Виктория Авеярд - Стеклянный меч [litres]

– Сели, – выдыхает Фарли, чуть слышно сквозь оглушительный рев моторов.

Ночь тихо спускается над так называемыми развалинами. Тишина прерывается далеким пением птиц и тихим гудением самолета. Пропеллеры вращаются все медленнее и медленнее, до полной остановки. Удивительное синее сияние электричества под каждым крылом меркнет. Теперь свет исходит только из салона и от звезд над головой.

Мы молча ждем, в надежде, что наша посадка прошла незамеченной.

Пахнет осенью. В воздухе висят аромат сухих листьев и сырость от далекой грозы, и я вдыхаю полной грудью, стоя у подножия трапа. Тишину нарушает только отдаленное похрапывание Килорна – он урвал несколько драгоценных минут сна. Фарли, с пистолетом в руке, уже исчезла, чтобы осмотреть остаток разрушенной посадочной полосы. Она прихватила с собой Шейда, просто на всякий случай. В первый раз за несколько недель, даже месяцев я не под стражей и не под наблюдением. Я снова принадлежу себе.

Конечно, это не продлится долго.

Кэл поспешно спускается по трапу, с винтовкой на плече и пистолетом у бедра. В руке у него рюкзак. Черноволосый, в темном комбинезоне, он как будто соткан из тени – не сомневаюсь, он собирается обернуть это к своей выгоде.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я, быстро схватив его за руку.

Он мог бы сразу вырваться, но почему-то медлит.

– Не волнуйся, я взял немного, – говорит Кэл, указав на рюкзак. – В любом случае то, что мне понадобится, я могу и украсть.

– Ты? Украсть? – Я фыркаю при мысли о принце – в первую очередь, бесстрашном воине, – который ворует. – В лучшем случае ты лишишься пальцев. В худшем – головы.

Он жмет плечами, стараясь не выказывать волнения.

– А тебе не все равно?

– Нет, – тихо отвечаю я, изо всех сил скрывая боль. – Ты нужен нам здесь, и сам это знаешь.

Губы Кэла слегка подергивается, но это не улыбка.

– А мне не все равно?

Хотела бы я вразумить его, но Кэл – не Килорн. Он примет мой удар, улыбнется и уйдет. Принца надо уговорить, убедить. Сманипулировать.

– Ты сам сказал, что каждый новокровка, которого мы спасем, – это удар по Мэйвену. Ты по-прежнему с этим согласен, ведь так?

Кэл молчит. Но и не спорит. По крайней мере, он слушает.

– Ты знаешь, на что способна я, на что способен Шейд. А Никс, возможно, еще сильнее, чем мы оба. Так?

Тишина.

– Я знаю, ты хочешь убить Мэйвена.

Несмотря на темноту, глаза Кэла озаряются странным светом.

– И я тоже этого хочу, – продолжаю я. – Я хочу удавить его собственными руками. Хочу видеть, как он своей кровью расплачивается за то, что сделал, за каждого человека, которого убил.

Так приятно говорить это вслух, признаваться в своем самом огромном страхе тому единственному человеку, который поймет. «Я хочу причинить Мэйвену нестерпимую боль. Хочу, чтобы его кости звенели от молний, пока он не перестанет кричать». Я хочу уничтожить чудовище, в которое превратился Мэйвен.

Но когда я думаю о мести, передо мной встает тот мальчик, каким он казался мне. Я продолжаю твердить себе, что это было притворство. Мэйвен, которого я знала и к которому прониклась теплыми чувствами, был ненастоящим. Его создали специально для меня. Элара сделала сына таким, чтобы он мне понравился, и она прекрасно справилась со своей задачей. Отчего-то человек, которого никогда не существовало, не дает мне покоя. Он страшнее всех прочих моих призраков.

– Он вне нашей досягаемости, – говорю я, обращаясь одновременно к Кэлу и к себе. – Если сейчас мы начнем охоту за ним, он похоронит нас обоих. Ты же понимаешь.

Некогда генерал и по-прежнему великий воин, Кэл знает, что такое битва. И, несмотря на свою ярость, несмотря на то, что каждая клеточка его тела молит о мести, он понимает, что этот бой выиграть невозможно. Пока что.

– Я не участвую в вашей революции, – шепотом произносит он чуть слышным в ночи голосом. – Я не боец Алой гвардии. Я в этом не участвую.

Кажется, сейчас он в раздражении топнет ногой.

– Тогда кто ты, Кэл?

Он открывает рот, ожидая, что ответ сложится сам собой. Но нет.

Я понимаю его замешательство, хоть оно мне и не нравится. Кэла с рождения готовили быть всем, против чего я борюсь. Ничего другого он себе не представляет, даже теперь, когда живет бок о бок с Красными. Когда его предал собственный брат и преследуют сородичи.

После долгой и ужасной паузы он разворачивается и возвращается в самолет. Там Кэл оставляет рюкзак, оружие и свою решимость. Я тихонько выдыхаю, радуясь его выбору. Кэл останется.

Не знаю, надолго ли.

Если верить карте, Курант в четырех милях к северо-востоку, на пересечении Риджентс-Ривер и протяженной Портовой дороги. Это торговая фактория и одно из последних поселений, прежде чем Портовая дорога повернет внутрь материка и запетляет среди непроходимых болот по пути к северной границе. Из четырех основных дорог Норты Портовая – самая популярная: она соединяет Дельфи, Археон и Причальную гавань. Потому она и самая опасная, даже здесь, далеко на севере. По ней наверняка разъезжают Серебряные, военные и гражданские – пускай они не охотятся на нас активно, но в королевстве нет Серебряного, который не опознал бы Кэла. Большинство попытаются его схватить; некоторые, несомненно, попытаются убить его на месте.

«И они могут это сделать», – говорю я себе. Мне следовало бы испугаться, но я ощущаю прилив сил. Мэйвен, Элара, Эванжелина и Птолемус Самос – все они, несмотря на свою силу и способности, уязвимы. Их можно победить. Нам лишь нужно хорошее оружие.

Эта мысль облегчает боль последних нескольких дней. Плечо у меня ноет не так сильно, и в лесной тишине я замечаю, что звон в голове затих. Еще немного – и я позабуду о крике банши. Даже мои костяшки, которые я ободрала, когда врезала Килорну, почти перестали саднить.

Шейд прыгает среди деревьев – его силуэт то появляется, то исчезает, как звездный свет среди облаков. Он держится рядом, не пропадая из виду, и старается соизмерять свои перемещения с нашими темпами. Пару раз он что-то шепчет, указывая на поворот оленьей тропы или на укромный овраг. В основном это подсказки для Кэла. В то время как мы трое – я, Шейд и Килорн – выросли в лесу, Кэл рос во дворцах и военных казармах. Ни то ни другое не подготовило его к ночным путешествиям по зарослям, и теперь он громко трещит ветвями и спотыкается. Он привык прожигать себе путь, прокладывать дорогу сквозь преграды и ряды врагов только при помощи силы.

Килорн сверкает зубами всякий раз, когда принц спотыкается. Его улыбка ядовита.

– Осторожней, – говорит он, не дав Кэлу запнуться о валун, скрытый тенью.

Кэл с легкостью вывертывается из хватки рыбацкого мальчишки, но, к счастью, это все, что он делает. Пока мы не доходим до ручья.