Шавина Виктория - Научи меня летать

Мост опустился и поднялся в последний раз, и раньше, чем Солнце добралось до полуденной вершины, старейшины всех деревней владения собрались на совет под навесами. Стражники, выдворенные оттуда, без удовольствия отправились искать тень в башенках. Те из них, кому повезло меньше, вынуждены были остаться во дворе и не подпускать к тяжёлым шкурам и полотнищам, скрывавшим собрание от чужих взоров, любопытных.

За навесами было так же жарко, как и во дворе, пахло пылью и несвежим мясом. Кто-то из воинов догадался принести крышку стола, найденную среди хлама, на ней и разложили карты. Света, сочившегося через щели между неплотно завешанными шкурами, старейшинам хватало, и всё же кто-то успел запалить факел, одиноко торчавший из покосившейся скобы в стене. К прежним запахам прибавился терпкий аромат дыма, благотворно подействовавший на людей - каждый из них, должно быть, вспомнил о привычных собраниях вокруг костра в родной деревне и успокоился.

Орур не стал заговаривать первым: хотя он и был молод, но достаточно знал нравы летней. Сейчас старейшины, наиболее честолюбивые и умом обделённые, должны были сцепиться в бессмысленной схватке за главенство. Следовало подождать, пока они накричатся и устанут - тогда и начнётся серьёзный разговор.

Он отошёл к столу, присел на корточки и принялся перебирать ворох карт - все их следовало изучить и свести в одну. Старики за спиной летня визжали, шипели, хрипели и брызгали слюнями. "Хорошо, что он нас сейчас не видит", - неожиданно подумал старейшина.

Наконец, спорщики выбились из сил. Орур прочёл во взглядах остальных людей молчаливое ожидание и, собравшись с мыслями, заговорил. Он велел себе не думать о том, верным ли окажется принятое им решение - куда важнее сейчас было не допустить раскола.

- Сойдёмся на том, избегая дальнейших споров, что ни один из нас другим приказывать не должен. (Летни сотворили согласные жесты.) Мы давно уже решили, что все деревни равноправны и свободны, и наши люди не поддержат возвышение какой-либо одной.

- Нет, всё это, конечно, хорошо, - перебил его другой старейшина. - И даже справедливо. Да только много так не навоюешь. Где видано войско без предводителя?

- Я к тому и клоню, - спокойно выговорил Орур.

- Понимаю я, к чему ты клонишь, - сказал ему третий. - Да только умно ли это: доверяться чужому? Людей что ли у нас не хватает?

Иные из старейшин переглянулись.

- Не в том дело, человек он или что другое, а в том, что он - уан, - возразил Орур.

- Стало быть, самим в яму прыгать? - усмехнулся кто-то.

- Не нужен нам уан, - поддержали его пятеро старейшин. - Прошлый был человек, а и то, как вспомнишь, так ужас пробирает до костей.

- В мире не одни двери, - довершил седой мужчина, говоривший третьим. - И без уана обойтись можно.

- Вправду? - улыбнулся Орур. - Уж как я голову ломал, а не увидел другой двери. Кого же поставим над собой? И, что важнее, по какому праву? Ведь, как всегда бывает, один человек откроет новый путь, да не пойдут ли за ним другие? А дорожка-то заманчива.

Летни задумались.

- Глупость всё это, - поддержал его доселе молчавший старейшина. - Из воинов что ли выбирать станем себе предводителя? Да ведь нарекать нам его придётся уаном. А потом что же? Выбрать одного из нас опасно, но возвеличить того, кто не умудрён годами, и опоить дурманом власти - дорого может стоить. Что если пойдут за этим храбрецом, не понимая куда, вдохновлённые молодостью его, дерзостью и отвагой, против нас наши же люди? Верная это погибель, не говоря уж о том, какой несчастливой традиции мы можем положить начало.

После долгого молчания ему ответил третий старейшина:

- Складно говоришь. Но чем же лучше чужого поставить над нами? Наш человек не сбежит, здесь его дом. А чужой, случись что, мигом скроется за весенней границей - только его и видели!

- Да разве мы можем победить?! - визгливо воскликнул один из бывших спорщиков. - А вы сцепились: кто да кто, будто речь о том, кому трофеи делить.

Третий старейшина нахмурился. Возражавший ему сухой, лысый летень мрачно ответил:

- Воинов у нас мало, что ни говори. Даже когда загонщики вернутся, всё равно.

В наступившей тишине Орур проговорил с видимостью спокойствия:

- Уан Кереф сказал, что его поддержат два ведуна и маг.

Старейшины переглянулись, иные посмотрели на мужчину искоса.

- А много ли это даст? - решился обнаружить своё невежество третий.

- Не знаю, - честно признал Орур.

Собрание снова переглянулось и замолчало. Мужчина видел, что они колеблются, выждал некоторое время и добавил:

- Всё-таки он воин воздушной армии Весны.

- И что с того? - грубо спросил один из стариков.

- Да ты дослушай, - одёрнули его сразу трое.

- Из отборных, значит, войск, - протянул лысый.

- Но ведь простой воин, - заметил третий.

- Мало ли, как их там учат, - откликнулся ещё голос.

- Ненадёжны все эти догадки.

- Однако Ченьхе же он одолел!

- То Ченьхе, а тут дело другое…

- … чужому верить нельзя! Нельзя!

- … войска Весны нас лихо били, верно у них какой секрет. Не зря же говорят: не спрашивай старого, а спрашивай бывалого.

Орур нахмурился. Он не пытался перекричать десяток стариков, каждому из которых не терпелось высказать своё мнение, но, созерцая спор, всё больше убеждался в принятом решении. Годы подарили летням перед ним трусость и осторожность. "Лучше вовремя испугаться, чем не вовремя умереть, - любили приговаривать они. - Осторожность - мать мудрости".

- Неподходящее всё это сейчас, - громко сказал человек, едва страсти улеглись. - Как вы не видите: настал такой момент, когда нужно поступить не так, как прежде. Нужно изменить привычкам… Да, именно! Не поможет нам осторожность, да и отчаянная храбрость не поможет - если не будет её направлять уверенная рука, спокойный ум. Нам нужно что-то необычное, новая тактика, которая удивит и опрокинет врага. Может быть, не бояться надо того, что он не человек, а радоваться этому. Меня он поймал, так ведь и Марбе зацепил чем-то, да и с Ченьхе, верно, не в силе одной дело было. И ведь правильно говорите: била нас армия Весны, и почти без потерь для себя - легко, будто в сказке. Пусть оружие у них лучше было и выучка - не в том их секрет.

Старейшины уставились на него: кто озадаченно, кто подозрительно.

- Так ведь он же и довёл до войны, - наконец, произнёс третий.

- Ой ли, - неожиданно откликнулся лысый. - Да просто соседи наши сообразили, что никакого проклятия акаши нет. Или ты думаешь, если мы спиной повернёмся к уану, чужие войска, довольные, тут же уйдут с нашей земли?

Четверо старейшин едва слышно засмеялись. Третий побагровел и хотел ответить, как вдруг, точно эхо, взрыв хохота донёсся снаружи. Летни переглянулись и высунули головы во двор. Людям, покинувшим свои дома и знавшим, что возвратятся они на пепелища - и то если возвратятся - смеяться было решительно не с чего.