Дмитрий Казаков - Сердце Пламени

Спать хотелось сильно, и Олен вынужден был тереть уши. Согалис зевал, время от времени начинал прохаживаться туда-сюда, крутил головой. Сонливость одолевала и его. Поднявшийся ветер нес запах пыли, камня и еще почему-то цветущего миндаля.

— Когда поднимем смену? — поинтересовался Пьяный Маг после очередной прогулки.

— Скоро, — кивнул Олен, — еще немного потерпи…

К его удивлению, проводник не стал ни жаловаться, ни ворчать. А примерно через час, когда разбуженные Гундихар и Бенеш заняли место дозорных, он без единого слова лег и уснул. Сам Олен, несмотря на усталость, долго не мог расслабиться, под опущенными веками мелькали какие-то лица, вспыхивали звезды, настойчивые голоса бормотали что-то в голове…

Показалось, что его кто-то позвал, и только после этого провалился в черное беспамятство.

Ближе к утру, когда в черных и белых столбах опять началось движение, гнома и ученика мага сменили Саттия и Ктари. Проснувшийся вместе с ними Рыжий убедился, что еды не появилось и отправился изучать окрестности. Островитянин уселся, скрестив ноги, и принялся точить меч, а девушка расчесалась и занялась починкой одежды. Увлеклась, а, ощутив на лице холодное дуновение, подняла голову и обнаружила, что голубое «солнце» выставило угол из-за горизонта.

— Утро, — сказал Ктари, прекратив вжикать точильным камнем. — Пора будить остальных.

— Пора, — девушка сделала последний шов, убрала в сумочку иголку с ниткой и поднялась на ноги.

Она пихнула в бок Гундихара, тот перестал храпеть и зашевелился. Когда потрясла Олена за плечо, тот невнятно промычал что-то, а едва распахнул глаза, Саттия поняла, что с ним что-то не в порядке.

Взгляд у Рендалла был дикий и совершенно безумный, в нем соседствовали страх и враждебность. Никогда он так не смотрел даже на незнакомцев, не говоря о девушке, что ему нравилась.

— Эй? — позвала она. — Все в порядке?

— Где мы? — резко спросил он, бросив косой взгляд на поднимающегося Бенеша. — Кто вы такие? Далеко ли эльфы?

— Какие эльфы? — хмыкнул Гундихар. — Тебе что, сон дурной приснился?

— Нет, я не… — лицо Олена изменилось, на нем отразилась растерянность, и через миг ей на смену пришла мрачная сосредоточенность. Даже голос стал другим, скрежещущим. — Что, сволочи, добрались до императора?

— Он бредит… — прошептал Согалис.

— Хуже, — сказал ученик мага. — Он одержим чужими воспоминаниями.

— Разве такое возможно? — спросил Ктари с суеверным ужасом.

— Вы хотите погубить меня! — Олен вскочил. — Вы опоили меня снадобьем, от которого я забыл, как меня зовут! Вы… — он подхватил с земли ножны, вытащил клинок и в изумлении уставился на полупрозрачное сияющее лезвие. — Что это такое? Я помню храм в лесу…

Он упал на колени, глаза его дико сверкнули, лицо исказилось, а изо рта полилась речь настолько бессвязная, словно несколько человек пытались говорить одновременно, перебивая друг друга:

— Где мое войско?… До смерти… Клянусь мечом Азевра… Они близко, надо… Верните жену… они… Это заговор!.. Больно, разорвите…

— У меня волосы шевелятся на затылке, — признался Пьяный Маг. — Мы можем чем-нибудь ему помочь?

— Не знаю… вряд ли… — Бенеш пожал плечами.

Саттия решительно шагнула вперед, наклонилась к безумцу. Не обращая внимания на меч, взяла его за плечи и хорошенько встряхнула.

— Олен, это я! — сказала девушка настойчиво, глядя прямо в серые глаза с расширенными зрачками. — Постарайся вспомнить меня! Встреча в эльфийском лесу! Турнир! Дорога в Безарион! Ну, вспомнил?

Он сделал движение оттолкнуть ее, но только вцепился в рукав куртки и замер, выдавил из себя хрип.

— Олен, это я! — вступил Бенеш. — Вспомни Гюнхен и то, как вы сражались с Темным корпусом!

— Да, я помню… — голос прозвучал хрипло, но все же это был голос Олена. — Похоже, я вернулся…

— Уф! — громогласно вздохнул Гундихар.

— Спасибо, — Олен с некоторым трудом встал, поглядел на зардевшуюся Саттию. — Если бы не ты… еще немного, и я уже не выплыл бы из этого водоворота, — он убрал меч в ножны, — и неизвестно, кто бы занял мое тело.

— Мяу? — подал голос Рыжий, явившийся от реки.

— А ты все пропустил. Ну хоть поймал кого-нибудь?

Кот изобразил на морде разочарование, помахал хвостом, давая понять, что дичь в этих местах отсутствует.

— Ладно, так обойдемся, — Олен вытер со лба пот. — Ну что, пойдем?

— Деваться некуда, — выразил общее «радостное» настроение гном. — Идти всяко веселее, чем на месте стоять, ха-ха.

«Солнце» поднималось к зениту, а они все так же шли вдоль реки. Обходили колонны, светлые и темные, огибали все, что казалось сколько-нибудь необычным, избегали луж с зеленой жидкостью.

Спустя пару миль впереди показалось багровое зарево. Когда подошли ближе, стало ясно, что вырывающееся из земли алое пламя образует круг, а в его середине виднеется круглый дом, вполне обычный для селения магов. Выглядел он целым, а окошки светились, точно внутри горел свет.

— Ого, это еще что? — Гундихар потянулся к пламени «годморгоном», но вспомнил, что случилось с тесаком, и отдернул оружие.

— Магическая защита, — ответил Бенеш. — Она… ну, основана на мощи огня, да. Внутри нее что-то другое, не такое, как тут… Ну, вы поняли?

— Честно говоря, нет, — проговорила Саттия и поглядела на Олена. — Это не может быть обиталище того типа, которого мы ищем?

— Не знаю… — он попытался вспомнить, как выглядел дом Рашну, виденный позавчера вечером, да и то мельком. Из памяти выплыло нечто обширное, с двумя крыльями и большим крыльцом. — Нет, я не думаю.

— Хотя внутри, точно улитка в раковине, сидит оркский колдун, — сказал Ктари. — Бенеш, ведь так?

— Ну… конечно. Никто больше не поставит такую защиту.

— Может быть, к нему постучаться? — с надеждой поинтересовался Гундихар. — Еды там попросить, пива…

— Боюсь, не выйдет, — ученик мага покачал головой. — Защита… она не позволяет всему, что есть здесь, проникать внутрь. В том числе — и звукам, и свету, и запахам. То есть тот, кто внутри, нас не увидит и не услышит.

— Тогда не будем терять времени… — Олен не договорил, поскольку оцилан неожиданно сердито зашипел. — Что такое?

— Я слышу стук копыт, — в руке Саттии оказалась стрела. — Кажется, кто-то явился по нашу душу!

— Ох, мы им врежем! — гном оскалился, вскинул цеп.

— Нет, для начала мы посмотрим, кто это такие! Всем туда! — и Олен указал на север от окруженного огнем дома, где виднелись заросли колючего фиолетового «кустарника», достаточно густые, чтобы послужить убежищем.

— Эй, это же трусость! — на лице Гундихара отразилась обида. — Ладно-ладно, военная хитрость!

Топая, как табун подкованных лошадей, бросились к кустам. Олен почуял их вонь, напоминающую о помоях и жужжащих мухах. Скрипнули, раздвигаясь, ветки, и Рендалл спешно присел. Одна из иголок пропорола рукав и вонзилась в руку, другая попыталась выколоть глаз.