Constance_Ice - Гарри Поттер и Лес Теней.

Но среди собравшихся Гарри увидел еще одно лицо, которому эта помолвка была явно не по душе. По бледным щекам Гвеннол Дивир, на которые ниспадала серебристая бахрома подвесок, блуждали красные пятна ревности. Гарри знал, что, хотя Глориан называл прекрасную Эльфийку сестрой, это было лишь выражение дружбы: все Эльфы называли себя братьями и сестрами, а дружба в их обществе была важнее, чем родственные отношения. Пчелиный рой, который составляли все Эльфы, нуждался в постоянной поддержке по отношению друг к другу со стороны всех членов этого общества. И юноша понял, что для Гвеннол Глориан больше, чем брат или друг, потому что только любимого человека можно было бы с такой болью отдать в руки другой женщины, чужой женщины, потому что этого требовали интересы их рода. Гвеннол Дивир, как и остальные женщины-Эльфийки, была бесплодна.

Рон и Гермиона, Сьюзен, стоящая рядом с Гарри, да и все остальные, похоже, не видели в совершающемся обряде никакого преступления. Среди школьников Хогвартса еще с сентября бродила сплетня о том, что отношения профессоров по Защите от Сил зла и Древним Колдовским Языкам далеки от обычных профессиональных или просто дружеских. Позже, многие девицы даже возревновали, когда узнали, что вечера, а иногда и ночи, профессор Эвергрин проводит в бывшей хижине Хагрида, но взглядов, которые влюбленные бросали друг на друга было достаточно, чтобы у фанаток Глора не осталось никаких шансов. Помолвку и свадьбу, которая должна была свершиться через три дня, все приняли как должное. А Добби, переминавшийся с ноги на ногу слева от Гарри, был и вовсе в восторге.

Наконец, все закончилось. Снег пошел еще сильнее, и Эльфы как-то неожиданно все испарились, точно растаяв в его крупных хлопьях: согласно обряду, они все должны были принести жениху и невесте подарки возле дома главы рода. Рядом с древним черным кромлехом остались только Гарри и его друзья, Валери и Глориан. Валери Эвергрин окликнула уходящую вместе с толпой слизеринцев черную спину профессора Зельеделия.

- Северус!

Никогда она еще не звала его по имени, подумал Гарри, видя, как спина вздрогнула.

- Да? - голос был раздраженный, нетерпеливый. Снейп явно не хотел оставаться с ней.

- Спасибо, что согласились быть моим посаженным отцом.

- Не за что.

- Не хотите меня поздравить?

- Я поздравлял вас в прошлом году. Думаю, этого достаточно.

Мнение профессора явно разделял Глориан Глендэйл. Его фиолетовые глаза нетерпеливо сверлили Снейпа, подталкивали, требовали, кричали, чтобы он поскорее ушел.

И он ушел.

- Пойдем, дорогая, - прозвенел счастливый голос Глора. - Пойдем к отцу. Он очень просил.

- Да, да, конечно. Гарри, ну, как тебе?

- Красивая церемония, - без всякого выражения сказал Гарри. - Поздравляю, мисс Эвергрин, Глориан...

- Спасибо, Гарри. Ты же меня понимаешь, правда? - большие синие глаза Валери оказались перед самым лицом Гарри, она поцеловала его в лоб, окатив сладким запахом цветов и заставив его сердце почему-то сжаться от жалости. Несколько шагов - и они с Глорианом исчезли в метели.

Гарри, Рон и Гермиона долго молчали.

- Странный обряд, - прошептала Гермиона. - Почему мне кажется, что все это мне только что приснилось?

- Дико, - пробормотал Рон. - Все это невероятно дико, - он неуютно поежился: снег падал ему за ворот плаща. - Они такие разные... Я до сих пор не могу поверить в то, что она согласилась... Она, такая красивая, - и он! Бр-р-р, как холодно! Ну и быстро же здесь наступила зима!

Гарри молчал.

- Она не любит его.

Голос, прозвучавший из-за камня, заставил всех четверых вздрогнуть. Сьюзен оглянулась и увидела Джинни, зябко кутающуюся в заносимую снегом мантию.

- Что ты сказала, Джин? - Рон непонимающе вскинул брови.

- Что слышал, ты, бесчувственный болван, - бесцветно уронила Джинни. - Знаете, мне показалось, что ничего страшнее я никогда не видела.

- Страшнее? - переспросил Рон.

Сью и Гермиона переглянулись с совершено одинаковыми выражениями на лицах. Они не были уверены, стоит ли заткнуть рот Джинни, прежде чем она со ставшей свойственной ей откровенностью выложит свое мнение. Они не успели.

- Я сказала, что она не любит его. Она любит другого человека, сама, наверное, этого еще не понимает, но любит.

- Джинни, - мягко сказал Гарри. - Не надо...

- Не надо меня одергивать, как маленькую девочку, Гарри Поттер! - вспылила Джинни. В призрачном свете летящих снежинок ее голубые глаза были похожи на упрямые льдинки. - Я считаю, что это отвратительно!

- Джинни...

- Оставь меня, Сьюзен Боунс! Что ты понимаешь в любви?!

- Джинни!

- И ты заткнись, Гермиона! Тебе все дается с такой легкостью, не понимаю, почему ты до сих пор думаешь, когда перед тобой лежит все готовенькое на блюдечке! Вы все избалованы! - истерично выкрикивала Джинни. - Избалованы любовью!

- Джин, что на тебя нашло? - попытался утихомирить сестру Рон.

- О, какой же ты дурак, Рон, - беспомощно простонала Джинни и заплакала. - И почему она ему не скажет?! Я бы сказала... наверное...

- Если бы она сказала Глориану об этом, то все мы, все сто пятьдесят человек, оказались бы посреди 1096 года, как бездомные на улице, - не выдержал Гарри. - Она пожертвовала собой, чтобы домовые эльфы выступили против Вольдеморта на нашей стороне! Она пожертвовала собой, чтобы нам было, где голову преклонить... Мы не вправе обвинять ее!

- О, какие пылкие речи, Поттер!

Драко Малфой стоял, ухмыляясь, возле большого камня. На нем трепетала черная мантия на собольем меху. С нежностью относившиеся ко всем животным Эльфы уже давно с отвращением на нее поглядывали. Драко же смотрел на Джинни с презрением.

- И тебе не надоело с вожделением глядеть на этого придурка со шрамом, рыжая Уизли? Поттер, почему бы тебе просто не сказать этой дуре: "Отвали, я тебя не хочу, у меня есть своя белокурая телка!"

- Малфой! - Гарри сжал кулаки. В одном из них - палочку. - Еще раз ляпнешь что-нибудь подобное, и - тебе не жить!

- Да ну? - издевательски скривился Драко. Он подбоченился и оперся спиной о камень. - И наш знаменитый Гарри Поттер не боится, что за драку возле эльфийской святыни ему сделают бо-бо? А что если я скажу, что видел, как ты со своими дружками и подружками пытаешься открыть вход в подземелье? - Ты не посмеешь, сукин сын! - зарычал Рон. - Спорю, ты сам шлялся здесь и ждал, пока все уйдут, чтобы пролезть туда! - Что за выражения, Уизли?! Посмею, конечно. Тем более что тебя заподозрить легче легкого. У кого из нас двоих бОльшая нужда в эльфийских сокровищах? Кто у нас в Хогвартсе самый нищий? Кто носит залатанные мантии? У кого самая старая грязная палочка? Слушай, Грэйнджер, а он дарит тебе цветы, а? Небось, в теплицах у профессора Спаржеллы ворует, на дорогой букет-то у Уизли денег не хватит... Рон не выдержал и, одним прыжком подскочив к Малфою, припечатал его лопатками к древнему камню. Лицо Драко осталось презрительно непроницаемым, даже когда Рон схватил слизеринца за горло. - Хочешь убить меня, Уизли? - прохрипел Малфой, не делая ни малейшего движения, чтобы освободиться. - Ты все равно не сможешь, потому что ты - слабак! Для того чтобы убить кого-нибудь, нужна холодная голова и ясный разум. А в твоей головенке не наберется даже столько мозгов, сколько у паршивого флоббера! - Не смей оскорблять его! - завопила Джинни, срываясь с места. Гермиона хотела ухватить Джинни за подол мантии, но промахнулась, и теперь Джинни, как и Рон, мяла кулачками тощее тело Малфоя, не давая его руке добраться до палочки в кармане. Гарри, Сью и Гермиона пытались растащить их, но не смогли даже разжать пальцы рычащего сквозь зубы Рона - так сильно он впился в горло Малфою. Куча-мала яростно визжала девичьими и воинственно орала мальчишечьими голосами. Драко хрипел и продолжал с ненавистью смотреть на Рона. Рука белокурого слизеринца медленно подбиралась к волшебной палочке. Неожиданно, колено Драко, точно прицелившись, резко наподдало Рону пониже живота. Рон побледнел и скривился от боли. Его руки разжались и со всей силы уперлись в камень. - О, Мерлин! - просипел он, выпучив глаза. И в этот момент камень пришел в движение. Внутри него что-то скрипнуло, со стоном повернулось, снег посыпался с вершины старинного кромлеха, и камень, закрывающий вход, тяжело ухнул вниз. Рон и Драко, не удержавшись, полетели вниз, в черный зев мрачного провала. Джинни закачалась на краю, сорвалась и тоже рухнула следом. - Рон! Джинни! - закричал Гарри, бросаясь к темной дыре. Он спустил ноги вниз, послушал секунду - тишина, и, не раздумывая, соскользнул вниз. - Гарри! Нет! - Сьюзен в ужасе смотрела, как голова Гарри исчезла в темноте каменного провала и как Гермиона решительно сбрасывает мантию и перекидывает ногу через край. - Гермиона, ты куда?! - Надо вытаскивать их оттуда, ты идешь? - и гриффиндорская староста тоже испарилась. Сью крепилась недолго: куда страшнее было остаться одной. Ход был узким, и, пока ее тащило по каменному лазу, она исхитрилась порвать юбку в нескольких местах и ужасно испачкаться, собрав по дороге остатки грязи, которые не успели прилипнуть к одежде остальных. Когда она, наконец, обрушилась на что-то твердое, ее подхватила чья-то рука. Она подняла глаза и при свете палочки увидела Гарри. На его щеке наливалась кровью здоровенная ссадина. - Интересно, куда это мы угодили, - задумчиво сказал он и помотал головой, избавляясь от зарослей паутины во встрепанных волосах.