Геннадий Башунов - Могильщик. Цена покоя

Его счастье, что остальные разбойники пытались дожать яростно обороняющихся стражников. Мечущийся на своём коне Альх как раз оттеснил одного из нападающих, но едва не получил копьём в живот. А дело складывалось уже совсем плохо: Свирге ранили в руку, так что глава стражников оборонялся скорее для вида, прока от него было мало. Ещё один разбойник валялся в быстро растекающейся на каменном такте луже крови, но оброняющихся уже прижали к одной из телег. Вот-вот их добьют.

Значит, придётся рискнуть.

Велион заорал и бросился к разбойникам. Теперь его заметили: двое рванули к нему. Он отразил атаку одного из своих противников и щитом отшвырнул его как можно дальше. Затем быстро отступил, отбрасывая щит в сторону. Когда второй противник попытался его зарубить, могильщик просто схватил клинок левой рукой.

Перчатка, конечно же, выдержала. Это было больно – удар оказался достаточно сильным, ладонь на миг онемела. Но могильщик уже крепко держал клинок. Разбойник рванул оружие на себя, но не очень уверенно, в его глазах читалось всё нарастающее удивление. Ещё через миг это удивление сменилось испугом. Испуг перешёл в ужас, дикий, животный. Глаза разбойника выскочили из орбит, рот широко раскрылся.

– Могильщик! – крикнул он. И второй раз, панически, истерично: – Могильщик!

– Ты проклят! – заорал Велион, растянул рот в самой паскудной ухмылке, на которую был способен, и что-то зашипел.

Разбойник отпустил меч и с полным ужаса воплем бросился наутёк. Спина его компаньона уже скрылась за деревьями. Другие тоже побежали, кто-то быстрее, кто-то медленней, но бежали все.

Кроме одного, того, что, судя по дорогому клинку, был атаманом шайки. Он обзывал своих подчинённых трусами, приказывал вернуться, но его быстро успокоил Альх, заливацки располосовав лицо саблей. Стражники свалили его на землю и добили несколькими ударами.

Велион скривил губы и, бросив меч, быстрыми шагами направился к телеге, за которой оставил свой рюкзак. Надо уходить, и быстро, иначе может получиться так, что стражники, которых он, по сути, спас, запросто закидают его камнями, опасаясь только что произнесённого им «проклятия» могильщика. Или, того хуже, их страх будет не так велик, как у разбойников, но достаточен для того, чтобы убить его. Так, на всякий случай.

Могильщик обошёл телегу и принялся засовывать в рюкзак свои вещи – свёрнутый плащ, вторые портянки, стакан, миску... Жаловаться было не на что – как-никак, три дня на халяву жрал и путешествовал не на своих двоих.

– Думаю, Свирге немного разочарован, – произнёс Альх, подъезжая к нему. – Он терпеть не может могильщиков. Но только благодаря тебе он вообще может испытывать это чувство. До сих пор может.

– Я рад за него, – пробурчал Велион, уже практически зашнуровавший свой рюкзак.

– Куда ты собрался… могильщик?

– Боюсь, как бы все твои стражники не бросились бежать от моего вида.

– Они не настолько суеверны. Ты можешь остаться. Нет, – быстро поправился Альх. – Ты должен остаться.

Велион, не веря своим ушам, поднял глаза. Купец усмехался. Но в его усмешке была и толика горечи.

– Кроме того, у меня к тебе есть дело, – добавил он. – Но о нём позже. Ты, случаем, не умеешь шить раны?

Велион пожал плечами. Потом кивнул.

Стражники уже стащили тела поверженных разбойников и своего товарища к обочине. Свирге обматывали тряпкой руку, а второго раненого положили навзничь на телегу. Он стонал и испуганно таращил глаза, не моргая даже из-за пота, который обильно тёк по его лицу. Велиону хватило короткого взгляда, чтобы понять – без хорошего знахаря или мага случай безнадёжный.

– Стрела засела в почке, – сказал он сухо. – Парень скончается через несколько минут. Если вырвать стрелу – быстрее.

Раненый коротко взвыл, но сразу замолчал, закусив губу. Он плакал, крупные слёзы бежали по побледневшему лицу. Велион пожалел, что говорил громко. Жаль, что раненый находится в сознании, а не отключился от боли, когда его затаскивали на телегу.

Могильщик поднял глаза. Стражники боязливо отводили от него взгляд, но никто, опасаясь сглаза, не закрывал лицо руками, никто не делал знаков, отпугивающих нечисть.

– Я сам сделаю это, – тихим голосом проговорил Свирге. – Потом, твою мать, замотаешь! – Он оттолкнул стражника, бинтующего ему рану, подошёл к повозке, на которой лежал раненый.

– Прости меня, Гарст, – всё так же тихо сказал сержант. И вырвал стрелу.

Гарст молча дёрнулся и потерял сознание. Из закушенной губы текла кровь. Он скончался через пару минут.

Когда это произошло, Свирге посмотрел на могильщика и произнёс:

– Это тебя я гнидой назвал. Думал, ты убегаешь. Прошу прощения. И за то, что говорил о вашем брате, – тоже, пусть этого ты и не слышал. Всё-таки есть среди вас люди.

Велион кивнул, давая понять, что извинения приняты.

– Ну, ничего, сопельки потом подотрёте, – жёстко произнёс Альх. – Разбойники убежали далеко. Шумели они сильно, так что возницы скоро должны будут вернуться, они всегда возвращаются, сукины дети. Похороним своих и в путь.

– Ты говорил о каком-то деле, – напомнил ему могильщик.

– Ты отведёшь меня в Эзмил, могильщик. И проведёшь по городу. Мне надо там найти… кое-кого.

– Это неприемлемо, – в который раз за день повторил Велион. – Слишком опасно.

– Я заплачу тебе семь крон, – сказал Альх. В прошлый раз было пять, в первый – четыре.

– Нет. Пойми, я не набиваю цену. Я отказываюсь тебя вести.

Купец недовольно засопел, сверля могильщика взглядом.

Солнце зашло уже пару часов назад, но никто ещё не спал – Свирге то сетовал на боль в руке, то орал на стражника, которого поставили на часы. Остальные охранники выпили по кружке вина, поминая погибшего, и потихоньку готовились ко сну, а возницы пили дешёвое пиво, вспоминая нападение разбойников. Альх и Велион сидели у костра, медленно переговариваясь короткими фразами. Толку от этих переговоров, продолжающихся, по большому счёту, уже весь день, не было никакого.

– Я могу дать десять крон, – произнёс Альх. – Но только после того, как реализую товар. Десять крон, могильщик. Большие деньги. Огромные.

– Согласен, деньги большие, – хмыкнул Велион. – Но – нет. Пойми, эти десять крон ты платишь не за сохранение своей жизни на могильнике, а за то, что я поведу тебя на верную смерть. Ты погибнешь, купец. Если, – могильщик мрачно усмехнулся, – не наденешь перчатки, конечно. Но ты не собираешься делать это, а я не собираюсь давать тебе их. Не собираешься же?

– Нет. – Купец твёрдо мотнул головой.

– Вот и мой ответ – нет.

– Ты меня выведешь.

– Может быть. Но вероятность этого невелика. Скорее всего, ты вляпаешься в первое же проклятие и умрёшь.