Кирилл Довыдовский - Мертвоводец

— Ты искал?

Гм… так-так… мозг, быстрее соображай… А! Он имеет ввиду, что я только из леса вернулся. Потому и на рюкзак смотрит…

— Да.

Стоп. А ведь если я только вернулся, то меня должно очень удивить… все это.

— Что случилось?!

Эх… прозвучало так… Не актер я, в общем. То есть, не тренировался этому.

— Мертвецы, — ответил колдун. — Проникли в деревню.

Я посмотрел на разлом, мол, только сейчас увидел разрушения и остатки тел на земле.

— Кто вы?

Идиот! Вопрос казался мне логичным, но едва колдун начал отвечать, я понял, что сглупил. Ни одного знакомого слова! Это могли быть и имена, и должности, и названия стран. Не считая того, что за время разговора он пару раз что-то добавлял глазами. Совсем не так активно и судорожно, как Чирик, но вполне отчетливо. Все, что я из этого понял: они, судя по всему, не искатели.

— Ясно, — ответил я, как только он договорил. — Мне… нужно в деревню…

Я повернулся, давая понять, что ухожу. Колдуны меня не остановили. Спустя десяток шагов, обернувшись, я увидел, что они направились в сторону леса. Фу, блин! Чуть не спалился! Особенно с этими морганиями… И в Москве колдуны, и здесь… определенно, это часть местного языка. Обязательно нужен учитель! И чтобы не полный идиот!

Первые минуты в деревне я старался не привлекать внимания, но скоро понял, что до меня никому нет дела. Люди были заняты работой. Тяжелой и неблагодарной. Они убирали тела. Складывали в ряд словно в хронике про вторую мировую. Рядом стояла телега с парой запряженных тупоруков. Мертвых раздевали и клали на повозку.

Некоторые, в основном, угрюмые мужчины трудились молча. Другие плакали, очевидно, потеряв близких. Парень лет шестнадцати — семнадцати с маленькой девочкой на руках наблюдал, как освобождают от одежды тело женщины с короткой прической. Делали это с какой — то нарочитой неспешностью. С женщины сняли верхнее: кофту и что — то вроде соединенных с юбкой бриджей, и тут же приподняв за плечи, стали разматывать широкую ленту, которая закрывала грудь. Почувствовав отвращение, я отвернулся. Я был уверен, что им стоило бы проявить больше деликатности. Мысль о том, что у местных так могло быть принято прощаться с близкими, не удовлетворила меня, а почему-то разозлила.

Я вспомнил Москву: сотни и тысячи человек, расставшихся с жизнью за считанные дни и часы. Вспомнил мертвых, что ожили, и тела, что так и не встали, оставшись лежать в подъездах и на улицах. Почему там мне все казалось кадрами не раз просмотренного фильма, а здесь я вдруг ощутил реальность происходящего? Только теперь, по прошествии многих недель?

Я сам не заметил, как стал помогать. Мертвячья сила пришлась кстати. Там, где требовалось двое-трое, чтобы перенести тело, я справлялся в одиночку. Вскоре местные стали подзывать меня, когда не могли справиться сами. Обычно это случалось, когда попадалось тело какого — нибудь землянина, отъевшегося на макаронах и фастфуде. Кока-кола далеко не всем шла впрок…

Дело не располагало к разговорам, но работая рука об руку на протяжении несколько часов, я узнал имена двоих. Жилистый низкорослый Сарт принимал тела, каждый раз ловко запрыгивая на повозку. Во рту у него не хватало нескольких зубов. Второй — Келин, в обычной жизни явно чаще пользовался мозгами, а не мускулами. Пользы от него было немного, хотя старался он не меньше, что лично мне внушало уважение. Я всегда считал, что умная голова при необходимости и с интегралом, и со штангой справится. Дайте только время.

Уже в темноте, заполнив повозку телами, мы отправились… я подумал, что в сторону кладбища. Сарт по разу дернул за рудиментную лапку каждого из тупоруков, и животные сдвинули телегу с места. Уставший Келин взялся за борт, я пристроился рядом. Так же нас сопровождала пара, как я понял, солдат. Двое крепких мужчин с манусами на руках и уже знакомыми гербами с изображением ладони. Только у этих двоих знаки прям-таки бросались в глаза, вышитые яркой золотой нитью на левой стороне груди и на спине, словно номера на футбольной форме. У первых мной встреченных… военных, судя по всему, герб не так бросался в глаза — при желании его было несложно спрятать. Разные подразделения?

Когда телега добралась до края деревни, солдаты подвесили над дорогой пару светящихся огней. Магия! Отчего — то бытовое применение волшебства впечатлило меня намного сильнее, чем Черты и Огнешары, которые, по сути, мало чем отличались от огнестрельного оружия. Магические светляки, очевидно, повинуясь указаниям колдунов, время от времени, отдалялись от группы, освещая обочины и дорогу впереди.

Спустя несколько минут я понял, что мы направляемся к границе деревни или даже за ее пределы, а значит…

— Твою же…

Защитные амулеты! Мелькнула мысль, что на дорогу их действие могло не распространяться, потому что… прошла минута, но я не придумал ни одной причины, по которой дорогу могли бы оставить не прикрытой. Даже если бы там стояли будки с пулеметчиками, а рядом со шлагбаумом сидела бабушка с проницательным взглядом, это бы ничего не изменило. При строительстве могли бы оставить возможность отключать часть барьера, чтобы затащить внутрь какую-нибудь магическую зверушку для проведения опытов, но сама защита наверняка была сплошной.

И что делать?

Я сделал вид, что завязываю шнурок и сосредоточился на мертвозрении. Желтые точки Сарта с Келином и желто-красные солдат я ощущал и до этого, теперь же смог передвинуть взгляд дальше. Тут же заметил пару мелких животных около обочины, а еще через мгновение метрах в сорока впереди различил красную точку катастра. Разумеется.

Теоретически, я мог бы… не знаю, притвориться, что ногу подвернул. Да, глупо, но все лучше, чем просто сбегать. Эта мысль меня немного успокоила, а когда я ощутил второй защитный амулет, то… обрадовался! Столбы с катастрами стояли так, что не перекрывали радиусы действия друг друга! Если прижаться сначала к левой обочине, а потом пройти наискосок, то амулет просто не достанет! Наверняка, это сделано специально!

В нужный момент я отошел в сторону, будто по малой нужде. Затем, «закончив дела», догнал повозку и обошел ее с другого борта. Каждую секунду я ждал, что заклятие сработает, но пронесло. Катастры остались позади. Сотню метров мы шли между рядами деревьев, а после светляки выхватили из темноты очертания загонов для ящериц.

По этой дороге мы шли с Чириком от Костлявой.

Когда тупоруки остановилась на берегу, а Сарт запрыгнул на повозку, я уже знал, что делать. Сняв ботинки, я закатал штанины до коленей.

— Опасно! — предупредил Келин. В этот момент я затаскивал в воду первое тело — судя по фигуре, молодой женщины с земли. Через всю спину у нее тянулась татуировка, изображавшая расправленные в полете крылья. На месте лица была одна сплошная рана.