Николай Романецкий - Узревший Слово

Репня вскочил с пола, сжал кулаки, сделал шаг к тахте.

И Свет понял, что сейчас произойдет непоправимое.

Он выскочил из каморки и бросился к гостевой. К счастью, от волшебника, наложившего охранное заклятье, не требуется много времени для его снятия. Однако сейчас счет шел на секунды, и Свет пожалел, что не воспользовался мягким заклятьем.

Наконец он справился с дверью и ворвался в гостевую.

Непоправимым и не пахло. Вера с ногами сидела на тахте. Увидев Света, она лишь прикрыла руками обнаженные перси. Репня, не глядя на нее, одевался. Натянув штаны, он взял в руки башмаки и сорочку с кафтаном. Потом, не глядя и на Света, направился к двери. Свет двинулся следом. Репня шел как во сне, натыкаясь на стены и запинаясь об углы. Шагнул на лестницу, ведущую вниз. Тогда Свет взял его за плечо и отвел в свой кабинет.

И только тут Репня словно бы проснулся. Он ошарашенно закрутил головой, посмотрел на одежду в своей руке и прошептал:

— Вы видели, что эта сука со мной сотворила. А когда я хотел ей физиономию раскроить, и перстом двинуть не смог. — Он втянул голову в рамена. — Нет, скажу я вам, такое не удавалось и матери Ясне! И вообще, от этой стервы надо быть подальше. — Он со страхом поглядел на Света. — Впрочем, вам-то ничего не грозит.

Свет подождал, пока он оденется. Потом налил ему еще стопку можжевеловки и проводил до выхода.

Репня был настолько ошарашен случившимся, что даже не попрощался. Он ушел, ссутулившийся и жалкий, а Свет отправился в гостевую.

Кажется, я внес еще один вклад в развитие колдовства, подумал он. Правда, практического применения открытое заклятье не имеет. Оно пригодно разве что для колдуний, не одержимых манией деторождения. Но учить маленьких девчушек все равно нет смысла, потому что, когда они вырастают, манию деторождения Додола обрушивает на них нежданно и без нашего спроса.

Вера уже оделась, стояла у фальшивого зеркала, расчесывала волосы. Свет снова обратил внимание, как красиво ее волосы струятся сквозь зубья гребня.

— Извините моего гостя, — сказал он. — В своей тяге к женскому полу он становится иногда просто неудержим.

Вера внимательно посмотрела на чародея, и ему показалось, что гостья видит хозяина насквозь — такой странный взгляд был у нее в этот момент. Пронизывающий и всепрощающий… Свет вдруг подумал, что такой вот взгляд должен быть у его Кристы из «Нового приишествия». Надо будет запомнить и попытаться описать.

Вера положила гребень на полку, еще раз поправила волосы.

— Я очень благодарна вам за помощь. — Она улыбнулась. — Но, право, чародей, это вовсе не та помощь, которая мне от вас нужна.

Свет хотел спросить, какая же помощь от него ей нужна. Но не спросил: накатил приступ злобы. Только скрипнул зубами, кивнул и отправился в кабинет — бороться со злобой.

С тем, что после занятий колдовством у него портится настроение, Свет впервые столкнулся еще в школе. Поначалу, пока изучаемые волшебные манипуляции были простенькими, он не обращал на этот эффект внимания. Ну не нравится что-то, так мало ли поводов у человека для ахового настроения?..

Но в тот весенний день, когда отроки отца Ходыни научились творить заклинание на невидимость, Свет впервые задумался над своими ощущениями.

Строго говоря, заклинание на невидимость не делало волшебника или заклятый предмет либо заколдованного человека невидимым на самом деле. Работа заклинания сводилась к тому, что у прочих возникало нежелание смотреть на то, что было заколдовано. Причем разумом человек своего нежелания даже не осознавал. Он просто не смотрел туда — и все. Ну зачем ему смотреть на пустое место?.. Однако стоило ему посмотреть на отражение «пустого места» в зеркале, как тут же оказывалось, что там что-то есть. От волшебника же скрыться или скрыть что-либо и вовсе было невозможно. Поэтому заклинание на невидимость не давало бесконечного всемогущества, но в тех случаях, когда поблизости не было других волшебников или зеркал, оно открывало перед вами определенные — и немалые! — возможности.

Отец Ходыня тут же продемонстрировал отрокам эти возможности, и парни с интересом пронаблюдали, как он растворяется в воздухе. Свет в течение нескольких минут пытался заставить себя посмотреть на стул, который только что занимал пестун, но глаза прыгали куда угодно — на рукомойник у дверей, на полки с колдовскими атрибутами, на пол или потолок. Но только не на стул. Потом на него посмотреть удалось, но к этому времени он уже оказался пустым.

За показом возможностей последовала демонстрация ограничений. Из другой пустоты, по левую сторону стола, раздался голос пестуна:

— А теперь посмотрите в зеркало.

Большое зеркало, доселе прикрытое накидкой из серой материи, стояло на столе. Накидка сама собой отлетела в сторону, и отроки разглядели в нем свои удивленные физиономии. А потом зеркало взлетело над столом, начало поворачиваться влево, и Свет увидел в нем строгое лицо отца Ходыни. Через несколько секунд отец Ходыня возник и за пределами зеркала.

— А теперь приступим к обучению.

Обучение происходило привычным порядком. Запомнили акустическую формулу заклинания и колдовские жесты для его инициирования. Затем каждый из воспитанников проделал фокус отца Ходыни с собственным телом. Свет обретал «невидимость» первым. Все получилось сразу, отец Ходыня его похвалил, но Свет сел на свое место, насупившись. И по ходу урока мрачнел все больше и больше. Его вдруг начала переполнять злоба на медлительность своих соучеников. О боги, как они были бестолковы! А как радовались, когда пестун хвалил их за такую ерунду! Можно подумать, освоили левитацию…

На уроке ему удалось сдержаться. Но когда он пришел к себе в келью, злоба выплеснулась наружу. В результате пострадала ни в чем не повинная табуретка, которой он запустил в стену. Стало чуть-чуть полегче, но скрипеть зубами хотелось по-прежнему.

Свет не на шутку испугался. Может, его кто-нибудь заколдовал, заставил ненавидеть ребят?

Он бросился на лежанку и попытался разобраться в своих ощущениях — ведь именно об этом твердил им каждый день отец Ходыня. Натура каждого волшебника сугубо индивидуальна… Учитесь разбираться в себе… Иным путем вы свой Талант ввек не обуздаете…

Отцу Ходыне легко говорить!.. Но ведь, кажись, ребята ничего ахового и в самом деле не совершали. Ведь урок проходил привычным образом. Никто не допустил непростительных ошибок. Может, это меня и разозлило? Ну почему они не смогли сотворить заклинания хуже, чем я?..

Нет, Талант обуздываться не хотел, и Свет, уткнувшись в подушку, злился на весь мир. Как хотелось врезать кому-нибудь из парней по физиономии! Пусть даже ни за что… А дабы не радовались особенно своим успехам. Тоже мне, колдунишки вшивые! Можно подумать, помогли страже поймать варяжского лазутчика!..