Николай Романецкий - Утонувший в кладезе

Гость привстал, но тут же снова сел:

— Простите, сударь чародей, но что мне передать княжне? Благодарить ей вас или проклинать?

Свет усмехнулся про себя:

— Княжна вольна в своих эмоциях поступать, как ей заблагорассудится. Мне ли, старому, самодовольному, бессердечному колдуну, чинить ей какие-то препятствия?.. Так ей и передайте. Слово в слово… — Он дернул за шнурок и сказал вошедшему Петру: — Проводите гостя!

Ярослав отвесил хозяину поклон и последовал за Петром.

А Свет вновь раскрыл «Волшебную теорию ментальностей».

Опосля Ярикова визита не минуло и часа, как к Свету пожаловал второй гость. Вернее, теперь уже гостья…

— Радомира Карась из Ключграда, — объявил Петр. — По личному делу.

Родовое имя гостьи было Свету неизвестно, но по личному имени он сразу понял, кто сейчас появится на пороге. И не ошибся.

— Здравы будьте, сударь чародей!

— И вы будьте здравы, сударыня! Милости прошу, садитесь… Что привело вас ко мне?

Горничная Нарышек выглядела самым обычным образом: никаких диковатых блуждающих глаз, черные волосы убраны в прическу (хотя и слегка небрежную), руки тут же упокоились на прикрытых подолом дорожного платья коленях. И аура визитерши не переполнена — не то что голубым, а даже розовым… Впрочем, кто знает? — возможно, Радомира прячется в бельевой не только с любезным Яриком. Или не столь чувственна, как Забава. У той-то аура вечно горит, аки Денница…

— Меня прислала к вам хозяйка, чародей. Она просит, чтобы вы вернулись в Ключград и сняли с нее заклятье.

— Какое еще заклятье? — опешил Свет. — Что с нею случилось?

— Она сказала, вы ведаете. Раз уж сами его наложили…

Стоп, сказал себе Свет. Это у нас нечто новое!

— Погодите-ка, Радомира!.. Я хочу задать вам несколько вопросов.

Горничная вздернула покатые рамена:

— Задавайте, сударь!

— И вы ответите?

— Смотря что вас интересует… Вы же понимаете, чародей, я не могу слишком много болтать о своих хозяевах. Иначе быстро останусь без работы.

— А хозяйка не предупреждала, о чем вам можно говорить? Ведь она знала, что посылает вас к сыскнику, а где сыскники — там и вопросы…

Радомира помотала головой:

— Она меня вообще ни о чем не предупреждала. Лишь сказала: «Передайте чародею, что я настоятельно прошу его вернуться и снять заклятье, которое он на меня наложил».

— А буде я не откликнусь на ее просьбу?..

— Она сказала: «Чародей вряд ли столь недобр, чтобы создавать мне такие сложности, но если он откажется, я буду вынуждена прибегнуть к помощи супруга».

— Супруга?! — У Света отвалилась челюсть. — Но ведь княжна Снежана не замужем…

— Княжна Снежана?! — теперь опешила Радомира. Но тут же сообразила: — Вы не поняли, чародей! Меня прислала вовсе не княжна, меня прислала сама княгиня Цветана.

Свет аж головой замотал:

— Как княгиня? Почему княгиня?..

— Не ведаю, чародей. — Горничная вновь пожала раменами. — Вам лучше знать! — В глазах ее зажглись колючие огоньки.

Стоп, сказал себе Свет. А не врете ли вы, голубушка?..

Он снова проверил ауру. Страха у гостьи не было — ни за жизнь, ни за благополучие. Увы, другими способами проверить человека на ложь чародей Сморода не обладал!..

— Так что я должна передать своей хозяйке?

А чем я обязан княгине Нарышкиной? — подумал Свет. Тем паче что не накладывал на нее никаких заклятий… К тому же, на отказ должна последовать определенная реакция. Вот и дождемся этой реакции…

— Передайте ей, что я не могу сейчас пожаловать в Ключград. Буде просьба ее так срочна, пусть княгиня сама ко мне приезжает. Ей будет оказано надлежащее гостеприимство. У меня в доме уже жили великородные…

Радомира распахнула от удивления глаза. Она явно не ожидала такого ответа на просьбу княгини Нарышкиной. Обычно великородным так не отвечают. Индо волшебники…

— Тогда я свободна, чародей?

— Да. — Свет встал из-за стола. — Впрочем, нет, подождите… — Он обновил С-заклинание. — Скажите, вы добирались до столицы в одиночку?

Гостья вновь удивилась:

— А с кем это я могла сюда добираться? Знамо дело, одна… Наверное, сударь, хозяйка не хотела, чтобы о моей поездке знал еще кто-то.

Страха в ней так и не появилось.

Свет дернул за шнурок:

— Вы свободны! Счастливого пути!

Едва ушла гостья, к Свету явилась Забава.

— Подать чаю, Светушко?

— Чаю?.. — пробормотал Свет. — Чаю… Подать.

Забава удалилась и через несколько минут вернулась с подносом.

Занятый своими мыслями Свет хлебнул из стакана, даже не почувствовав вкуса.

— Красная девица у вас сейчас была, Светушко.

— Красная девица… — пробормотал Свет, — была… у нас… сейчас…

Он мотнул головой, вернулся к действительности, глянул на Забаву.

Та стояла перед ним прямая и напряженная, в белом фартучке и наколке, со вниманием ожидающая дальнейших распоряжений. Словно хотела подчеркнуть, что теперь она всего лишь горничная и ничего более.

О Сварожичи, подумал Свет. Радомира, вестимо, красная девица, но как же вы ревнивы, люба моя!.. Даже после нынешней ночи…

Ему вдруг показалось, что сие «люба моя» насквозь фальшиво, даже в мыслях, а после нынешней ночи — в особенности, и он поморщился от неуместности этой думушки.

Забава как будто почувствовала, что недовольство Света связано с нею, опустила глаза.

— Мне след поговорить с вами, хозяин.

— Слушаю вас… люба моя!

Забава села в кресло для посетителей, помолчала, по-прежнему не поднимая глаз. Персты ее безостановочно теребили край фартучка, сгибали и разгибали, сгибали и разгибали, сгибали и разгибали…

— Мне бы хотелось уйти от вас, чародей.

Свет чуть чашку не выронил.

— Как уйти? Куда?. Зачем?.. Что вы еще выдумали, краса моя?

Забава продолжала теребить фартучек.

— Краса моя… Вы меня так ввек не называли.

Называл, подумал Свет. Но спорить не стал.

— Это не ваши слова. — Она подняла глаза, в них, как маленькие диамантики, искрились слезинки. — Я ходила к лекарю, Светушко. У нас не может быть детушек.

Свет отставил чашку:

— Ну уж!.. Мало ли как считает ваш лекарь! Он просто невежда! Найдем более квалифицированного…

О боги, что я несу? — подумал он.

Она вновь опустила глаза.

— Вы не поняли, Светушко… Это от вас у меня не может быть детушек.

— Подумаешь!.. Зачем нам дети… люба моя? Нешто вам плохо со мной?

О боги, что я несу? Что я несу!..

У нее задрожали губы. Было видно, как она изо всех сил пытается справиться со стоящим в горле комом.

Свет безмолвствовал.

Наконец она вновь заговорила, спешно, захлебываясь, словно боялась, что он прервет ее, а повторить рвущиеся из души слова она уже не сумеет.

— Вы волшебник, Светушко, вы не ведаете женщин, вы думаете, мы такие же, как вы, а мы не такие, боги велят нам рожать, и я не смогу без детей, зеленцы будут учащаться, а я не хочу изменять вам, живя в вашем доме, ведь я люблю вас и в конце концов просто сойду с ума…