Шавина Виктория - Научи меня летать

Синие губы растянулись в беззвучном смехе. Юноша наклонился ближе, и маска развернулась к нему.

- Ты смотришь на меня, как на незнакомца, - озадаченно выговорил Хин.

- А мы высадили сад, - перебил паук, свешиваясь ниже.

Юноша, хмурясь, покосился на него. Келеф улыбчиво прищурился:

- И как впечатления?

- Мне нравится, - жизнерадостно заметил Синкопа. - Эти упругие ветви, ах, они великолепны. Забираешься на какую-нибудь и слегка подпрыгиваешь: ветка колеблется и поёт "пеум". А если как следует поработать лапами и челюстями, оттянуть её до свола, закрепить паутиной, забраться на неё и разом отпустить, тогда так здорово мотает: ды-ды-ды-ды-ды… И отрываешься, не удержавшись, летишь, летишь… Ввушш… Пока не шлёпнешься - флях! Невероятные ощущения! Тебе надо попробовать.

Уан тепло усмехнулся:

- Не выдержит.

Сил'ан проплыл в свою комнату и закрыл дверь. Он слышал, как снаружи новый, незнакомый голос Хина отдаёт стражникам указания. Потом в окне показался паук, пролез внутрь и перебежал по стене.

- Что это было? - серьёзно спросил он. - Не спрашивай меня в ответ: что именно. Ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь. В смысле о чём я, а не ответ, хотя, возможно, и его тоже.

Келеф спокойно посмотрел на лятха.

- Он подходит тебе или нет? - решил сменить тактику паук.

- Нет.

- Замечательно. Тогда тем более: что это было?

Уан снова не ответил, хотя несколько раз собирался заговорить.

- Сам не знаешь, - заключил Синкопа, расставаясь с грозным тоном. - И что дальше? Всё время убегать от него ты не сможешь.

Вместо объяснений, руки Сил'ан ласково отцепили его от стены и выбросили в коридор.

- Что с ним? - встревожено спросил Хин, когда и на следующее утро уан не пожелал выйти из комнаты.

Синкопа сорвался с места и, быстро перебирая лапами, обежал залу, не поленившись обогнуть каждую из колонн, только потом вернулся к человеку, взобрался тому на плечо, подвинулся ближе к уху и сказал тихим шёпотом:

- Он тебя боится.

Юноша подавился и закашлялся. Паук недовольно спрыгнул на пол и затопал лапами, ожидая, пока Хин придёт в себя.

- Быть того не может! - наконец, объявил тот.

- Тогда есть второй вариант, - легко согласился Синкопа. - Близкий к первому.

- И?

- Ты же знаешь, голос для Сил'ан очень важен, если и вовсе не важнее всего. Конечно, не могу претендовать на…

- Не увлекайся, - прервал его юноша.

- Хорошо, - тяжко вздохнул паук. - Буду лаконичен. Он видит, что ты - это ты.

- Удивительно.

- Не язви, - в свою очередь насупился Синкопа. - Я не закончил. Но слышит, а, значит, чувствует, что ты - уже не ты. Не тот ты, каким был. То есть, получается, кто-то другой, ему неизвестный.

Хин вдруг задумчиво усмехнулся.

- Что ещё? - осведомился паук.

- Помню, лет семь назад, я думал о нём что-то похожее. Видел всё ту же маску, но понимал, что уже не знаю того, кто за ней. Тогда всё разрешилось само собой.

- Ничего не решается само собой, - настойчиво возразил паук. - Он знал, что делать, а мы второй день не можем придумать.

- Откуда ему было знать?

- Интуиция, разумный ты мой.

Юноша поджал губы, но не ответил на колкость:

- Значит, голос?

- Назовём это первой гипотезой, - предложил Синкопа, воодушевляясь.

- Тогда ему просто нужно привыкнуть.

- Но для этого, - паук со значением воздел три лапы, - его нужно выманить из комнаты. Ты думаешь о том же, о чём и я?

- Сомневаюсь, - с опасением признался Хин.

В верхней зале, где уже лежали нотные скрижали, гобои, виолончель и скрипки, лятхи собрались в тесный круг. Пыльный свет сочился через щели меж тяжёлыми полотнами, завешивавшими окна. Потрескивая и дрожа, оплывали свечи, наполняя залу сладким ароматом воска. Длинные тени протянулись от фигур, тускло светился исцарапанный мягкий металл, ярко блестело лакированное дерево. Далеко за стенами крепости клонилось к закату усталое Солнце.

- Какие будут предложения? - глухим и таинственным голосом открыл совещание Синкопа.

- Я думаю так, - бодро заговорил мелкий злодей. - Идём сейчас все на каток и устроим соревнование!

Его оттолкнул крупный брат:

- Лучше снова заклинить плиту у входа, и…

- Что? - уставились на него черви.

- Снова? - подозрительно переспросил Синкопа.

Злодеи, переглянулись, нежно зарозовели и, шпыняя друг друга, удалились за спины тварей. Ре скромно дёрнул ухом.

- Нет, - простонал паук.

- Нет? - перепросил серый клубок меха. - Да, наверное. Раз уж мы прервались…

Синкопа тяжело вздохнул, собираясь с душевными силами:

- И если ты не будешь осознавать до конца смысл своих действий, и так далее, и всё такое. Да, конечно, задавай!

Ре почесал мех сгибом крыла:

- Скажи, а что мы вообще обсуждаем?

- Как: что? - возмутился паук.

- Вот именно: как? - подхватили чешуйчатые злодеи, высунув головы из-за укрытия. - Выбираем способ повеселиться!

Паук посмотрел на червей, свою последнюю надежду.

- Не знаю, ты не сказал, - виновато произнёс один из них.

- Сразу спросил: какие будут предложения, - подтвердил второй.

- А где огненный? - полюбопытствовал Бекар.

Лятхи переглянулись.

- О нет! - воскликнул Синкопа.

- Снова "нет", - свистящим шёпотом подметила серая тварь. Коричневая с важным видом кивнула.

- Он всё испортит! - возопил паук и кинулся к двери.

- Он - ничего не испортит, - донёсся от порога весёлый голос Хина. Юноша стоял в дверном проёме, опираясь рукой о косяк и выставив плечо вперёд. - Келеф обещал придти и вытерпеть то, что мы придумали. Подчёркиваю: обещал.

- Ты не рассказал ему, что именно? - обрадовался Синкопа. - Вот, молодец!

Ре дёрнул ухом.

Уан казался спокойным, а Хин, напротив, ощутил волнение: о чём думал он, человек, когда согласился на предложение Синкопы - петь для Сил'ан? "Голос часто лжёт людям, - метались мысли. - Трус может воспевать подвиги героев так, что другие поверят, будто он сам отважен или, быть может, всё видел собственными глазами. Что я поведаю о себе, того не понимая? Всё равно, что пение глухого…"

- Готов? - осведомился паук.

- Юный герой, - вдруг спросил Келеф, улыбчиво прищурившись, - а ты на чём будешь играть?

Синкопа взмахнул лапами, и Хин сразу понял: отвечать уже не нужно - Сил'ан узнал музыку, обнял себя руками; оранжевый взгляд стал отрешённым и растерянным, но зрачки расширились, словно от боли или страха. Отступать было поздно, и юноша отбросил сомнения, сосредоточился только на том, чтобы голос [31] Ария (бас) "Weicht, all ihr Uebeltaeter". И.С. Бах. Хочу заметить, что хотя слова поют точно, перевода их в Йёлькхоре не знают. прозвучал успокаивающе, ласково, тепло. Он не понимал, чего ждать, но был готов и утешать, и шутить, и улыбаться, и слушать признания.

Едва замерли струны, Хин с надеждой посмотрел на уана.