Генри Балмер - Корабли Дуросторума

— Я думаю… я действительно думаю, мы в Дуросторуме.

— Значит, вы никогда не подстригаете волосы, Шарон?

Уилки снял ленту транслятора с золотистых волос девушки, удобно лежащей на койке, и надел на себя. Девушка подождала, пока он приготовится слушать.

— Нет, Дж. Т., никогда, — сказала она, томительно протягивая слова его имени, как «Зщиити», так что привычное «Дж.» внезапно показалось Уилки слишком твердым и грубым. — Нет… Я только подравниваю концы, чтобы они не слишком завивались. Таков наш обычай в моем измерении Лионе. Вокруг раздавались звуки обычной жизни одного из кораблей Дуросторума, потрескивание дерева и плеск воды, ассоциирующейся с обычным земным судном. Подобранные кораблем, благодаря знаниям языка и туземных обычаев Черноком, они летели теперь в Холд Дуросторума, где смогут подумать, что делать дальше. Единственное, что хотел делать Дж. Т., это все лучше и лучше узнавать девушку с золотистыми волосам, жизнь которой изменилась таким страшным образом.

Они беседовали, передавая друг другу ленту переводчика, а позже сумели достать такую же для Шарон.

— У нас в Лионе известно множество измерений, но всегда остается еще больше для изучения. Мы очень заботимся о жизни ученых, хотя, возможно, немного отстали с физикой и электроникой. Мы торгуем со многими измерениями, и я была частью передового отряда, изучающего новую группу миров… — После того, как Уилки прервал ее вопросом, Шарон, улыбаясь, продолжала:

— Измерения, видимо, имеют тенденцию группироваться, ну, как виноградины в вине. Мы знаем очень много миров из нашей собственной группы, однако, все, что вы упоминали, совершенно новые для меня. Старая идея использовать страницы книги в качестве иллюстрации Теории Измерений становится неактуальной. Мы нашли множество человеческих существ — людей, как я и вы, Дж. Т., — разбросанных по всем мирам. Но есть и… другие.

— Да, — с содроганием кивнул Уилки. — Теперь это можно сказать наверняка.

— Мой отряд попал в засаду этих… этих Тоб'клайков… этих ужасных существ.

Уилки положил руку ей на плечо. Ее запястья были в бандаже и ноги тоже — и, к его сильному удивлению, тоже было и с Уилки. Городские жители не привыкли бродить босиком по камням.

— Их торговля так же ужасна, как они сами. Никто не может вынести их внешнего вида, хотя мы в Лионе привыкли ко всяким. Но Тоб'клайки… Ну, я полагаю, единственный способ описать их — сказать, что они Работорговцы измерений.

— Очаровательно, — сказал Дж. Т. Уилки, чувствуя себя совершенно счастливым в ее присутствии. Теперь все Тоб'клайки измерений не разъединили бы его с этой девушкой.

— Мы уверены, что за этими Работорговцами должны стоять другие, более разумные, инструктирующие и управляющие ими. — Она натянула простыню на плечи. Несмотря на вентиляцию, в маленькой каюте было тепло. — Но сейчас важны не они. Что… как мы вернемся домой?

— С помощью Джангли.

Она взяла его забинтованную руку.

— Да. Он хороший. У нас есть собственные хорошо развитые Проводники. Я… Боюсь, что я имею лишь скрытые способности. И таких у нас много.

— Я должен выполнить кое-какую работу для моей Графини, — с неожиданной твердостью сказал Уилки. — После этого я думаю вернуться назад. Но вы… Вас наверняка будут искать? Она покачала головой, сомнения затуманили ее лицо. От ее отчаяния у Уилки больно сжалось в груди. Черт побери, никогда прежде он не чувствовал такое к девушкам! В дверь просунулась голова Чернока.

— Как себя чувствуете?

— Неплохо… Скажите, Чернок, не можете ли вы поторопить своих парней достать ленту переводчика для Шарон? Страшно неудобно беседовать, постоянно передавая ее друг другу.

— Я установлю двусторонний переводчик, как только будет возможно. — Чернок выглядел совершенно иным человеком, даже уши его стали другими, когда Уилки заметил, что исчезли наконечники на них.

— Да, — кивнул Чернок, заметив его взгляд. — Захватчики Графини были рекрутированы из бригады наконечникоухих. Мы совершено нормальные, просто позже решили носить их как часть формы. Что весьма неудобно.

— Я бы хотел поговорить, — сказал Уилки, думая о доме.

— Достаточно ли хорошо чувствует себя Шарон, чтобы выйти на палубу?

Одетая в белую кофточку и синюю юбку, обутая в бесформенные войлочные тапки, девушка поднялась по трапу. Чернок, Джангли и Уилки в тесной, взятой взаймы одежде, стояли рядом с ней у перил.

Над ними было лишь белое небо, начинающее голубеть в отдалении. Под ними расстилались зеленые поля с растущими злаками. Работающие там люди глядели вверх и махали руками. Дуросторум явно был прекрасным миром.

Ветерок трепал их волосы и обдувал лица, не мешая беседе, но придавая ей пикантности. Все здесь казалось привольнее, чем жизнь в Ируниуме.

— Да, Дж. Т., это мое родное измерение. — Чернок с жадностью изголодавшегося упивался раскинувшимся видом. Излишки цепочки, тянущейся от Джангли, он обернул вокруг левой руки.

— Но я должен вернуться к Графине. Я принадлежу ей… Она обладает странными силами, но хватит об этом. Я собираюсь здесь наслаждаться, ни о чем не беспокоясь.

— Даже о проклятых Вратах? — спросил Уилки.

Джангли что-то невнятно пробормотал.

С внезапным чувством, словно пузырьки шампанского проникли через нос к нему в мозг, Уилки сказал:

— Что ты сказал, старина? — не понял Уилки.

— Я говорю, — повторил Джангли, — что здесь есть статические Врата. Проводник может свободно пройти от одних Врат до других…

— Хвала богам! — прервал его Чернок. — Глядите!

— … а Врата Жизни Порвонов отнимают энергию, которой достаточно, чтобы осветить целую деревню, — упрямо закончил Джангли.

Все поглядели туда, куда указывал Чернок. Поднимаясь из зеленых полей, впереди росла высокая столовая гора с отвесными стенами и плоской вершиной около мили в поперечнике и в тысячу футов высотой. Пятнышки летающих кораблей двигались туда и обратно на своей пятисотфутовой высоте, на полпути к ее вершине.

Красочный, сверкающий огнями и отражениями, на вершине этого массивного бастиона сиял город.

— Холд Дуросторума, — улыбнулся Чернок. — И — к счастью для меня — Холд, с каким мой народ живет теперь в дружбе. Теперь мы можем поговорить о делах.

Корабль летел по воздуху, браво развевались его флаги.

Экипаж столпился на палубе посмотреть на приближающийся Холд.

— Только запомните, — предупредил Чернок, — люди Дуросторума не знают измерений. Торговцы из параллельных миров приходят и уходят без предательства. Помните, Дж. Т., как мы ждали корабли, когда вели вас в Ируниум?

— Да. Но, конечно, не весь Дуросторум такой?

— Конечно, нет! — хмыкнул Чернок. — У нас есть огромные моря и тропические леса, полярные шапки и горные цепи. но во всех зонах у нас терпимый климат и существуют такие массивы, где можно строить и развивать защищенные Холды, и у нас не такое уж большое население. — Что-то промелькнуло в его глазах, когда он погрузился в воспоминания. — Мы не первая разумная раса, живущая на Дуросторуме. Мы уроженцы этого мира, но те, кто был перед нами, строили города и коммуникационные сети, а затем уничтожили себя. Единственное, что осталось от них — источники силы для кораблей…