Андрэ Нортон - Стража Колдовского мира

— Ты видела сон!

Трусла ясно расслышала эти слова сквозь призывы Симонда, повторявшего её имя.

— Я… Я видела!

Она действительно не сомневалась, что это был не сон, навеянный её слабеньким талантом.

Затем к шаманке присоединилась другая женщина, и с её приближением вокруг словно светлее, и Трусла окончательно вернулась в реальный мир. Тогда она рассказала о стремительном бегстве салкарских судов от надвигающейся завесы Тьмы и о чёрном корабле, который следовал за ними в кильватере, и наконец об ослепительной вспышке, после которой она уже ничего не видела.

— Врата! — сказала Фрост. Кристалл в её руке, чей луч окончательно пробудил девушку, уже померк. — А беглецы, очевидно, сами обладали какой-то Силой. Какая это была Сила, капитан? Каким средством воспользовались ваши древние предки, чтобы отразить нападение врагов, гнавшихся за вами по пятам?

Капитан покачал головой:

— У нас, Госпожа, есть Силы, помогающие бороться с бурями и коварными морскими волнами. Других секретов наш народ не знает. Но, может быть, эта разрушительная вспышка послана тем, другим кораблём?

— Но ведь вот ты, салкар, живёшь в мире, который не был твоим от рождения. Нет, я думаю, что ваши далёкие предки сумели вырваться. А вырвавшись, сохранить как предостережение для потомков изображение ваших врагов, которое сейчас находится у тебя.

— Когда мы шли сквозь толщу льда, — заговорила шаманка, глядя на Труслу незрячим взором, перед которым вставало внутреннее видение, — меня тоже посетил сон, но не о прошедших днях, а о том, что происходит сейчас, и…

Но она не успела договорить начатого — сквозь облако пара из грязи в воздух вдруг выплеснулась мощная струя, обдавшая их жаром, несмотря на то, что они расположились далеко от этого источника.

За первым выплеском последовал второй и третий, перед которыми они отступили к обледенелым скалам. С каждым разом струя подбиралась все ближе и ближе. Поэтому они продолжали отступать к северному краю долины; между тем горячие фонтаны залили кипятком всю лужайку, на которой они только что стояли. В конце концов они очутились как в ловушке, забившись в тесную каменную щель, в то время как перед ними на всём пространстве, которое только что было покрыто приветливой зеленью, били бешеные струи, взметая в воздух потоки грязи и горячей воды; вся долина заполнилась душными испарениями, от которых люди задыхались и кашляли.

Вдруг Трусла увидела покачивающийся луч света, это качался кристалл колдуньи, светившийся, словно спустившаяся с неба звезда. Женщина-шаманка рядом с Труслой, борясь с приступами кашля, произносила нараспев заклинания. Девушка увидела её воздетую руку с длинным птичьим пером, которое та, наверное, вырвала из своего плаща. Взмахнув им три раза, она выпустила перо, и оно полетело туда, где колыхались волны вспученной грязи, поглотившие сушу.

Перо полетело не птицей — длинной оперённой стрелой, пущенной с силой маленького охотничьего дротика, и прорвалось сквозь завесу грязевого дождя, так и сыпавшего сверху на землю.

И вдруг громадный водяной столб, выброшенный из жерла преисподней бездны, переломился посередине, словно шаманское перо разрубило его гигантском мечом. Луч от кристалла поймал другой движущийся смерч, и тот свернулся в узенькую струйку.

Путники понимали, что извержение вызвано не природными силами. Это нападала чуждая сила — настолько чуждая, что она даже не знала о том, что у них есть защита и не подозревала о её возможностях. Но если она и не знала, то быстро оценила положение. Из грязной почвы перестали вырываться гейзеры, оставив на поверхности слой хлюпающей, дышащей ядовитыми парами грязи, затопившей зелёную растительность.

Труслу сотрясал мучительный кашель, она цеплялась за Симонда. Но гнетущее чувство присутствия какой-то посторонней, неведомой силы теперь исчезло.

— Квейстер! — воскликнул Джоул, который выхватил и поднял над головой меч, словно хотел сразиться с невидимым врагом. — Дыхание Квейстера!

Рядом с ним стоял капитан Стимир. Его загорелое лицо покрылось землистой бледностью. Он кашлял так, что ручьём текли слезы, на руке сквозь прожжённую капнувшей грязью дыру виднелось красное пятно ожога.

— Истинное ли имя ты нам сказал, моряк? — спросила Фрост, по-прежнему держа наготове камень, хотя бьющие гейзеры уже улеглись. — Мы столкнулись со знаменитым адептом, чьё имя тебе известно?

Вместо Джоула отозвался капитан, покачав головой:

— С демоном, госпожа! Одним из тех, о ком говорится в древних преданиях. С могучей стихией, которая может стать подвластна тому, кто владеет Силой, самая земля служит её оружием. Разве не так было у вас в Эсткарпе, когда вы по своей воле двигали горами?

— Для этого потребовалась соединённая Сила всех сестёр, — медленно промолвила Фрост. — Не хочешь ли ты сказать, капитан, что имя нашим врагам — легион?

Инквита, которая всё время поглаживала подол своего плаща, словно прося у него прощения за выдернутое перо, оторвалась от своего занятия:

— Это не множество врагов, а всего лишь один. Но очень древний. Он долго спал и вот проснулся. Разве я тоже не видела сон? Да. Мы на правильном пути, она только шевельнулась слегка. Её разбудили дикие магические силы.

— Её? — с нескрываемым удивлением переспросил Симонд.

Шаманка усмехнулась:

— Да, юноша! Ведь женщина никогда не спутает женскую магию с какой-то другой. Прикоснуться к чужому таланту — дело, которое требует опыта. Так что то, с чем мы столкнулись — это не адепт, но одна из самых злокозненных и Тёмных Сил, развязавших Великую Битву, которая во время оно едва не разрушила весь наш мир. Только эта Сила принадлежит не нашему миру. Она мыслит, ищет лазейки, закрадывается ползком, она полна коварства, как старая медведица, пестующая детёнышей, и ненасытна, как злобная волчица в голодную зимнюю пору. Она будет следить за нами и, наверное, испытывать. Но она будет беречь главные силы, пока мы не столкнёмся с ней в её родном логове, где она чувствует себя сильнее всего.

— И где же её логово? — спросил капитан.

— Оно само позовёт нас, когда она пожелает. И не нужно противиться зову, потому что лишь встретясь лицом к лицу, мы сможем окончательно помериться силами. Всё, что вы, южане, толкуете о вратах, правильно. Эта сила угодила сюда поневоле, попавшись в силовую ловушку, которая стала клеткой для всего её рода. Она избрала долгий сон, как единственный выход, чтобы так дождаться помощи. Но тут взрыв стихийных магических сил порвал кокон, которым она себя окружила.

«Женщина, — мысленно повторила Трусла. — Если это можно назвать женщиной». Но ведь и колдуньи тоже совершали великие дела, и говорят, даже среди адептов древности некоторые были женщинами. И всё-таки, самая мысль о том, что это может быть женщина, почему-то показалась Трусле особенно ужасной.