено приземлился в воду, подняв в воздух сонм брызг. Часть из них попала на лицо и смыла последние остатки мрачных мыслей и неприятных воспоминаний, минуту назад будораживших душу тридцатисемилетнего купца. Он выбрался на берег и направился к носильщикам.

И вовремя. Один из них, молодой Намба, поскользнулся, уронил сундук на землю и, сыпля проклятия, отпрыгнул в сторону, махая ушибленной ногой. Работавший с ним в паре соплеменник Вамба тоже не избежал столкновения пальцев ног с металлической поверхностью сундука, поэтому не стеснялся в выражениях.

Колонна носильщиков застопорилась. Люди поставили сундуки и стали ждать развития событий. Олаф-рус и Волок-ант, предводители соответственно варяжской и словенской частей дружины, оставили военные игры и приготовились разнимать приближающуюся драку. Но их наниматель оказался проворней. В мгновение ока он достиг сжавших кулаки чернокожих, положил ногу на сундук и с улыбкой сказал на их протяжном наречии:

– Юный Намба как я вижу, унаследовал от своих предков только силу буйвола, но никак не ловкость обезьяны!

Те гребцы, чья кожа была черна, засмеялись, а когда Кривой Купец перевёл свою фразу на язык Империи, то к веселью присоединились остальные члены команды, кроме дружинников.

Намба опустил голову, а его наниматель уже стыдил Вамбу, разумеется, тоже на его родном языке.

– А ты, я вижу, когда маленьким слушал сказку о льве и леопарде, мечтал стать не таким же преданным другом, каким был лев, а восхищался коварством леопарда, отвернувшегося от того, кого знал котёнком, когда тамтамы зелёных лесов запели об опасности.

Эти слова Феодор не переводил, потому что в отличие от легенды о предках чёрного народа, эту сказку на всех трёх кораблях знали только соплеменники Вамбы и Намбы, их одноглазый хозяин и ещё один человек.

Вамба вскинул голову. Его толстые губы дрожали, а в глазах светилась обида. Кинтарийский Циклоп отвернулся от него и обратился по очереди к Сараку из народа фракийцев, Полоху из народа булгар и Ираклию, родившемуся в горах Кауказуса. Он говорил с ними на языке Империи, но о тех вещах, которые каждый первый раз слышит на языке предков.

– Сарак, ваш знаменитый соплеменник смог бы много веков назад бежать из рабства и воевать с Вечным городом, если бы имел таких же преданных друзей, каких имеет Намба?.. Друзей, которые за ушибленный палец готовы размозжить голову.

Сарак отрицательно помотал головой. Остальные фракийцы команды были с ним согласны.

– Полох, ведь в землях твоего народа рассказывают легенду о двух братьях-царях?.. Как думаешь, о таких людях как Намба и Вамба, сложат когда-нибудь легенды?..

Полох отрицательно помотал головой. Остальные булгары команды были с ним согласны.

– Ираклий, когда в ваших горах люди поднимают рог, наполненный молодым вином, первый глоток делают за тех, кого сейчас с нами нет, второй за тех, кого уже никогда с нами не будет и лишь только третий за тех, кто с нами сейчас. Стал бы ты пить за таких друзей, как Вамба и Намба?..

Ираклий отрицательно помотал головой. Остальные горцы команды были с ним согласны.

– Прости меня Намба, – чуть слышно сказал Вамба.

– Прости меня, Вамба, – вторил ему собеседник.

Кривой Купец довольно улыбнулся. То тоже! Не хватало ещё раздоров в команде.

Но Феодору было этого мало.

– Ну, а если Намба и Вамба настолько немощны, что не могут носить сундуки, видно настал мой черёд занять их место, а их предназначение – занимать место моё!

Под громкий смех гребцов и матросов и даже некоторых дружинников, Феодор стянул с себя зелёные шёлковые одеяния и набросил одно из них на Вамбу, а второе на Намбу. И Намба и Вамба были новичками в команде и не привыкли к таким выходкам хозяина, поэтому были в полном недоумении, сменившимся искренним восхищением, когда оставшийся в одной набедренной повязке купец в одиночку оторвал от земли тяжёлый сундук, поднял его над головой и в таком положении доставил на корабль. Даже словены и викинги не скрывали восторга по поводу такой демонстрации силы.

– Теперь ваши хозяева Намба и Вамба – люди настолько немощные, что могут только командовать.

Гребцы вернулись к работе, которая теперь потекла в два раза быстрей. Каждый из них, проходя мимо оторопевших чернокожих, считал своим долгом задать какой-нибудь вопрос, и, не дождавшись ответа, пройти дальше, с трудом скрывая смех.

Насмешки сыпались на Вамбу и Намбу со всех сторон.

– Намба, можно я отойду по нужде?

– Вамба, ты уже решил каким маршрутом поплывём назад?

– Хозяин, когда пойдёте покупать новые корабли, не берите у кинтарийских судоделов!

Феодор не успел взять второй сундук. Намба и Вамба упали перед ним на колени, и протянули зелёные одеяния, умоляя о прощении. Тот, кого прозвали Кинтарийским Циклопом, с улыбкой натянул одежду, рывком поднял с колен каждого чернокожего, ободряюще похлопал их по плечу и велел продолжать работу. Быстрее молнии Намба и Вамба бросились к пещере.

Кое-кто из команды пытался повторить поступок хозяина. Разумеется, ни у кого это не получалось.

Когда кто-нибудь из этих горе-силачей ронял свой сундук на землю, Феодор уже не спешил на помощь. Он умел чувствовать момент для таких поступков. В отличие от других.

Один из друзей Кривого Купца, в своё время всё-таки догадался о мотивах его странного поведения и попытался подражать ему. Силы этому человеку было не занимать, поэтому он смог без вреда для здоровья разделить с командой все тяготы работы моряка. Вот только Кривой Купец, в отличие от своего незадачливого подражателя, хорошо знал, когда нужно скинуть с себя шёлковую одежду и вцепиться в длинное весло или в верёвку, держащую парус, а когда нужно попивать фалернское и отдавать суровые приказы. Через неделю команда звала того беднягу по имени, работу делала с откровенной ленью, и самый последний гребец осмеливался похлопать хозяина по плечу, когда бывал пьян, а пили на корабле с того момента каждый день. Естественно, по возвращению в стольный град пришлось менять всю команду.