Шон Макмуллен - Путешествие «Лунной тени»

– Ваше высочество, откуда мне знать наверняка, я пряталась в саду всю ночь и только теперь набралась храбрости вернуться домой. Слуги говорят, что за мной приходил взвод морских пехотинцев, который вышиб входную дверь, а потом явился другой отряд и арестовал тех, кто прибыл сначала.

На рассвете самопровозглашенный принц Диомеды поблагодарил Уэнсомер и оставил ее дом. Дворецкий помог колдунье подняться наверх, и она рухнула на постель, мгновенно провалившись в глубокий сон без сновидений.

Пеллиен оделась, пожевала листья бодрящего каффина, которые недавно украла с дворцовой кухни, и направилась к укреплениям, укрываясь от дождя широким плащом сестры милосердия. Она и правда была сестрой, и нетрудно догадаться, что сестры вскоре понадобятся. Учащиеся академии госпожи Ивендель сами смогут позаботиться об исцелении порезов, ушибов, головной боли и прочей ерунды.

Оставшийся в комнате Пеллиен Ларон заснул, едва уложил на кровать тело Девять. Теперь он спал.

Рассвет еще только набирал силу, а тяжелые облака делали его свет призрачным и тусклым. Фортерон стоял у окна самой высокой башни, глядя на запад, где раскинулся огромный военный лагерь Альянса. К нему приблизилась Сайрет в сопровождении двух слуг, один из них держал в руках поднос. Учительница танцев взяла поднос и отпустила слуг.

– Мой господин принц, вам нужно поесть, – заговорил она.

– Я снова нахожусь под контролем, но только чьим? – сказал он, не поворачиваясь.

– Я принесла вам напиток, который укрепит силы, ваше высочество, – настаивала Сайрет.

Наконец Фортерон обернулся.

– Острый, но весьма соблазнительный запах, – заметил он, взглянув на содержимое подноса. – Что это?

– Бобы каффина, обжаренные, измельченные, а затем сваренные и процеженные. Я добавила в них мед и козье молоко, чтобы смягчить вкус.

– И чем это лучше для пробуждения и преодоления последствий бессонной ночи, чем мед и сушеные финики с черным хлебом?

– Потому что в этом блюде есть вещества, активизирующие силы и поддерживающие бодрость.

Сайрет взяла сосуд и отхлебнула. После этого Фортерон принял у нее напиток и осторожно попробовал. Он невольно поморщился:

– Ох, это больше похоже на лекарство, чем на питье.

– Этот напиток рекомендуют при некоторых заболеваниях, но представьте себе, что бобы продаются на вес серебра.

Фортерон сделал еще глоток, затем указал на армии Альянса:

– Жидкая грязь, которая служила дополнительной линией обороны для нас, судя по всему, становится теперь ловушкой, – сказал он. – Мои враги собрали в прибрежных лагерях десятки винных барж, теперь они ждут, когда половодье позволит передвигаться по равнине на плоскодонных судах. Серебряной смерти у нас нет. Большая часть боевых кораблей уничтожена и рассеяна за прошлую ночь. Осталась лишь дюжина крупных галер на реке и несколько глубоководных судов, уцелевших в катастрофе. Другие корабли не подойдут к Диомеде до завтрашнего утра, так что я подозреваю, наши друзья с равнины предпримут атаку именно сегодня.

– На них лежит мое проклятие, ваше высочество.

– Я благодарен тебе за это, но пятьдесят тысяч воинов были бы сейчас полезнее. Однажды ты была замужем за королем Диомеды, как мне сообщили.

– Его убили вместе со всеми нашими детьми. Я обезумела. Я танцевала в темнице, я танцевала, когда меня вели по улицам, чтобы унизить, я танцевала во время суда, я танцевала, когда меня вели в тюрьму. Это довело узурпатора до нервного срыва, он и так был весьма подозрительным по натуре, но тут ничего не мог поделать. Меня заперли в темнице, и я учила смотрителей танцевать. Потом меня в лохмотьях выкинули на улицу, но постоянно присматривали, чем я занимаюсь. Я танцевала на рынке, мне бросали монеты. Я сняла жилье, со временем появились и ученики. Шли годы, и всем надоело следить за мной. Я даже научила танцевать нескольких шпионов. Ко времени вашего вторжения я находилась под покровительством дочери иностранного купца, госпожи Уэнсомер. Было приятно избавиться от обличья безумной под торейским владычеством.

– Я счастлив, что сумел причинить немалые неудобства убийцам вашей семьи, – ответил Фортерон с официальным поклоном. – Но вы должны отложить отъезд. Сын узурпатора собирается снова захватить власть в Диомеде, а слухи о том, что бывшая королева не безумна, безусловно, уже достигли его ушей.

Фортерон допил отвар бобов каффина и поставил сосуд на поднос, который все еще держала Сайрет.

– Вы никогда не задумывались о том, почему Диомеда была столь равнодушной под вашим управлением? – спросила Сайрет.

Фортерон и сам не раз недоумевал, наблюдая за безразличием горожан к захватчикам. Он полагал, что дело в правильно выбранной стратегии сдерживания солдат и в предоставлении льгот местным торговцам и ремесленникам.

– Да, я думал об этом, – осторожно ответил он, ожидая, что скажет Сайрет.

– Я все еще располагаю влиянием, я знаю многих. Когда возникал заговор, верные мне люди вмешивались и устраняли заговорщиков, если не удавалось приостановить их деятельность. Когда в город прибывали шпионы из цитадели, мои люди ловили их. Когда наемные убийцы пытались найти убежище в домах жителей в расчете на их недовольство захватчиками, рядом обязательно оказывались мои люди, которые нейтрализовали потенциальную опасность. Это трудная работа. Многие из моих людей погибли.

Фортерон некоторое время молча смотрел на женщину, удивленный и растерянный. Он понятия не имел, что в городе существовала столь сильная организация под началом Сайрет или кого-то другого. Он знал, что многие купцы, дворяне и ремесленники добровольно становились его осведомителями, передавая информацию о действии посланников из цитадели, но никогда не задумывался, почему они так поступали. Неужели все это правда?

Фортерон глубоко поклонился Сайрет.

– Моя госпожа и покровительница, – в его голосе не было и намека на сарказм.

Сайрет поставила поднос на мраморное ограждение балкона, а затем протянула Фортерону руку. Озадаченный, он тем не менее пожал ладонь. Ее кожа была теплой и сухой, несмотря на промозглую сырость, царившую вокруг.

– А еще я могу предоставить вам пятьдесят тысяч воинов, – спокойно заявила Сайрет бархатистым контральто.

Глашатаи уже десять минут находились на улицах, предупреждая жителей о неизбежном штурме и о том, что прежний кронпринц жив. А еще они сообщали, что кронпринц с остатками своих людей присоединился к войскам Альянса, где издан приказ уничтожать всех мужчин, женщин и детей в Диомеде, которые не участвовали в сопротивлении оккупации города. Тот факт, что Фортерон признал кронпринца живым, придавал убедительность остальной лжи. Глашатаи завершали выкрики известием, что Фортерон предлагает направить как можно больше женщин и детей на уцелевшие корабли своей флотилии. Суда должны будут оставаться в гавани, и если принц Сельва и его союзники поднимутся на стены города, они уйдут в Скалтикар.