Пол Стюарт - За Темными Лесами

Прутика потащили наверх, мимо крутых стен бассейна, мимо стада угловатых шпинделей, целеустремленно высасывающих последние капельки розового сиропа из похудевших дойников, к внешнему краю глубокой пещеры. Ведро угрожающе раскачивалось, и Прутику пришлось схватиться за веревку, чтобы не упасть. Смотреть вниз было жутко.

Глубоко под ним виднелись розовато-коричневые пятна полей. А над ним зиял черный провал на светящемся куполе, который с каждым мгновением становился ближе и ближе. Высунув голову из ведра, Прутик понял, что снова оказался в той же самой жаркой от пара кухне. Над ним нависла физиономия с жирными и дряблыми щеками — это снова была исполинша.

— Только не это! — застонал Прутик.

Он свернулся калачиком, стараясь, чтобы великанша с мясистым носом и пухлыми щеками не заметила его. Тело ее колыхалось и подрагивало при каждом шаге, напоминая бурдюк с водой. Пока толстуха бралась за дужку, Прутик нырнул, молясь, чтобы она не заметила его макушку на сиропной поверхности.

Фальшиво напевая себе под нос, великанша отнесла ведро к плите, водрузила его на трясущееся от жира плечо и опрокинула в котел. Прутика выплеснули в пузырящееся клейкое месиво! Когда он упал, жидкость только булькнула: чвяк!

— Фу! — воскликнул Прутик с отвращением, и его возглас утонул, заглушённый натужным пыхтением великанши, потопавшей к колодцу за добавкой.

Сироп был горячим, он уже так нагрелся, что прозрачная как слеза жидкость помутнела. Сироп чмокал и чавкал, сладкие волны плескали Прутику в лицо, и он понял, что надо выбираться отсюда, пока его не сварили заживо. От сиропа уже начал подниматься пар — жидкость быстро сгущалась. Сделав рывок, Прутик зацепился за край котла, перелез через него и спрыгнул на плиту.

«Что же дальше?» — подумал он.

До пола слишком далеко, так что прыгать опасно, решил он. К тому же исполинша уже возвращалась с новой порцией сиропа. Мальчик стремительно спасся бегством, укрывшись за котлом в надежде, что толстуха не заметит его.

С замиранием сердца Прутик слушал, как великанша, мурлыкая себе под нос, то помешивает, то прихлебывает закипающий сироп.

— Гм-гм-гм, — пробормотала толстуха, шумно почмокав губами. — Странный привкус, — задумалась она. — Как будто с кислинкой. — Она снова попробовала свое варево и икнула. — Да нет, показалось. Сироп просто превосходный.

Сироп был готов. Пора было выливать его в кормильную трубу. Прутик в отчаянье огляделся.

«Она непременно увидит меня!» — подумал мальчик.

Но сегодня Прутику везло как никогда. Пока великанша крутилась с полотенцами, пытаясь ухватить горячий котел, Прутик метнулся в сторону и спрятался за другим котлом. А когда великанша поставила обратно на плиту первый, уже пустой, собираясь отнести гоблинам второй, Прутик сделал очередную удачную перебежку. Толстуха, озабоченная кормежкой своих деточек, ничего не заметила.

Прутик прятался, пока исполинша воевала со вторым котлом, пытаясь опорожнить его в кормильную трубу.

Сетуя и ворча, толстуха возилась с какой-то неполадкой. Наконец что-то щелкнуло. Прутик выглянул из-за котла.

Великанша работала огромным рычагом — вверх-вниз, вверх-вниз. Затем толстуха потянула еще один рычаг и мальчик услышал щелчок и шум падающей струи сиропа. Зал внизу огласился утробным ревом прожорливых гоблинов.

— Ну вот и все, — прошептала великанша, и ее пухлая физиономия расплылась в довольной улыбке. — Кушайте на здоровье, дорогие мои. Приятного аппетита.

Прутик, содрав прилипший к жилетке уже загустевший сироп, облизал пальцы.

— Тьфу, — сплюнул он. — Какая гадость! Прутик отер губы тыльной стороной руки. Пора было уходить. Если он дождется момента, когда великанша затеет уборку, он точно будет пойман. Больше всего на свете он хотел оказаться подальше от мусоропровода. Но куда же подевалась великанша?

Прошмыгнув между двумя пустыми котлами, Прутик осмотрел кухню. Великанши нигде не было видно.

Меж тем шум и крики внизу не утихали. Гул голосов становился все громче и громче, все возбужденнее.

Великанша тоже почуяла что-то неладное.

— Что случилось, драгоценные мои? — спросила она откуда-то из темноты. Прутик съежился и в тревоге стал вглядываться во тьму.

Да, она была там! Ее распухшее тело с трудом было втиснуто в кресло, стоявшее в дальнем углу кухни. Откинув назад голову, она отирала лоб влажной тряпкой. Казалось, великанша чем-то озабочена.

— Что случилось? — спросила она снова.

Прутику не было дела до того, что там стряслось. Для него это был шанс спастись. Если связать два кухонных полотенца, он наверняка сможет спуститься по ним на пол. Он протиснулся между котлами, но в спешке задел один из них. В безмолвном ужасе он мог только наблюдать за тем, как котел скатился с плиты и, зависнув на доли секунды в воздухе, грохнулся об пол.

— Дззынь! — разнеслось по кухне.

— Ой-ой-ой! — взвизгнула великанша, с удивительной для нее быстротой вскочив на ноги.

Сначала она увидела валявшийся на полу котел. Потом — Прутика.

— Ай! — завопила она, и ее глазки-бусинки вспыхнули от гнева. — Опять червяки! И где? Прямо в кухонной посуде!

Схватив швабру и держа ее как копье, она двинулась к плите. Прутик дрожал от страха, не в силах двинуться с места. Великанша, подняв швабру над головой, на мгновение застыла. Ярость на ее лице сменилась ужасом.

— Это ты плескался в моем сиропе? — воскликнула она. — Это ты испортил его вкус, отравил его? Ты гнусный и мерзкий червяк! Если сироп прокис, может случиться все, что угодно! Все, что угодно! От кислятины мои мальчики прямо звереют! Ты даже не знаешь…

И в этот самый момент дверь за ее спиной с треском распахнулась. В проеме стояла целая толпа неистово вопивших гоблинов.

— Вот она! — раздался крик. Великанша повернулась к ним.

— Мальчики, мальчики, — ласково проворковала она. — Вы же знаете, что на кухню вам нельзя!

— Хватай ее! — заорали гоблины. — Она хотела отравить нас!

— Ну разумеется это не так! — захныкала повариха, отступая под напором надвигающихся гоблинов.

Она повернулась и, подняв дряблую руку, пухлым пальцем указала на Прутика.

— Это все из-за него! — всхлипнула она. — Он сам забрался в сироп!

Гоблины-сиропщики и слушать ничего не желали.

— Держи ее! — бесновались они. И мгновение спустя вся компания дружно накинулась на повариху. С диким воем и ревом они повалили великаншу на пол и, перекатывая массивную тушу с боку на бок, потащили к мусоропроводу.

— Ужин не удался, — причитала она. — Я вам приготовлю… Ой-ой-ой! Бедный мой животик! Я сварю вам новый…