И Сказитель - Нареченные кровью

– Каяра, я лишь пытаюсь сказать, что это все предрассудки, что старовер и нет не могут быть вместе.

– С чего ты взяла, что вправе решать подобное? Что вообще вправе называть наши обычаи предрассудками? Я же не называю тебя человекоподобной тенью оборотня, хотя так и есть на самом деле.

– Ты сейчас говоришь о чистоте крови?

– Сколько ты проживешь, Анна? Сто? Двести лет максимум! Сколько проживет Дмитрий? Не больше четырехсот! А сколько буду жить я? Ты хоть можешь себе представить, сколько живут чистокровные первого ранга?

– Нет, – честно призналась Литовская, уже растерявшая весь свой пыл под напором вальмирии.

– А сколько силы в твоих руках? Ты сможешь согнуть железный прут? – Каяра указала на толстый железный завиток кованной скамейки.

– Он слишком толстый…

Тут наследница крови Ринса сжала железный завиток в кулаке и оторвала его. Она раскрыла ладонь, давая Анне в последний раз взглянуть на прут толщиной в большой палец и вновь сжала его в кулаке. Когда Каяра раскрыла ладонь, то в ее руке лежал уже смятый до неузнаваемости кусок железа.

– Здесь нет никакого усиления, Анна. Это разница между чистокровными и нет. И она огромна. Настолько огромна, что ты даже представить себе не можешь. Вы для нас больше похожи на людей, нежели на тех, кем себя называете. Ты стоишь передо мной и смеешь порочить мои законы, восхваляя свой образ жизни, как итог прогресса? При этом сама лишь подобие! Тень того мира, который все же сберегли староверы. Ваше беспомощность и бессилие – плата, за ваше предательство старой веры и законов кодекса. Вы сами приводите свои виды к исчезновению. Ваша так называемая свобода, вас же и погубит!

– Я просто…

– Просто прежде, чем открыть рот. Сначала включи свой разум, Анна. Может вы и ослабли, но я надеюсь, что думать еще не разучились.

Каяра не стала дожидаться какого-либо ответа. Она просто сделала шаг в сторону левее от девушки-оборотня и исчезла в клубах черного дыма. Больше ей совершенно не хотелось оставаться рядом с ней. За такие слова она должна была ей шею свернуть на месте. Нет, все-таки ни о каком мирном сосуществовании между староверами и новообрядцами и речи быть не может. Вся их терпимость и понимание лишь слова на листке бумаги, которые, по сути, для каждого из них не имеют никакого значения.

– Что это было? – опешил Максим.

– Мерцание дьявола, – отозвался мужчина позади них. – Высшая магия ведьм крови. А раньше я думал, что трансгрессия на острове невозможна.

– А вы?

– Позвольте представиться, Динар Живин, – мужчина вышел из тени деревьев на свет. – А могу я у вас кое о чем спросить, если вы не против?

Каяра переместилась на сокрытый пляж молитвенника. Это было единственное укромное место, которое пришло ей на ум. Да, и единственное место, где ей бы хотелось сейчас находиться.

Волны с треском разбивались о небольшие прибрежные скалы. И в голове девушки пролетела мысль, что сейчас весь фальшь в ее жизни так же вдребезги разбивался один за другим. И с чего она взяла, что смогла бы спокойно находиться рядом с этими ребятами? Что они смогли бы понять друг друга и найти общий язык? Если даже Ярослав не оправдал ее ожиданий, хотя был близок к этому.

Но почему-то на душе у вальмирии было грустно от этих мыслей. Кажется, что стараясь не подпустить этих ребят ближе к себе и не дать им привязаться к ней, она забыла присмотреть и за собой. Да, они были ей не безразличны. Пытаясь понять их, она неожиданно пропиталась к ним симпатией. И теперь она сама попала в ловушку, от которой так стремилась оградить других.

Наследница клана Ринса опустилась на белоснежный песок, который напомнил ей о доме, в котором она родилась и выросла. Напомнил о семье, которую она больше не увидит. Камень на ее душе вырос от этих воспоминаний. Его тяжесть становилась все более невыносимой. И вальмирия легла на песчаный берег под тяжестью этой грусти.

Как только девушка закрыла глаза, она очутилась у себя дома, в замке Ринса в белой пустыне. Неужели, она не заметила, как перенеслась сюда? Нет! Этого не может быть! Замок слишком далеко, одним рывком до него не добраться даже ей.

Она внимательно огляделась по сторонам. Нет, это был не ее замок. Точнее ее, но не в это время. Сейчас в пустых стенах было некому разжигать факелы, да и пахло сейчас в замке пустотой, а не…

Каяра узнала запах и тут же обернулась, чтобы поскорее взглянуть на его обладательницу. За столом в их библиотеке сидела она, ее мама. Лиргерия Ринса была как всегда неотразима. Каяра всегда мечтала походить на свою мать, властную, невероятно красивую, могущественную и при этом такую нежную и женственную. В каждом ее движении сила и грация сочетались в невероятном тандеме. Да, внешне между ней и матерью было немало сходства: те же черные волосы, прорезанные кровавыми прядями, те же изумрудные глаза, они даже были с ней одного роста, их фигуры с точностью повторяли друг друга. Но вот все же они были разными. Каяре не хватало ее уверенности и сдержанности, ее изящных и плавных движений, ее хладной стати. Хотя, кто-то мог заметить эти качества и в юной Ринса, но вот до такого отточенного совершенства ей все же было не легко.

Девушка, было, протянула руку, чтобы вновь прикоснуться к Лиргерии, но остановилась, боясь, что в это мгновение она разрушит прекрасное воспоминание. Да и что-то здесь было не так. В воспоминании Карах она была в роли своей прародительницы, а тут она наблюдает со стороны.

К сожалению, ответа на этот вопрос она не сможет получить, ведь мама никогда не уточняла, как именно она сможет призывать воспоминания, и на что будет похож их призыв. Она вообще не уделяла этому вопросу особого внимания, возможно, просто считала, что еще не пришло для этого время. Но вот подходящего времени им так и не суждено было дождаться. Лиргерия, как и весь клан Ринса, была мертва.

Тем временем в дверь постучались.

– Войди, – спокойным тоном, почти не отрываясь от докладов разведки на столе, ответила взрослая вальмирия.

На пороге второй, маленькой библиотеки их замка появилась Хильда, которую Каяра была так же несказанно рада видеть. Хильда была для нее веселой подругой, сестрой, а иногда и, отвешивающей назидательные нравоучения, нянькой.

– Мы нашли его и привели к вам.

– Я уже поняла. Но, кажется, я просила лишь поздороваться и обозначить границы нашей территории, а так же выяснить причину его визита на наши земли. Но никак не планировала проводить личную аудиенцию.

– Знаю, владыка. Но думаю, вам стоит его выслушать.

– Почему-то мне кажется, что твои слова не предвещают ничего хорошего, – мама Каяры впервые за их разговор оторвалась от работы и посмотрела на докладчицу.