Геннадий Башунов - Могильщик. Цена покоя

– Сперва сожжём всё здесь. А потом позовём жрецов, чтобы изгнали злых духов.

Мужики закивали, и лишь Аргамер, не спавший всю ночь, не был согласен с головой.

Он сбежал – ухромал, не оборачиваясь, – как только кровяные щупальца начали окутывать того, кого он принял за человека, и волка. И пусть он не слышал демонического хохота или ведьминских заклинаний, лишь собственное хриплое дыхание и звук шагов, бывший наёмник был уверен: если ЭТО решит поселиться здесь, никакие жрецы не помогут.

К счастью, после проведённых ритуалов оно покинуло эти места, как и обещали жрецы. Не было ни голода, ни необычных болезней, ни падежа скота. Дети не пропадали из своих кроватей, а женщины не рожали уродов. Была самая обычная зима. Лишь кошмары мучали Аргамера до самого Йоля, но и они прошли.

***

Заразу принёс холодный западный ветер. Принёс и затих, словно решив оставить проклятые миазмы здесь, в окрестностях Нового Бергатта.

Нет, позже Валлай слышал о случаях заражения, что происходили на востоке и юге, но они были редки, и в тех краях болезнь почти никто не заметил. Но здесь, на западе, хворь косила всех подряд.

Начиналось всё с холодного пота, который пробирал всех без исключения заболевших. Бледные люди с мокрыми лицами начали сновать по Новому Бергатту в начале декабря, и поначалу никто не обращал на них внимания: других симптомов вроде лихорадки или хотя бы жара не наблюдалось. Люди жаловались лишь на лёгкую слабость да проклятый пот, превращавший их постели к утру в настоящие липкие болота. Знахарки, травницы и жрецы лишь советовали простудившимся пить больше воды и пореже выходить из дома – в промокшей от пота одежде несложно подхватить простуду посерьёзней. Да и не так много было заболевших, может, каждый двадцатый или тридцатый. Это не шло ни в какое сравнение с эпидемией малярии, бушевавшей в Коросском королевстве пять лет назад.

Потом у заболевших начали краснеть глаза, но тревогу по-прежнему никто не бил. Что за беда от полопавшихся сосудов в глазах? Но вскоре заболевшие начали сетовать на куда большую слабость. А дней через десять после появления первых больных к жрецам Единого пришёл старик, жалующийся на кровь в моче. Бледный и отощавший, обливающийся потом, он смотрел на жрецов своими практически алыми глазами и просил хоть какой-то помощи – те средства, что дала ему знакомая знахарка, не помогли. Жрецы за малое пожертвование произнесли молитву за его здоровье и отпустили, благословив.

Это произошло утром. После обеда у дверей храма Единого стояла уже дюжина стариков и старух. У одной бабки кровь сочилась из глаз, словно слёзы, вторая бормотала про вернувшуюся молодость и тряпки, которые ей пришлось брать у снохи. Кто-то из стариков жаловался на кровь в моче, кто-то – на обострившийся геморрой. Один сплевывал сукровицей и показывал алые беззубые дёсны. Кровотечение началось у каждого из них пару дней назад, и никто из травников и знахарей не мог с этим ничего сделать. Поэтому они обратились за помощью к богам.

Валлай стоял у храмовых дверей, смотрел на собравшихся, и ему было не по себе. Он невольно радовался тому, что у него пока не проступал даже холодный пот, хотя, как поговаривали люди, этот симптом охватил уже едва ли не четверть Нового Бергатта. Жрецы сновали среди больных и осматривали их. И у троих из служителей Единого были красные глаза, а по бледным лицам струился пот, несмотря на сильный холод.

– Собрать всех в храме и молиться над каждым и с каждым, – сухо сказал Настоятель, тот самый худой молодой мужчина, что приказал Валлаю оставаться в Новом Бергатте. Имени его рубака не знал, так как все называли его Настоятелем и никак больше. – Валлай, пойдём за мной.

Настоятель вошёл в храм, рубака следом, держась в паре шагов позади.

– Всё это время твоя помощь мне не требовалась, но в то же время всё время ты был под рукой, и это хорошая черта для человека твоей профессии, – говорил на ходу Настоятель. – Я имел дела и с обычными наёмниками, и даже с убийцами из Храма на Гнилых болотах вроде тебя, и мало кто из них в свободное время не срывался в кутёж. Ты другой. Надеюсь, я могу на тебя положиться?

Валлай не видел выражения лица Настоятеля, но и без этого чётко уловил в его словах не только похвалу. Были в них и настороженность, и лёгкая угроза.

– Я могу делать любую работу, – спокойно сказал рубака. – Могу кого-нибудь найти или убить. А могу и быть на побегушках, если нанимателю нужно именно это. Когда ты на побегушках, меньше вероятность, что тебя убьют. Хотя и платят обычно меньше. Да и порой бывает скучно.

– Я плачу достаточно.

– Я и не говорил, что мне недостаёт денег. Скорее, о скуке.

– Мне кажется, скоро нам скучать не придётся, – пробормотал Настоятель себе под нос и продолжил уже громче: – Ты знаешь, что мы нашли в той таверне?

– Не знаю и знать не хочу.

– Ох уж это профессиональное отсуствие любопытства! Что ж, придётся узнать. Мы нашли там следы пребывания какой-то нечеловеческой сущности. Считай, высшего существа. Не Единого, конечно, ибо Единый благ, а то существо – зло. Но, возможно, кого-то из тех Его ипостасей, которым Он сам объявил войну.

Они вошли в келью Настоятеля. Помещение и его убранство выглядели показательно аскетичным – лежак с циновкой, аккуратно свёрнутое тонкое одеяло в изголовье, сундук, крохотный стол с лампой. И полка с книгами, которые стоили, должно быть, как половина этого зачуханного провинциального храма.

Настоятель опустился на колени перед сундуком, открыл его и принялся что-то искать.

– И ты думаешь, что это может быть связано с болезнью? – спросил Валлай, когда пауза слишком затянулась.

– Кто знает? Мы не знаем, кто это, и откуда оно пришло, знаем лишь, что оно явилось в Новый Бергатт, и здесь, вернее, в том самом вшивом трактире, его материальная оболочка как будто бы приняла смерть. Если это, конечно, было именно оно, а не кто-то из его спутников или заезжих торговцев. Но возможность этого крайне мала. Мы обращались за помощью к магам, однако они не заинтересовались в исследованиях. Недальновидно посчитали, что раз один из их старших учеников, даже не прошедший полное обучение, убил это существо, то дело того не стоит. Однако мы практически уверены – существо выжило. И, возможно, разозлилось. Это так… по-божественному, бродить в облике обычных людей и устраивать им всякие испытания…

– Типа наслать на весь город болезнь за то, что какой-то сопляк-маг не просто заткнул сказителя, обличающего всю его братию, а показательно сжёг изнутри?

Настоятель нашёл, наконец, то, что искал. Крохотный клочок пергамента, который он положил на стол, а затем уселся на лежак и взглянул, наконец, на Валлая. Он был обеспокоен. Возможно даже, боялся. Но попытался скрыть этот страх за горькой усмешкой.