Тэд Уильямс - Марш Теней

Бриони отложила письмо с тем же раздражением, что и после первого прочтения. Джеллон — этот рассадник предательства! Очень похоже на отца: даже попав в плен из-за жадности короля Геспера, он все еще надеется объединиться с ним против общего сильного врага.

«Не исключено, что со временем ему бы это удалось, — подумала Бриони. — А что делать мне? Если мы объединимся, мерзкий граф Анджелос снова вернется сюда, и мне придется обращаться с ним как с союзником, хотя я желала бы пронзить его сердце мечом».

Она пообещала себе, что после обеда займется фехтованием. Баррик еще слаб после болезни, но можно обойтись набитым опилками чучелом: представить, что это Анджелос или его господин Геспер. Их приятно продырявить.

Размышляя об отсутствующей странице, Бриони никак не могла угадать, что заставило кого-то ее похитить. Судя по содержанию соседних фрагментов, там были самые обыденные рассуждения о боеспособности стен и ворот замка. Возможно, шпион автарка или кто-то из своих взял страницу, рассчитывая найти сведения о слабых местах Южного Предела? Или они совсем глупы и рассчитывают на то, что отец доверит бумаге информацию, подставляющую под удар его семью и дом, и передаст ее послу Лудиса Дракавы? Тогда они его совсем не знают. Как сказал Броун, король Олин никогда ничего не принимал на веру.

Девушка обратилась к последней части письма, готовая снова заплакать, читая слова прощания.

«И передай Бриони, что я ее люблю. Очень сожалею, что пропущу день рождения ее и Баррика. В этом холодном замке есть кошка, что привыкла спать у меня в ногах. В последнее время она сильно растолстела. Я подозреваю, что у нее будут котята. Передай Бриони: я скоро вернусь, и не один, а с сюрпризом. Она сможет баловать котенка, сколько ей захочется — в отличие от собак и детей, кошек не испортишь избытком любви».

Бриони была довольна собой: на этот раз она не заплакала. Ну разве что пара слезинок… Она поспешно смахнула влагу с лица, и Мойна с Розой ничего не заметили.

Баррик обычно побеждал сестру в поединке на мечах — он был намного сильнее, хотя и не мог пользоваться больной рукой. Однако он не оправился от болезни, поэтому у него быстро сбилось дыхание, а лицо покраснело. Принц двигался медленнее, чем обычно. Он получил несколько ударов тупым мечом, а в ответ нанес только один. Гораздо быстрее, чем хотелось бы Бриони, он отступил назад и отшвырнул меч, с глухим стуком упавший на пол.

— Нечестно, — заявил он. — Ты знаешь, что я нездоров.

— Тем более тебе нужно тренироваться. Ну давай же, злюка, попробуй еще разок. Можешь взять щит, если хочешь.

— Нет. Ты не лучше Шасо. Неужели теперь, когда он больше не может мучить меня, его место хочешь занять ты?

В голосе брата слышалось нечто большее, чем просто злость, и Бриони решила отступить. Ее переполняли ярость и раздражение. Столько дней она сидела на месте и выслушивала самых разных людей! Теперь ей так хотелось размяться, помахать клинком, позабыть о том, что она принцесса. Но она знала: заставить Баррика делать что-либо против его воли невозможно.

— Хорошо. Тогда, может быть, поговорим? Я перечитала письмо отца.

— Нет. Не хочу. Клянусь молотом Перина, за последние дни я наговорился на всю жизнь! Сплошные заговоры и интриги. Я устал от них. Лучше пойду вздремну.

— Но мы еще не говорили о том, что узнали от Броуна: о Гейлоне Толли, о письме и автарке…

Он махнул рукой, останавливая ее, и сказал:

— Броун смутьян. Если не будет интриг и таинственных заговоров, от которых нас надо спасать, он лишится всякого влияния.

Баррик скинул защитный жилет, не развязав его до конца, и надулся, как наказанный ребенок.

— Ты говоришь, что нам не о чем беспокоиться? — изумилась Бриони. — Забыл, что брата убили прямо в нашем замке?…

— Нет, я этого не говорил! Не надо передергивать! Я говорю, что не доверяю Авину Броуну, потому что он сообщает нам лишь то, что выгодно ему. Ведь именно он уговорил отца жениться на Аниссе. Найнор и тетя Мероланна были против, но Броун наседал, пока отец не согласился.

— Мы тогда еще были маленькими, я совсем ничего не помню, — нахмурилась принцесса.

— А я помню. Я помню все. По его вине эта сумасшедшая теперь сидит у нас на шее.

— Сумасшедшая? — Бриони очень не понравилось выражение лица Баррика: в нем появилась жесткость, какой никогда раньше не было. — Баррик, она мне тоже не нравится, но так говорить бессердечно. К тому же это неправда.

— В самом деле? Селия рассказала, что она очень странно себя ведет. Она никого не подпускает к себе, кроме деревенских женщин. Селия говорит, что в городе некоторых из них считают колдуньями…

— Селия? Я и не знала, что ты с ней встречаешься.

— Ну и что? — Побледневшие щеки Баррика снова ярко вспыхнули. — Разве это тебя касается?

— Нет, конечно. Но разве мало других девушек, более достойных твоего внимания? Мы о ней ничего не знаем.

Он фыркнул:

— Ты рассуждаешь, как тетушка Мероланна.

— И Роза, и Мойна тебя просто обожают.

— Вранье. Роза обзывает меня «принцем-несчастливцем» и считает, что я вечно ною. По твоим же словам. — Он насупился.

Бриони, до этого момента серьезная и озабоченная, позволила себе слегка улыбнуться.

— Это было в прошлом году, дурачок, — ласково сказала она брату. — Больше она так не говорит. Надо заметить, она очень переживала, когда ты болел. А Мойна… По-моему, ты ей нравишься.

Сначала на лице его появилось искреннее удивление, а взгляд стал страстным — настолько неожиданно, что Бриони поразилась. Но в следующий миг все исчезло, и Баррик надел свою обычную унылую маску безразличия.

— Тебе недостаточно быть принцессой-регентом, — проговорил он. — Ты ведешь себя как королева, точно меня и вовсе нет рядом. Ты поучаешь меня, с кем говорить, а с кем нет. Не исключено, что ты заставишь одну из фрейлин сделать вид, будто она меня любит, и следить за мной. Ты не должна так поступать, Бриони.

Баррик отвернулся, бросил на пол принадлежности для тренировки и вышел из оружейного зала. Двое стражников, молча стоявших в стороне, последовали за принцем.

— Это неправда! — крикнула Бриони. — Баррик, это неправда!…

Но брат уже удалился.

Она сама не знала, зачем отправилась туда. У Бриони было чувство, словно она идет против сильного ветра, пытаясь удержать в руках очень сложную и хрупкую вещь — что-то вроде одного из приборов Чавена, но гораздо большего размера. Временами ей казалось, что королевская семья проклята.

Тяжеловооруженный стражник не хотел пускать ее в подземелье. Бриони спорила с ним. Принцесса-регент могла делать все, что заблагорассудится, но она знала: если продолжать настаивать, стражник обратится к Авину Броуну, а этого как раз девушка и не хотела. Бриони сама не понимала причин своего поступка. Тем более она не смогла бы объяснить его лорду коменданту.