Геннадий Башунов - Могильщик. Цена покоя

Всё-таки те, кто накладывал заклинания, подстраховались. Возможно, нужно было открывать двери в определённом порядке. Или...

– Сваливаем! – пропищал Мише и рванул подальше от заклинания.

«Люди совершают много ошибок, – проговорил в голове Велиона Халки. – Никто не может сказать, когда была первая, некоторые считают, что некоторые ошибки кардинально меняют их жизнь, приводя к худшему, но они не совсем правы. Самая главная ошибка – последняя, догадываешься, почему? Верно, мальчик мой, после неё новую ты сможешь совершить уже по ту сторону Туманных Гор. Ты можешь ошибаться на протяжении всей своей жизни, но старайся избегать ошибок, которые могут стать последними».

Мише только что совершил последнюю свою ошибку. Стоило ему сдвинуться с места, как сеть буквально выстрелила в него, обвила голову и спустилась на шею, затягиваясь. Велион видел участок кожи на затылке писклявого, и тот стал багряным. Мише не успел издать ни звука, лишь его руки дёрнулись к заклинанию, оплетающему шею, но он не успел ничего сделать. Его голова на миг стала гораздо больше, чем была раньше, и разорвалась, забрызгав кровью и мозгами весь коридор.

– Бежим, пока можно! – заорал Карпре.

Велион бросил быстрый взгляд на дверь. Там уже формировалась вторая сеть. Вот только выходила она неровной, комковатой, недоработанной. Такие нестабильные заклинания долго не держались.

Дверь рванула так, что жаром и щепками обдало весь коридор. Велион спиной почуял, как приходят в действие чары на той двери, которую открывал он. Вот только бежать уже было некуда – коридор перекрывало желтоватое марево, перекрывшее Карпре дорогу. Проклятый остановился, едва не угодив в него.

А затем все чары пришли в действие.

Лопнула стена, трещина пошла по потолку, а затем рухнули все перегородки, которые, судя по всему, и так едва держались.

Велион стоял посреди клубов пыли и смотрел на Карпре, оказавшегося по ту сторону завала из битого камня и деревянных балок. Над головой голубело небо, и лучи солнца подсвечивали витающую пыль жёлтыми полосками. Грест, бывший во время активации заклинания аккурат между ними, орал, как резанный, откуда-то из-под завала.

– Мои руки! Мои руки! Велион! Велион! Спаси меня!

Могильщика посетило видение. Вот только в этот раз он увидел не побоище в Импе и не умирающую Элаги. Ему привиделся дурацкий кошмар, который он давным-давно позабыл. Он видел безголового могильщика и Греста, обливающегося кровью, но продолжающего пожирать собственные пальцы.

– Я съёбываю, – сухо сказал Карпре. – Потолок в любой момент может рухнуть. И мало ли что там за гадость под завалом.

Но вместо того, чтобы уйти, он подошёл к телу Мише и, забрав его рюкзак, на миг повернул лицо к Велиону:

– Ты со мной?

– Велион! Нет! НЕ УХОДИ! НЕ БРОСАЙ МЕНЯ, ВЕЛИОН!

– Знаешь, – произнёс Велион, разглядывая Карпре в клубах пыли, и при виде проклятого, мечущегося в поисках собранного хабара, слова о несуществующем, в общем-то, братстве могильщиков, его негласном кодексе, говорящем не бросать своих, и даже о банальной человеческой взаимовыручке, помогающей людям выживать в любые времена, умерли на его губах. – Знаешь, – повторил могильщик, склоняясь над завалом, – вертел я на хую тебя и таких, как ты, Карпре.

– Как знаешь. Я хочу жить.

– Хабар делим на три части, – процедил могильщик, хватаясь за балку. – Как договаривались.

Но Карпре уже смылся – стоило сдетонировать другим заклинаниям, как марево исчезло.

Балка, балка, кусок камня… Если б не пыль, Велион нашёл бы Греста гораздо быстрее. Но пыль ела глаза, под руки попадались уже тающие змеи, а над головой завывал ветер и шуршала осыпающаяся кладка. На спину могильщику упало несколько мелких камешков, но он не прекращал поиск Греста. Если парень так орёт, значит, он вряд ли при смерти. А значит, Велион вытащит его, даже если ему самому придётся погибнуть. В конце концов, именно он притащил сюда бывшего воришку.

Наконец, могильщик наткнулся на ногу в сапоге.

– Велион! Это ты?

– Успокойся.

Балка, балка, насыпь камней… Воришке безумно повезло – сверху его немного присыпало мелкими камнями и накрыло двумя балками, а третья прижала руки. Крупные куски стены лежали буквально в нескольких дюймах левее, угоди он под них, спасать было бы уже некого. Велион приподнял ту балку, что прижала Гресту руки, и процедил:

– Вытаскивай. И отползай назад. Медленно.

– Болит, – захныкал Грест, – пальцы болят.

– Вылезай уже!

Воришка выбрался из-под балок и уселся на задницу. Его покрытое пылью лицо немедленно прочертили две полоски от слёз. Могильщик опустил балку, сел рядом. Осторожно стянул с воришки перчатки.

Пальцы остались на месте.

Велион тяжело перевёл дыхание и ощупал ладони воришки.

– Ушибы, – сказал он, – ну, быть может, кое-где треснули кости. До весны заживёт. А теперь давай-ка уходить отсюда, как можно скорее.

Они спустились по лестнице на второй этаж. Карпре и след простыл, как и кучки добра, что им удалось собрать. Плевать. Велион не собирался гоняться за ублюдком из-за нескольких горстей барахла. Но если они когда-нибудь встретятся, Карпре не поздоровится.

Грест совсем расклеился. Он хныкал и скулил, время от времени истерично всхлипывая, как уревевшийся ребёнок. Велион буквально волок его за собой. У дыры обмотал верёвкой и спустил на первый этаж, сам же сначала повис на краю, потом спрыгнул. Буквально затолкал воришку в подвал, а оттуда – в лаз. Здесь могильщик впервые ощутил запах мочи и дерьма, исходящий от Греста. Они ползли по лазу целую вечность, полную всхлипываний, причитаний и вони, но, в конце концов, выбрались на солнце. Воришка, буквально вывалившись из тайного хода, разрыдался уже в голос.

Едва перевалило за полдень. День был по-весеннему тёплый. Возможно, Грест не успеет простыть, добираясь до трактира с мокрыми портками.

– Выбрались, – сказал Велион немного успокоившемуся воришке.

– Мы едва не погибли, – невнятно пробормотал Грест сквозь слёзы. – Мише умер, а я едва не умер.

Могильщик похлопал его по плечу и, грустно усмехнувшись, произнёс:

– Так бывает. Худшего не произошло.

… «а сон остался сном», – добавил он про себя и помог Гресту подняться на ноги.

– Пошли. Сегодня выпивка за мой счёт.

Грест совершенно точно знал: он никогда не забудет то поместье. Жуткие мумифицированные тела принесённых в жертву, скелеты, погибший Мише, предлагающий бросить его Карпре. Воришка прежде никогда не испытывал такого ужаса. Даже толпа, собиравшаяся повесить его на суку, не вызвала в нём такого страха, как те вещи, что Грест видел на могильнике.

Возможно, проблема заключалась в источнике ужаса. В конце концов, он не раз видел, как кого-то вешают или забивают толпой насмерть. Однажды его, совсем ещё сопляка, едва не убили полдюжины разъярённых мастеровых, у одного из которых он украл кошелёк. В тот раз ему помогли стражники, прикормленные бонзой, на которого Грест тогда работал. В Глазу Окуня его спас Велион.