Кристофер Кубасик - Подмененный

Томас оказался этаким здоровяком. Высокий, плотный, с круглым румяным лицом… Питер мельком глянул на него и жадно уставился на захлопнувшуюся дверь. Все высматривал и высматривал, когда появится отец. Но никто не появлялся. Он удивленно посмотрел на доктора. Может, папочка опаздывает? Может, он придет попозже? Оба посетителя молчали. Видимо, ждали, когда же Питер наконец-таки поздоровается.

– Доброе утро, – разочарованно откликнулся он. Томас подошел к постели:

– Я бы хотел сам с ним поговорить… – Он в упор посмотрел на доктора. – Спасибо.

Доктор кивнул и вышел из палаты.

– Как ты себя чувствуешь? – улыбнулся Томас.

– Отлично.

– В самом деле? – Он удивленно поднял брови. – Я, в общем-то, рассчитывал встретить человека, который чуточку выбит из колеи.

Питер задумался. Он никак не мог понять, нравится ему этот человек или нет. Поэтому решил промолчать.

Томас наклонился и стал ловко расстегивать зажимы

на ремнях, которыми был спеленут Питер. Проделывал он все это так, словно просил прощения за людей, которые круто обошлись с мальчиком. Наконец, когда последняя застежка была отстегнута, он кивнул Питеру:

– Подожди-ка секундочку!

Затем поднял правую руку подростка и осмотрел ее. В том месте запястья, где рука была схвачена ремнем, остался голубоватый четкий след. След был здорово заметен, ведь тело Питера отливало странным зеленовато-бурым цветом. Томас улыбнулся и стал растирать затекшее место. Эта процедура почему-то Питеру не понравилась. Он попытался отдернуть руку, но у него ничего не вышло. Его набухшая, похожая на кусок бревна рука отделилась от кровати и ударилась о низкую белую тумбочку. «Вот так! Я совсем разучился владеть своим телом!» – с горечью подумал Питер.

– Полегче, полегче! – успокоил его Томас. – Попытайся расслабиться! – Потом положил руку на прежнее место и вновь принялся растирать запястье.

Питеру все это страшно не нравилось, но на этот раз он двигаться не стал. Кто знает, что из этого выйдет. Лучше уж лежать тихо. Через какое-то время он почувствовал облегчение. Застоявшаяся кровь наполнила капилляры и хлынула в пальцы.

Томас опять улыбнулся, встал и принялся массажировать то руки, то ноги Питера. Как раз в тех местах, где ремни больно врезались в тело. Потом Томас отдернул простыню и стал растирать грудь. Выверенные, точные движения… Вот массируется шея… вот плечи… вот пальцы ног…

Питер поглядывал на Томаса. Тот работал с увлечением. Сразу было видно, что он классный специалист. В конце концов Питер закрыл глаза и отдался его мягким крепким рукам. Через несколько минут Томас попросил пациента перевернуться на живот. Питер приподнялся, дернулся и опять упал на кровать. У него ничего не вышло. Он никак не мог совладать со своим огромным телом. Томас подхватил его, как ребенка, перевернул и стал массировать – от шеи к ногам, от шеи к ногам… К тому времени, когда Томас добрался до копчика, Питер уже мурлыкал от удовольствия.

Процедура длилась минут сорок. Когда все было закончено, Томас сложил руки на груди и участливо спросил:

– Ну как? Теперь ты готов отправляться домой?

Питер ойкнул. Он подумал, что ему, видимо, лучше было бы остаться в больнице, рядом с этим замечательным умельцем Томасом… Полежать, окрепнуть, привыкнуть к тому, что с ним произошло, чем возвращаться в родной дом… Он уже откровенно сердился на папочку. Почему он все-таки не пришел? Занят? А может быть, не хочет лишний раз смотреть на Питера? Но выбора у него не было.

– Вы же пойдете со мной, правда? – бодро спросил он.

– Да. Твой отец уже приготовил для меня комнату. Я буду жить вместе с вами.

Это было хорошо, но Питер постарался не выказать своих чувств.

– Ну что ж, давай продолжим. – Томас опять подошел к кровати. – Попробуй-ка сесть.

Питер с трудом перевернулся на спину, потом оперся на руки и приподнялся. Томас подоспел вовремя и поддержал спину. Тяжелая процедура! Питер чувствовал себя мешком с удобрениями.

Он медленно выпрямился и тут же потерял равновесие. Томас опять подоспел вовремя и поддержал его.

– Я такой высокий… – Подросток растерянно посмотрел на себя.

– Да уж! Ну-ка вытяни руки. Пришло время стать настоящим амбулаторным больным.

Питер вытянул руки, и Томас тотчас стянул с него больничную одежду. Потом открыл принесенную с собой сумку и вытащил оттуда просторную рубашку с короткими рукавами и шорты.

– Как раз по размерам тролля? – недоверчиво спросил

Питер.

– Да. Твой отец подготовил целый гардероб. Остальное в моей сумке. А ну-ка подними руки!

Томас обращался с ним, как с младенцем. Накинул рубашку на голову, помог просунуть руки в рукава, потом сказал:

– Теперь ложись на спину.

Питер лег. Тело подчинялось ему с таким трудом, что он со страхом подумал, – а сможет ли он вообще когда-нибудь встать. Томас натянул на него шорты.

– Прекрасно. Теперь поднимайся!

Питер напряг мышцы живота – корпус чуть оторвался от постели. Силенок ему явно не хватало, он упал на кровать. Пошевелил руками, поднял их – трудно… каждое движение давалось с трудом… Попытался сесть еще раз – ничего не вышло. Брюшной пресс либо совсем ослаб, либо перестал ему подчиняться. Томас обошел кровать и правой рукой сильно толкнул Питера – тот сразу же сел. Подростку было стыдно – ну что он как младенец из: люльки, беспомощный, нуждающийся в поддержке… Он горько рассмеялся про себя – хорошие ему предстоят денечки… Удары, тычки, зуботычины, оплеухи, пощечины так и посыпятся на него ей всех сторон! Прямо с сегодняшнего утра все и началось – первым отлупил его санитар, теперь Томас толкает изо всех сил, помогая встать.

– Подожди минуту! – сказал Томас и вышел в коридор. Через несколько секунд он появился снова вместе с креслом на колесах, отделанным серебристым металлом.

– Это для меня? – с испугом спросил мальчик.

– Я позаимствовал у больничной охраны, чтобы ты мог выехать отсюда, – успокоил его Томас. – Питер, ты скоро сможешь ходить, хотя в первое время это будет нелегко. Собственно, поэтому меня и приставили наблюдать за тобой. Кстати, мы должны сотрудничать. А о слабости своей не волнуйся: скоро ты станешь так силен, что сам удивишься. Будешь как огурчик. Куда крепче, чем до трансформации.

Он сказал это так просто – «трансформация», – что Питер не поверил собственным ушам. В устах Томаса этот термин не имел того пугающего, леденящего значения, которое каждый раз потрясало Питера, когда он задумывался о том нелепом, чудовищном превращении которое с ним случилось. Ясно, что Томас как врач уже не раз сталкивался с подобными случаями. Вон у него какие профессиональные ухватки… Видно, немало прошло через его руки пациентов, бывших когда-то нормальными людьми, а потом проснувшихся и обнаруживших, что в один прекрасный день они стали монстрами. Как это все-таки страшно! Был человек человеком – и вдруг стал представителем чуждой расы. И нечего трепаться насчет генов! Кому это интересно? Он что, каждому встречному начнет объяснять теорию наследственности? И что объяснять-то? Что он точно такой же человек, как и другие? Кто в это поверит?! С первого взгляда ясно, что он – чудовище и ничего, кроме страха, вызвать не может. Разве что Томас притерпелся, ведь это его работа…