Геннадий Башунов - Могильщик. Цена покоя

Но все могилы вырыты. И Валлай направился к Лине. По дороге купил еды получше и большой кувшин вина. Быть может, она выставит его за порог сразу после разговора, но если не выставит…

Лине была дома. Сидела у камина, закутавшись в шаль, и смотрела на огонь. Валлай поставил кувшин на стол, рядом бросил свёрток с жареным на углях мясом, сыром и хлебом. Сел на кровать, думая, с чего начать.

– Ты уезжаешь, – сказала Лине. – У тебя на лице всё написано с тех пор, как ты узнал. Скажи только, когда.

– Завтра. Я, наверное, смогу забрать…

– Нет. Не говори ничего. Особенно – пустых обещаний. Мы поужинаем, напьёмся и трахнемся. А завтра утром ты просто уедешь, не разбудив меня, и на этом всё. Если ещё появишься в городе, я возьму с тебя деньги за пользование мной и моей постелью. – Лине повернулась к Валлаю, она едва не плакала, но сдерживала себя из последних сил. – В конце концов, ты наёмник, а я – шлюха. Мы словно из плохонькой легенды с дерьмовым концом. И в настоящей жизни из этого тоже не получилось бы ничего хорошего, даже останься ты здесь или забери меня с собой. Я не хочу ждать кошеля с деньгами и новости о том, что тебя убили. Мы просто должны ценить то время, что у нас было. А после расставания каждый возьмётся за своё дело. И проживёт свою жизнь, не зная, как прожил её другой.

Валлай кивнул и, встав с кровати, обнял её. И только тогда Лине заплакала, уткнувшись ему в грудь.

– Если я вернусь, первым делом пойду к тебе, и мы переспим. За тот раз ты возьмёшь деньги, я согласен, – сказал Валлай. – Но я хочу оставить тебе денег сегодня. Не за то, что пересплю с тобой. А просто, чтобы знать, что хотя бы первое время после моего отъезда ты ни в чём не нуждалась. Ладно?

Лине кивнула, не отрывая лица от его груди. Валлай погладил её по голове и отпустил.

– А пока давай разогреем мясо на огне и нальём вина.

Лине утёрла глаза от слёз, всхлипнула и, улыбнувшись, ещё раз кивнула.

Первые обозы никогда не добираются до точки назначения без проблем. Застоявшиеся в стойлах кони рвутся в дорогу, разленившиеся возницы едва могут ими управлять, а охранники… Эти тупоголовые словно и кони, и возницы одновременно. И разленились, и в то же время рвутся в бой, когда не нужно. Альх, купец средней руки и владелец обоза, прекрасно это знал, но всё равно каждый раз злился из-за возникающих в первые дни накладок.

– Я платил за семерых, – мрачно сказал купец, глядя на двух подравшихся на привале охранников. – За семерых охранников и тебя. Если честно, я вижу тут только шестерых способных держать оружие в руках, и одному из них я бы не доверил даже свой ночной горшок.

Один из собравшихся в кучку охранников угрюмо смотрел куда-то в сторону, избегая взгляда как купца, так и начальника, Свирге. Куда смотрел второй, понять было совершенно невозможно – его глаза уже совершенно заплыли. И если бы всё обошлось разбитой мордой. Избитый баюкал на коленях уложенную в лубок правую руку.

– Он ещё в обозе, – буркнул Свирге.

– А если нападут разбойники? Что он будет делать? Постарается забить их насмерть лубком?

Свирге промолчал, испепеляя взглядом обоих провинившихся.

– Я срезаю шестую долю с оплаты, – медленно проговорил Альх.

– Шестую долю? – взорвался начальник стражи. – Да ты ли не охренел?

Альх, как и любой другой купец, умел и любил торговаться, и он готов был делать это хоть до самого вечера. Но сегодня особое удовольствие ему доставляло растерянное и злое лицо Свирге. В конце концов, именно он нанял этих олухов, и именно на нём Альх может отыграться.

– А ты на что надеялся? – фыркнул купец. – Во-первых, в охране остаётся шесть человек, ты – седьмой. Во-вторых, мне теперь везти до Ариланты и обратно абсолютно бесполезного нахлебника. Итого, я и охранника потерял, и понёс дополнительные незапланированные расходы. Ты, конечно, можешь предложить ему замену, но… – Альх развёл руками, – я не знаю, как ты посреди леса найдёшь человека, способного держать в руках копьё или лук.

Начальник охраны зыркнул на подравшихся, а потом уставился на купца. На его скулах играли желваки. Альх ожидал, что Свирге сейчас начнёт торговаться до пены у рта, как это было в тот день, когда он нанимался в обоз, выбивая снижение оплаты на честную одну восьмую, но не тут-то было.

– А если найду? – процедил стражник сквозь сжатые зубы.

– Тогда я не возьму с тебя даже за нахлебника. Но это должен быть профессионал.

– Пошли, – буркнул Свирге и зашагал вдоль тракта.

Альх, откровенно получающий удовольствие от происходящего и даже не скрывающий этого, двинулся следом. Свирге совершенно точно направлялся к бродягам, которые прибивались к обозу, надеясь найти там защиту от разбойников в пути. В целях той же безопасности сам Свирге не подпускал их ближе, чем за сотню футов от задней телеги, а один из его людей постоянно следил за ними: бывало, что среди таких бродяг прятались разбойники, поджидающие дружков, чтобы напасть. Именно поэтому Альх всегда нанимал хорошую стражу: лучше небольшая прибыль, чем большие убытки.

Но в этом торговом путешествии обоз сопровождали жалкие полдюжины человек – одноглазый странствующий торговец, пара старых жрецов, шлюха и мать, ведущая смазливую дочку в ближайший город, должно быть, за средством от беременности.

А нет, на полянке у тракта сидело семеро. Один, видать, прибился сегодня утром. Альх, ожидающий настоящего представления, немного приуныл. Он-то надеялся, что Свирге начнёт сватать в свою дружину одноглазого или кого-то из стариков, а тут выходит так, что спиной к ним сидит, протягивая руки к костру, крупный мужчина.

– Эй, чёрный! – рыкнул начальник стражи, приблизившись к бродягам. – Ты заработать хочешь?

Чёрный развернулся и пристально посмотрел сначала на Свирге, а после и на Альха. Взгляд у него был… нехороший.

– Кто же не хочет, – сказал он после паузы. – Смотря что нужно делать.

На разбойника парень не походил. Скорее, на какого-то бродячего мага или наёмного отравителя. Весь в чёрном – сапоги, штаны, даже плотно зашнурованный новомодный плащ сделан из чёрной кожи. И волосы не просто тёмные – чернущие, такие, что даже воронье крыло при сравнении будет казаться серым, как сажа. Волосы у незнакомца длинные, стянутые в конский хвост, так что высокий лоб открыт. Глаза тоже чёрные, даже зрачка почти не видно. Не тёмно-коричневые, а насыщенного цвета агата. Красивые глаза… но жутковатые. Альх был твёрдо уверен, что таких глаз у человека быть не может. Ан, нет… Лицо наоборот – бледное, худое, горбоносое. И неестественно бледные кисти с длинными тонкими пальцами. Сам бродяга немного нескладный. Высокий, плечи довольно широкие, но худющий, как двенадцатилетний крестьянский пацан, так что одежда на нём сидит, как на пугале. Странный парень.