Олег Никитин - Падение сквозь ветер

Не теряя ни минуты, он стал ощупывать чучело в надежде найти какую-нибудь необычную деталь, которая позволит ему понять, почему помещения ордена нашпигованы таксидермическими поделками. Перевернув крокодила и избавившись тем самым от навязчивого стеклянного взгляда, он тотчас обнаружил искомое – гладкую шишковатую ручку размером с фалангу пальца, спрятанную в жестких складках кожи. Валлент потянул на себя, и брюхо зверя с сухим треском разъехалось по шву, явив его взору совсем не традиционную для чучела начинку. В основании хвоста, закрепленный на внутренней стороне спины золотыми нитями, прочно висел прозрачный многогранный кристалл, а за ним – правильная зеркальная полусфера, отлитая непонятным Валленту способом. В откинутых частях шкуры имелись небольшие кармашки, в большей части которых лежали маленькие кристаллики, полностью аналогичные крупному, и картонки с написанными на них именами людей. В одном, отдельно пришитом кармашке магистр обнаружил десяток плоских камешков черного цвета идеально круглой формы, похожих на пуговки, но с одной большой дыркой по центру. В горле чучела крепилась слегка вогнутая серебряная пластинка с двумя впадинами разного размера, расположенными вдоль крокодильей «оси».

Несколько минут Валлент рассматривал неведомое устройство, пытаясь сообразить, каким образом им пользуются. Очевидно, подставка у основания черепа предназначалась для размещения на ней какого-то магического предмета. Магистр отыскал среди камешков «свой» и аккуратно положил его на «чашку», но ничего не произошло – чучело осталось мертвым.

Наличие зеркала самым естественным образом подвигло его к мысли осветить его, а ничего иного, кроме кольца Деррека, у него при себе не имелось. По его мысленной команде тонкий лучик протянулся от лягушки, уложенной им в горле крокодила, к многогранному кристаллу, выбив из него тысячи световых иголок. Похоже, система не нуждалась в точной настройке, ей оказалось достаточно начального, совсем незначительного количества света, после этого она словно начала жить самостоятельно, независимо от кольца Мастера. Выяснилось, что спина чучела выложена точно пригнанными друг к другу осколками черного «магического» зеркала, они откликнулись на импульс кристалла и неожиданно заблистали сотнями оттенков белого, образовав в центре, над собой, причудливое перекрестье тончайших сияющих потоков. Через несколько минут игры света система стабилизировалась, образовав в воздухе правильный узор. Перед Валлентом висела объемная карта здания Ордена, и три бледных светящихся шарика отчетливо выделялись на ней. Поразмыслив и сопоставив их расположение, магистр догадался, что один из них обозначает его самого, а вот два других, очевидно – Халлику и кого-то из магов, Шуггера или Дециллия. Скорее последнего, потому что его лаборатория находился в противоположном от Валлента конце здания, а между магистром и ближайшей светящейся точкой на карте пролегало значительное расстояние.

Оставалось понять, как пользоваться чудесным чучелом.

Повертев в руке черные бляшки, Валлент в поисках места, куда их можно было бы пристроить, заглянул в пасть крокодилу и обратил внимание на то, что его зубы, неправдоподобно гладкие и правильные, слабо светятся изнутри. На каждом из них было нарисовано или однозначное, или двузначное число, нижний ряд разделялся на три секции из десяти зубов, а верхний имел сквозную нумерацию от 1 до 24. Именно последнее число натолкнуло магистра на разгадку предназначения крокодильих зубов. Отыскав в одном из кармашков «свой» кристаллик, он поместил его во второе углубление, непосредственно на пути луча, испускаемого александритом. Картина тотчас изменилась – точка на схеме, соответствующая магистру, стала гораздо ярче остальных, и дополнительно возникла непрерывная ломаная линия, обозначавшая, очевидно, путь магистра внутри здания, поскольку начиналась она в холле и заканчивалась в кабинете Деррека. Следующее, что сделал Валлент – надел на зубы дальней левой секции под номерами 8, 1 и 9, три черных колечка, затем привлек зубы второй, дальней правой секции с номерами 0 и 7, и в третьей его прельстили номера 2 и 9. Стоило ему определиться с датой, как один-единственный, одиннадцатый зуб на верхней – то есть на самом деле, конечно, нижней, – челюсти зажегся.

Валлент утер пот со лба и выпрямился, разминая затекшие спину и шею. Выглянуть в окно, чтобы определить время, он не рискнул, но некие внутренние часы подсказывали ему, что он возится с системой безопасности – а в том, что это именно она, магистр уже не сомневался – уже по крайней мере полчаса.

Он установил на зубах второе июля текущего года, с трепетом ожидая результата. Одиннадцатый зуб погас. Затем он заменил свой кристаллик на тот, что принадлежал Мегаллину, и тотчас осветились зубы с десятого по семнадцатый. Пути мага в здании в день его смерти выглядели относительно просто – помимо собственной лаборатории, он посетил только Дециллия. Воодушевленный успехом, Валлент провел «пуговкой» вдоль ряда «часовых» зубов, наблюдая за тем, как яркая точка пробежал вдоль траектории Мегаллина, из одного ее конца в другой. Наконец-то магистр мог восстановить по часам, где находились сотрудники Ордена второго июля. Но почему Деррек не предоставил ему эти сведения с самого начала?

И только тут следователь вспомнил, что у него нет ни бумаги, ни пера, чтобы зафиксировать эти сведения и поставить под ними свою подпись. Взять необходимые предметы со стола Мастера означало подвергнуть угрозе всю операцию. Валлент подумал, что можно было бы метнуться за письменными принадлежностями в лабораторию Мегаллина. Больше всего в этот момент ему хотелось выругаться, громко и смачно, так, как он иногда поступал, разговаривая с неподатливыми подследственными. Но рисковать так глупо не стоило, также как и бросать крокодила в разобранном виде. Магистр сунул руку в пасть зверя и стал собирать каменные «пуговки». Он уже снял последнюю, как внутри чучела что-то утробно хрюкнуло и челюсти набитой твари с силой сомкнулись у него на его запястье. Магистр закусил губу, чтобы не вскрикнуть, с ужасом глядя в перевернутые стеклянные глаза крокодила. К счастью, удар пришелся по плотной ткани рукава, иначе он ушел бы отсюда весь покрытый ранами и истекающий кровью. Тварь как будто усмехалась, рьяно сжимая челюсти. Изрядно напрягаясь, Валлент стал отводить верхнюю из зубастых половин вверх, позволяя нижней впиться себе в кожу прямо сквозь ткань.

Оттянув челюсть до упора вверх, он резко снял с зубов попавшую в западню конечность и выдернул ее из ловушки. Он думал, что пасть со страшным треском сомкнется вновь, но крокодил, будто заново умер, утратив к нарушителю всякий интерес. Все-таки Валленту не удалось уйти из челюстей неповрежденным: кожа оказалась содранной в нескольких местах, а из глубоких ранок сочилась кровь.