Геннадий Башунов - Могильщик. Цена покоя

Валлай, всё ещё чувствуя слабость и тошноту от первого транса, вошёл во второй и бросился через баррикаду. Если у могильщиков ещё много таких сюрпризов, живым из таверны не выйдет никто из людей Ингаира.

За укрытием засела дюжина могильщиков, восемь из них держали оружие – кинжалы, топоры, даже булаву. Арбалеты уже валялись на полу, времени на их перезарядку всё равно не осталось. У одного руки, облачённые в чёрные перчатки, были пусты. А вот трое держали самые дурацкие на первый взгляд предметы для драки: медный подсвечник, кусок посеребренного блюда и позолоченную чернильницу. Но именно эта троица и представляла собой наибольшую угрозу для Ингаира и его людей, как раз вбегающих в таверну.

Валлай налетел на того, что с булавой, сбил его с ног просто чтобы не преграждал дорогу и врезался щитом в первого из троицы. Тот завалился на бок, роняя подсвечник. А Валлай уже перепрыгивал через баррикаду, потому что, кажется, на этом и закончилась их битва.

Он сжался под баррикадой, вышел из транса и, невольно застонав, закрыл глаза. Но ничего не случилось.

– Поймал! – взвизгнул кто-то из могильщиков.

– Что за…

– У них маг!

– Ну, так и ловите своё, магическое, выблядки!

Застонав ещё раз, Валлай сжался в комок, насколько это вообще было возможно, и прикрылся щитом.

Громыхнуло так, что заложило уши. Рубаку вмяло в крышку стола так, что захрустел позвоночник. К смраду гари примешалась знакомая вонь вывернутых наружу и разорванных человеческих внутренностей. Кто-то заорал, кто-то закашлялся, ещё кто-то безнадёжно завывал, прощаясь с жизнью.

Валлай вскочил на ноги. Его шатало из стороны в сторону, но он в очередной раз вошёл в транс. В последний раз за день. Рванул по баррикаде. Упал, врезавшись плечом в бочку, скатился на пол, едва не выронив меч, но тут же вскочил и одним прыжком добрался до ближайшего могильщика, уже не разбирая, что у того в руках. Удар меча прошёл мимо – его и в трансе шатало, – но щитом промахнуться было невозможно. Рубанул лежачего и услышал хруст костей. Налетел на второго, отрубил ему по локоть руку, потом ещё добавил в живот ногой.

По ту сторону баррикады опять что-то взорвалось. От дыма уже почти ничего не было видно, но Валлай умудрился добраться до третьего могильщика, одним ударом начисто срубив ему голову. И за мгновение до того, как его выбросило из транса – уж слишком часто он его использовал в этот день – рубака отступил к стене, прикрываясь щитом.

Он успел заметить, как Ингаир перепрыгивает баррикаду, и в его глазах потемнело.

Но только на миг. Трансы были кратковременными, и, наверное, из-за этого их последствия не оказались слишком тяжелы. Валлай дёрнулся, но понял, что не встанет ещё пару минут. Ему оставалось только прятаться за щитом и смотреть.

Полдюжины могильщиков забрались на баррикаду, обороняясь от людей Ингаира. Сам брат Настоятеля сцепился сразу с двумя противниками. И шансов у тех не было. Уже после двух ударов меча Ингаира первый схватился за бок, роняя свой клинок, а его напарник струхнул и принялся отступать. Воин не стал добивать первого, бросился за вторым, отбил неуклюжий встречный выпад и нанизал могильщика на свой меч.

– Скучно! – прорычал Ингаир умирающему и с возгласом отвращения боднул его шлемом в открытое лицо.

Волшебные артефакты могильщиков уравняли бы шансы в драке, если бы людей, нанятых Олистером, осталось полдюжины. А их было вдвое больше. Одного из могильщиков стащили с баррикады, второму одним ударом отрубили обе ноги ниже колен, третий успел воткнуть кинжал в глаз нападавшему, но тут же остался без правой руки.

– Оставьте парочку в живых! – рявкнул Ингаир, тесня последнего оставшегося за баррикадой могильщика к стене.

В этот момент дверь, ведущая на кухню, распахнулась. Валлай дёрнулся, пытаясь встать, но сразу беспомощно осел на пол. Если это резерв, Ингаиру придётся сражаться с ним в одиночку.

Но это были не могильщики. В зал вбежали трое хорошо вооружённых людей, рисунок на щите одного из них изображал Единого.

– Стоять, – рявкнул Ингаир им. – Я сам!

Впрочем, ему оставалось нанести лишь смертельный удар. Могильщик съехал спиной по стене, пытаясь зажать руками разрубленную шею, и задёргался на полу.

– Вот так. – Брат Настоятеля повернулся к ворвавшейся троице. – Был там кто?

– Две страшнющие бабы, – ответил один из них, – и парень без пальцев. Ну, и один вроде как дверь сторожил, но сторож из него...

– Живыми взяли?

– Всех, кроме сторожа.

– Отлично. – Ингаир подошёл к Валлаю и, ухмыльнувшись, подал руку. – А ты тут один троих зарубил, а? Знали, значит, кого воевать отправляют? Но чего ж ты тогда уселся здесь? Ранен?

Валлай принял руку. Встав, он едва не выблевал весь свой завтрак на Ингаира, но сумел сдержаться.

– Жить буду, – пробормотал рубака, глотая кислую слюну. – Что дальше?

– Дальше? Допрос, конечно же. А потом представление. Есть здесь некий Шамке, хозяин этой помойки? Жив?

– Жив, – донеслось с той стороны баррикады после долгой паузы.

– Баб и беспалого сюда, – распорядился Ингаир и взобрался на баррикаду. Хотел уже спрыгнуть, но остановился и обернулся: – Помочь?

Валлай кивнул.

Кроме того, кто назвался Шамке, в живых остался только один могильщик. Хозяин «Чёрной Ивы» мрачно смотрел на воинов единственным глазом, но на его губах начинала играть улыбка, когда его взгляд натыкался на очередной закованный в сталь труп. Ему было чему улыбаться. Восемь человек погибли при нападении и двое оказались тяжело ранены. И это в драке с шайкой жалких бродяг, вдвое уступающих им числу.

Война с могильщиками не будет простой.

Через баррикаду перетащили двух баб и паренька, у которого на обе руки осталось шесть пальцев, и это если считать половинки. Всех их поставили в ряд и заставили опуститься на колени.

– Я ищу человека, могильщика, – сказал Ингаир пленным, бродя из стороны в сторону по задымлённому залу. – И того, кто даст мне ценную информацию о нём, я пощажу. Если, конечно, вы покаятесь во всех грехах, отречётесь от Неназываемого… Я знаю, что кое-кто из вас про Неназываемого даже и не слышал, но так только проще, да? А если я узнаю, где нужного мне могильщика можно найти, я дам информатору ещё и гору денег. Настоящую гору, поверьте. Вы должны его знать. Ты, – он склонился к изуродованному лицу Шамке, – точно должен. У него сломан нос, у него длинные чёрные волосы, стянутые в конский хвост. Он носит чёрную шляпу, чёрный плащ и большой рюкзак за плечами. На вид ему лет тридцать. Возможно, он бахвалился, будто бывал в Бергатте. Ну, знаете такого?

Шамке рассмеялся.

– В Бергатте? Это не считая Импа? Кажется, он был везде. Впрочем, кто как не он?