Геннадий Башунов - Могильщик. Цена покоя

Но та мощь, которую воришка увидел на могильнике… Неизведанная сила, в один миг превратившая голову Мише в кровавую кашу, размазанную по стенам, пугала его гораздо больше взбесившейся толпы. Велион, на первый взгляд, не допустил ни одной ошибки, а всё обернулось тем, что один из них погиб, а сам Грест едва не оказался погребён под завалами. Одно неверное движение, и вообще все едва не погибли. А от древней магии спасения нет. Кто-то умрёт быстро, как Мише, а кто-то будет гнить на протяжении долгих месяцев, как Карпре. И это цена одной-единственной ошибки. Неверного шага, неаккуратного движения руки, капли пота, набежавшей на глаз.

И так будет на каждом могильнике. Либо ему придётся побираться по самым простым местам, подбирая мелочь, которой побрезговали другие. Мешки с золотом и бриллиантами превратились в медные бляшки от ремней и погнутые латунные блюда.

А кроме того… Грест никогда не забудет того позора. Не забудет себя, стоящего посреди замёрзшей реки с голым задом. Запаха собственного дерьма, которое пришлось выгребать из порток. Холодного дерьма – на улице ведь зима. Подмёрзшего, но всё равно вонючего. Воняющего всю дорогу назад. Не забудет своих мокрых штанов и холода, впивающегося в задницу и яйца всю обратную дорогу.

Воришка плакал, когда стирал нижние штаны. Но именно в этот момент всё встало на свои места.

Грест стал могильщиком не по своей воле. Велион сделал его могильщиком по какой-то из своих прихотей. Винить его в этом нет никакого смысла: Велион – человек идейный. Он никогда не перестанет ходить по мёртвым городам, как вор никогда не перестанет воровать, пьяница – пить, а барыга – обманывать. Такова его жизнь.

Жизнь, которую Грест никогда не хотел. Грест всегда был вором, им и останется. Дерьмовое занятие, но уж куда лучше, чем хождить по мёртвым городам и копаться в костях.

Грест действительно не собирался винить Велиона в том, что тот сделал с ним. Но в то же время, с кого ему, вору, взять виру за причинённые неудобства, как не с могильщика? С очень даже небедного могильщика. Богатые не обеднеют, если у них украсть один-единственный кошелёк, а для Греста этот кошелёк – цена жизни. Ну, как минимум нескольких сытых месяцев. Но ведь таковой его жизнь была всегда. Украл, выпил, загремел в подвал на месяц или два, украл, выпил… А укради он у могильщика, что с ним станет? Уставшие и озлобленные стражники не будут гоняться за ним даже для вида. Велион всё равно крепко напился сегодня вечером. С ним это происходило всё реже – этот раз был первым за пару недель, – но всё же происходило. И Глейи ушла в гости к кому-то из родственников, да так и не вернулась.

Возможно, другой возможности просто не будет.

Грест покосился на похрапывающего могильщика, тихо перевёл дыхание и взялся за завязки рюкзака. Руки чуть дрожали от волнения, он давно не воровал, но эта дрожь была ценой за возвращение к любимому делу. Перчатки лежали, оставленные в его закутке, и он никогда не наденет их ещё раз. А вот щупать богатеев за мошну он будет, ещё как. В конце-то концов, кто из тех, кому он задолжал в Ариланте, догадается залезть в эту глушь?

Не было ни звука, ни вспышки. Ничего не было, словно вообще ничего не произошло. Но Грест услышал свой дикий вопль и увидел кровь, хлещущую из обрубков пальцев. Указательного и среднего пальцев на правой руке будто бы никогда не было, от безымянного осталась лишь одна фаланга. На левой уцелел только кусочек фаланги от среднего и полторы – от безымянного.

Так, словно его за один грабёж наказали сразу шесть раз, оставив целыми только большие пальцы и мизинцы.

Воришка орал и тупо смотрел, как из ран льётся кровь.

Могильщик проснулся от крика. Резко сел в кровати и обвёл комнату взглядом. Около секунды у него ушло, чтобы осознать увиденное. Лампу, Греста, держащего ладони перед своим лицом, и залитый кровью рюкзак.

Ещё несколько мгновений перед ним стояла та самая картина из сна – безголовый могильщик и Грест, жрущий собственные пальцы. И в этой картине не было ничего от привычного чувства дежавю. Могильщик осознал в этот момент – всё просто встало на свои места. Так и должно было произойти.

– Блядь... – выдохнул Велион и подскочил с кровати.

У Глейи всегда валялись какие-то тряпки в комнате. Спьяну найти их оказалось довольно тяжело, но могильщик всё же справился. Он быстро замотал двумя правую руку воришки и ещё одной, той, что побольше, – левую. Потом принялся искать свою одежду.

– Мои пальцы! – заорал Грест, и это была его первая связная фраза.

– Ты хотя бы оделся, прежде чем идти на дело, – буркнул Велион. – Подожди меня.

– Велион, мои пальцы! Боги, мои пальцы! Что… что теперь будет со мной?

– Что с тобой будет? Я не знаю. Знают только боги, наверное, а они тебе ни хрена не ответят. А ещё дам тебе совет, хоть он тебе больше и не пригодится: надевай перчатки, прежде чем лезть к другому могильщику в сумку. Всё, я готов. Пошли.

– Куда?

– Куда надо.

Велион схватил окаменевшего воришку в охапку и потащил за собой. Они забрали перчатки Греста и вышли из трактира, едва не сбив с ног заспанного хозяина, выбежавшего на крик. Почти выбежали на дорогу и уже бегом направились к городу.

– Ты убьёшь меня? – прохныкал Грест сквозь всхлипы.

– Ты сам убил себя, ублюдок несчастный.

Грест не помнил, как они оказались у стен города. Очнулся, когда Велион усадил его прямо на землю, а сам принялся ломиться в закрытые ворота. Все мысли вора занимали только его оторванные пальцы, которые сейчас лежат в комнате Глейи. Наверное, она испугается, когда увидит их. И, наверное, у него исчезли самые последние шансы переспать с ней.

– Да кто там, ебать вас и ваших матерей в рот и в жопу? – раздался, наконец, полупьяный голос стражника.

– Путники! – рявкнул Велион. – Мой друг серьёзно ранен! Нам срочно нужен знахарь!

– Ворота открываются после рассвета, – позёвывая, ответил стражник, и от этого ответа у Греста внутри всё похолодело.

– Он может не дожить до утра!

– А что с ним? Может, жопой на дерево упал? А-ха-ха-ха-ха! Косой, ты слышал? Жопой на дерево упал! Жопу-то, небось, порвало?

– Заткнись ты уже, спать всего ничего осталось, – ответил первому стражнику тот самый Косой откуда-то издалека. – И этих горластых шли на хер.

– Слышали? Говорит, на хер вас слать надо. Приходите после рассвета, драножопые, гы-гы.

– Моему другу оторвало пальцы, – сказал Велион абсолютно спокойным голосом. – Он потерял много крови. Если ты сейчас откроешь ворота, я заплачу шесть грошей, как за проход купеческой телеги. Если не откроешь, я пойду к другим воротам.

– Слышь, Жерни, открой-ка им, а? – через миг раздался куда более громкий голос Косого. – Сразу ж видно, хорошие люди, не разбойники, не шпионы вражинные. Давай. А деньги пополам поделим, да?