Лайан Герн - Через соловьиный этаж

– Я не виновата, что мужчины неравнодушны ко мне, господин.

Их глаза на мгновение встретились. Его взгляд был сверлящим, хищным. Она поняла, что Йода желает ее, как и все, раздразненный и возбужденный слухами.

К горлу подступило отвращение. Каэдэ вспомнила о спрятанной в рукаве иголке и представила, как протыкает ею плоть Йоды.

– Безусловно, – согласился он. – И мы не вправе винить мужчин за то, что они восхищаются тобой. – Через плечо он обратился к Абэ: – Ты был прав. Она великолепна. – Йода словно дал оценку неживому произведению искусства. – Ты собиралась в дом. Не буду тебя задерживать. Полагаю, эта жара не для твоего здоровья.

– Господин Йода.

Девушка вновь поклонилась до земли и на коленях попятилась к выходу из шатра. Шизука помогла ей подняться, и они ушли.

Девушки молчали до самой комнаты, затем Каэдэ прошептала:

– Ему все известно.

– Нет, – ответила Шизука, взяв расческу и начиная расчесывать волосы госпожи. – Он ни в чем не уверен. У него нет доказательств. Вы прекрасно держались.

Пальцы массировали виски Каэдэ. Напряжение постепенно спадало. Госпожа оперлась о плечо служанки.

– Я хочу поехать в Хаги. Ты отправишься со мной?

– Если этому желанию суждено сбыться, то я вам более не понадоблюсь, – улыбаясь, ответила Шизука.

– Мне кажется, ты всегда будешь мне нужна, – проговорила Каэдэ. В голос прокралась нотка печали. – Может, я буду счастлива с господином Шигеру. Если бы я не встретила Такео, если б он не любил…

– Ш-ш, – прошипела Шизука, чьи пальцы не переставали гладить голову госпожи.

– У нас могли бы быть дети, – продолжила Каэдэ, замедляя сонную речь. – Теперь это невозможно, а мне придется притвориться, что все будет хорошо.

– Мы на грани войны, – прошептала Шизука. – И не знаем, что будет завтра, не говоря уже о далеком будущем.

– Где сейчас Такео? Ты не знаешь?

– Если он до сих пор в столице, то в одном из тайных домов Племени. Однако, возможно, его уже вывезли за пределы феода.

– Я когда-нибудь увижу его? – спросила Каэдэ, не ожидая ответа.

Шизука промолчала, ее пальцы неустанно трудились. За открытыми дверьми расплывался в жарком воздухе сад, сверчки достигли пика своей трескотни.

Постепенно день сменялся вечером, начали расти тени.

Без сознания я находился всего несколько секунд. Когда пришел в себя, кругом была темнота, и я сразу догадался, что нахожусь внутри тележки. Кроме меня там было не менее двух человек. Один из них, как я узнал по дыханию, Кенжи, другой, судя по духам, девушка. Они вывернули мне руки за спину, удерживая туловище в согнутом положении.

Я почувствовал сильнейшую тошноту, словно меня ударили по голове. Тряска не шла на пользу.

– Меня сейчас вырвет, – сказал я, и Кенжи отпустил мою руку.

Когда я сел, тошнота уже подступала к горлу. Я понял, что девушка отпустила вторую руку. В своей отчаянной попытке сбежать я забыл про рвоту и ударился, закрыв голову руками, о крышку телеги, крепившуюся с одной стороны на петлях.

Она была прочно закреплена снаружи. Руку оцарапал гвоздь. Кенжи и девушка схватили меня, сломили сопротивление и прижали к полу. Кто-то снаружи резко прикрикнул.

Кенжи раздраженно прошептал мне:

– Замолчи и лежи тихо! Если люди Тогана найдут тебя, ты покойник!

Однако я потерял разум. Когда я был мальчиком, то приносил домой животных: лисят, горностаев, детенышей кроликов. Мне ни разу не удалось приручить их. Все, чего они хотели, слепо, интуитивно, так это вырваться и убежать. Теперь на меня нахлынула та же бешеная неугомонность. Мне было плевать на все, лишь бы Шигеру не подумал, что я предал его. Я никогда не останусь в Племени, им меня не удержать.

– Заткни его, – прошептал Кенжи девушке, и от ее удара мир снова поплыл перед глазами и пропал во тьме.

Когда я пришел в себя в следующий раз, то искренне поверил, что мертв и нахожусь в подземном царстве. Я ничего не видел и не слышал. Непроницаемая темнота, погруженная в полную тишину. Затем чувствительность начала возвращаться. Для мертвеца я слишком хорошо чувствовал боль. Горло ныло, рука пульсировала, запястье другой занемело, его слишком сильно отогнули назад. Я попытался сесть, но меня связали таким образом, что веревки не давали выпрямиться. Я повернул голову, встряхнул ею. На глазах была повязка, но труднее переносилось ощущение глухоты. Я понял: в уши что-то вставлено. Значит, слух не потерян.

К лицу притронулась чья-то рука, отчего я подпрыгнул. Повязку сняли, и я увидел Кенжи, сидящего рядом на коленях. Горела керосиновая лампа, освещая его лицо. Я вспомнил, как он опасен. Однажды он поклялся защищать меня хоть ценой своей жизни. Меньше всего мне теперь хотелось его защиты.

Его губы задвигались, произнося что-то.

– Я ничего не слышу, – сказал я. – Убери затычки.

Он вытащил их, и мой мир вернулся ко мне. Я некоторое время молчал, входя в него. Вдалеке текла река, значит, я еще в Инуяме. Дом, в котором я находился, стоял в тишине: все спали, кроме стражников. Они перешептывались с внутренней стороны ворот. Я догадался, что на дворе глубокая ночь, и тут услышал, как колокольный звон далекого храма пробил полночь.

В этот момент я как раз должен был залезть в замок.

– Сожалею, что мы причинили тебе боль, – сказал Кенжи. – Не нужно было так сильно сопротивляться.

Меня трясло от гнева и горечи, но я сдержался.

– Где я?

– В одном из домов Племени. Мы вывезем тебя из столицы в ближайшие дни.

Его спокойный официальный тон вгонял меня в еще большее бешенство.

– Ты сказал, что никогда не предашь Шигеру. В день моего усыновления, помнишь?

Кенжи вздохнул.

– Тем вечером мы оба говорили о конфликте обязательств. Шигеру знает, что прежде всего я служу Племени. Я предупреждал его тогда, да и позже, что у Племени есть виды на тебя и что рано или поздно они о себе заявят.

– Почему именно сейчас? – зло спросил я. – Вы могли оставить меня еще на одну ночь.

– Может, лично я и дал бы тебе эту возможность. Но твой поступок в Ямагате вывел ситуацию из-под моего контроля. В любом случае ты был бы сейчас мертв и уже никому не смог бы принести пользы.

– Я мог бы сначала убить Йоду, – пробурчал я.

– Эта возможность рассматривалась, – сказал Кенжи, – и было принято решение, что она не соответствует интересам Племени.

– Вы, наверное, почти все работаете на него?

– Мы работаем на того, кто больше заплатит. Нам нравится стабильное общество. Во время открытых военных действий трудно выполнять задания. Правление Йоды жестоко, но стабильно. Нас оно устраивает.

– Значит, ты все время обманывал Шигеру?

– Как, несомненно, и он часто обманывал меня. – Кенжи замолчал на минуту, а затем продолжил: – Шигеру был обречен на поражение с самого начала. Слишком много могущественных людей хотят избавиться от него. Он молодец, что так долго продержался.