Шон Макмуллен - Путешествие «Лунной тени»

– Теперь мне придется привязывать голову за волосы! – воскликнул Ларон, вернувшийся с камнем. – Зачем ты это сделала?

– Не знаю, в меня словно демон вселился, – вздохнула Сентерри, положив топор на плечо.

– Демон? Веландер! Зачем ты велела ей отрубить голову?

– Нет, не Веландер! – возмутилась Сентерри. – Просто я не удержалась от небольшой шутки.

– Мне нравятся девушки с чувством юмора, но всему свое место и время.

– Я хочу сохранить голову, – объяснила Сентерри, и по ее тону было ясно, что она не потерпит никаких возражений.

– Я собираю заколки с янтарем, – задумчиво сказала Веландер. – Ларон, ты собираешь фальшивые клыки. Даме нравится собирать головы. Мы потеряли три других. Извини.

– Ты собираешь головы? – поинтересовался Ларон.

– Только эту.

– Но почему? У него не было никаких особых заслуг или преимуществ, а если нас найдут преследователи, мы уже не будем невинной компанией из юноши и двух девушек, при нас будет компрометирующая голова. Именно это определяют словом «подозрительные лица».

Веландер пнула голову Д'Алика. Та пролетела несколько метров по воздуху и упала точно в повозку.

– Почему бы тебе ни избавиться от коллекции клыков? – спросила вампирша. – Она тоже выглядит довольно подозрительно.

– Отчасти ты права, но моя коллекция не так уж велика, и потом она не завоняет через пару дней.

– Мираль заходит, я скоро стану мертвым телом, – объявила Веландер. – Больше, чем голова. Очень подозрительно. Правда?

Ларон открыл рот, глубоко вздохнул, затем фыркнул и скрестил руки на груди.

– Ну хорошо, держи при себе эту мерзкую голову, – буркнул он, обращаясь к Сентерри. – Полагаю, каждому нужно свое хобби.

Ларон привязал камень к телу Д'Алика, Веландер подобрала труп одной рукой, далеко закинув его в реку. Ларон и Сентерри зааплодировали. Веландер картинно поклонилась. После этого Ларон отправился рвать траву для лошади, а Сентерри занялась стиркой окровавленных мешков. У берега дно было каменистым, не заиленным, так что Сентерри опустила мешки в воду и начала полоскать их. Неподалеку от нее Веландер вошла в реку и стала снимать с себя черные одежды. На мгновение она замерла обнаженной в зеленом свете Мираль, а затем бросила тунику и штаны на берег. Она окуналась, чтобы смыть кровь с волос, и только после этого вышла из воды.

Веландер заметила, что Сентерри смотрит на нее, забыв о лежащих под ногами мешках.

– Тебя что-то беспокоит? – спросила Веландер.

Сентерри не сводила с нее глаз, рот ее чуть приоткрылся.

– Я не угрожаю тебе, не бойся, в этом нет необходимости. Женская солидарность, я в нее верю.

– Даже самая прекрасная ваза из Зила не так красива, изящна и совершенна формой, как ты, – прошептала Сентерри.

Веландер прищурилась, уперев руки в бока:

– Что-то я не совсем понимаю.

– Это комплимент.

– Ах комплимент. Равное… Как это сказать? Нет, надо работать над моим диомеданским! Одобрение! Вот! Равное одобрение тебе. Спасибо.

Веландер взмахнула рукой и глубоко поклонилась. В это время к ним подошел Ларон, тащивший два больших узла.

– Сухая одежда. Веландер, одевайся скорее. Сентерри, снимай то платье, оно выглядит типично рабским. Не беспокойся, я не стану смотреть… Заверни камень в платье и брось сверток в воду Ты можешь надеть запасную тунику Веландер и сандалии – о да, и мой плащ, если тебе холодно. Могу я забрать мешки Сентерри? Веландер, где твоя мокрая одежда?

И Ларон поспешил с собранными вещами назад, к повозке.

– Добрая душа этот Ларон, – произнесла Веландер, стряхивая воду рукой с поверхности тела. – Если кто-то захочет обидеть его, я покажу, что значит настоящая боль, и как долго может не наступать смерть.

На востоке уже разгоралась новая заря, когда они тронулись дальше на запад. Ларон поднял раму, высоко поддерживающую навес над повозкой, натянул ткань, указав на собирающиеся облака, предвещающие дождь. Веландер взялась за поводья, не обращая внимания на Ларона и Сентерри, которые завтракали финиками и запивали их водой.

– А ты не ешь? – полюбопытствовала Сентерри, обращаясь к Веландер.

– Ем, само собой.

– Она уже поела прошлой ночью, – добавил Ларон.

– О да, я поняла, – пробормотала Сентерри, невольно вздрогнув. – Как я глупа!

Мираль коснулась западного горизонта, исчезая в зубцах Лиоренских гор. Ларон прикинул, что они должны добраться до первого из континентальных городов до наступления ночи. Веландер потянулась, тело ее изогнулось странной дугой, потом она забралась в глубь повозки.

– Скоро я засну, – заявила она, взглянув в глаза Сентерри. – Будь добра к Ларону, хорошо? Приглядывай за мной. И не перечь Ларону, это может меня расстроить. А когда я расстроена, я становлюсь очень, очень опасна.

Веландер заползла под гору мешков и сумок. Ларон смотрел на запад, пока не скрылись из вида последние кольца Мираль.

– Теперь она уснула, – вздохнул он. – На самом деле она мертва, но лучше не говорить – это задевает ее чувства. Она снова станет активна, когда взойдет Мираль. Так что ближайшие двенадцать часов или около того тебе придется терпеть мое общество.

Сентерри не знала, что и думать. Терпеть его общество? Может быть, Ларон хочет, чтобы она расплатилась с ним за спасение тем единственным достоянием, которое у нее было? По крайней мере, это была плата за свободу, а он выглядел милым, несмотря на некоторую запущенность и грязноватость. С другой стороны, он казался… слишком хорошо воспитанным и скромным, чтобы требовать таких услуг.

– Мой господин Ларон, что доставляет тебе удовольствие? – осторожно начала она.

Ларон перевел взгляд с дороги на сидевшую рядом девушку, покосился назад, в глубину повозки, затем на запад, в сторону гор.

– Раз уж ты заговорила об этом, мне бы доставила огромное удовольствие возможность вздремнуть полчаса, – признался он и передал ей вожжи. – Следи за дорогой, мы должны все время двигаться на запад.

Сентерри никогда в жизни не правила, но ей удалось держать ситуацию под контролем, пока Ларон, поудобнее устроившись на узкой скамье – насколько это позволяли условия, дремал в сидячем положении. Лошадь мерным шагом шла на запад, и Сентерри помахала рукой местным крестьянам, оглянувшимся на путников. Вскоре стал накрапывать мелкий дождик, потом он усилился. Ларон покачнулся, и Сентерри протянула руку, чтобы поддержать его, а затем медленно опустила его голову себе на колени. Он не проснулся. Она провела рукой по его волнистым волосам, затем коснулась бороды. Прядь выпала и осталась у нее в пальцах. Она тихонько хихикнула, а затем поцеловала этот пучок волос и осторожно прижала его назад, к щеке.

Ларон проснулся и обнаружил, что голова его покоится на коленях Сентерри, а ее рука лежит у него на груди. Он немедленно попытался сесть, но девушка удержала его.