Барб Хенди - Похититель жизней

Служанка принесла кружки с вином, поставила их на стол. Ланджов торопливо расплатился с ней и махнул рукой, отсылая ее прочь.

— Если ты прогонишь охотницу — кто же тогда уничтожит убийцу твоей дочери? — спросил Вельстил.

— Ради всего святого! — почти взмолился Ланджов. — Нельзя же, чтобы городских советников подвергали таким бесцеремонным допросам! Сама эта идея бессмысленна и не принесет ничего, кроме всеобщего возмущения. Вот капитан Четник разбирается в таких делах. Может, он и не дампир, но он, по крайней мере, знает, где следует, а где не следует искать вампиров!

— И что же будет, если он их все-таки найдет? — осведомился Вельстил. — Сможет он на равных сразиться с вампиром? По плечу ли это его подчиненным? Если ты откажешься от услуг охотницы, то убийца Чесны сможет и дальше безнаказанно преследовать жителей Белы.

Ланджов с силой провел ладонью по лицу, затем прижал пальцы ко рту и наклонился над столом, подавшись ближе к Вельстилу.

— Советник Батак оказывает нам услуги стряпчего, — прошептал он сквозь пальцы. — Женат он на племяннице королевы, но у него есть любовница. Если в ночь, когда погибла Чесна, Батак был у этой женщины — разве сможет он доказать свою невиновность? Советник Амроговиц — наследный лорд южной провинции, однако он спустил изрядную часть своего состояния в игорных залах, и этот постыдный факт почти никому, кроме меня, не известен. Это ведь никак не умаляет его голос в совете, однако мы не желаем, чтобы его… э-э… пристрастия получили широкую огласку.

Вельстил одарил его тяжелым немигающим взглядом, и Ланджов снова заерзал в кресле.

— Если ты прогонишь дампира, — медленно проговорил Вельстил, — то, во-первых, ты выставишь себя глупцом, а во-вторых, будут новые и новые жертвы. Неужели душевное спокойствие нескольких людей для тебя важнее, чем безопасность вверенного твоим заботам города?

Ланджов напрягся, и ответ его прозвучал твердо, даже жестко:

— Я объяснил тебе причины своего решения только из уважения к твоим добрым намерениям. Согласен ты с этим или нет, а совет лорда О'Шийна — отказаться от услуг этой женщины — это наиболее верный выход из положения.

Вельстил смотрел все так же, не мигая, и на миг по лицу Ланджова промелькнули подозрение и страх. Затем советник встал.

— Мне очень жаль, что ты на меня сердит, — сказал он, — но это ничего не изменит. Решение мое твердо: завтра же она покинет Белу.

Вельстил лишь сейчас осознал, что позволил себе потерять самообладание, и торопливо вскинул руку.

— Прости меня, — сказал он примирительно. — Сядь, выпей, и поговорим, как друзья. Быть может, есть и другие способы довести до конца это дело.

— Уже поздно, — пробормотал запинаясь Ланджов, — да и день сегодня выдался длинный. Как-нибудь в другой раз, друг мой. Пей свое вино, и спасибо тебе за то, что согласился встретиться со мной в такой поздний час.

С этими словами он поспешно вышел в ночь, и Вельстил остался в одиночестве.

Хотя главным мотивом многих поступков Торета было страстное желание оберечь и спасти Сапфиру, сейчас, пробираясь вместе с Чейном по глухим закоулкам прибрежной части внешнего кольца Белы, он напрочь выбросил из головы все мысли о своей возлюбленной.

Он намеренно не кормился с той самой ночи, когда в его доме впервые появился незнакомец, рассказавший, что охотница, едва не уничтожившая его в Миишке, вновь напала на его след. Пускай Торет не обладал многими способностями, присущими Рашеду и Тише, в одном он их безусловно превзошел: сотворил себе слуг. Он, конечно, предпочитал не думать о Сапфире как о своей служанке, однако от правды не уйдешь — на деле она целиком в его власти. Вот Чейн — самый что ни на есть доподлинный слуга, и притом весьма ценный. Торет упивался тем, что подчинил своей власти богатого вельможу. Теперь же ему нужны были сильные, очень сильные слуги — чтобы у проклятой девки-дампира прибавилось достойных противников.

Что ж, сегодня он превзойдет себя самого — сотворит сразу двух вампиров за одну ночь.

— Ты понял, что нужно делать? — спросил Торет у Чейна, когда они, укрывшись в темном проулке, наблюдали за грязной улочкой, на которой располагалась низкопробная таверна. Шлюхи, которые видели лучшие дни, теснились в дверях таверны, пытаясь за пару медных грошей запродать свои сомнительные прелести.

— Понял, — ответил Чейн, — но учти, что первый попавшийся выпивоха для твоих целей не годится. Лучше всего подходят те, кто вооружен мечом, или любым другим, не столь внушительным оружием. Выбирай тех, кто изрядно выпил, но не пьян. Настоящий боец почти никогда не позволит себе напиться до беспамятства.

Если бы полгода назад, в Миишке, Рашед вздумал прочесть Торету подобную лекцию, тот в ответ только зашипел бы от злости. С тех пор он сильно переменился, и не только в том, что стал сам себе господин и купался в роскоши. Сейчас он прилежно слушал советы Чейна, ловя каждое слово.

— Ты когда-нибудь помогал отцу выбирать телохранителей? — спросил Торет.

Щека Чейна чуть заметно дернулась.

— Да.

Торет не стал развивать эту тему и снова перевел взгляд на улицу. Они оба оделись как небогатые торговцы, чтобы не выделяться из толпы, если вдруг придется выйти на освещенную улицу или даже зайти в таверну. Торет надел выцветшую синюю тунику, а голову прикрыл чем-то вроде капюшона — накинул плотный зеленый шарф, обмотав его вокруг шеи и закрепив концы. Впервые за много месяцев он чувствовал себя в своей тарелке. Ему нравилась просторная, даже мешковатая туника, нравилось и то, что капюшон скрывал его вечно разлохмаченные волосы.

Все его существо кричало от голода, требуя крови и жизни, однако он с любопытством следил за тем, как Чейн высматривает подходящего человека.

— Нашел кого-нибудь? — спросил он.

— Нет еще. Хочешь, чтобы я подобрал сразу обоих и обездвижил их, прежде чем ты примешься за дело?

Торет замялся. Он не очень хорошо знал, что такое «обездвижить», но сообразил, что Чейн хочет знать, надо ли подготовить к обращению двоих людей или же сначала обратить одного, а потом искать второго.

— Да, обоих, — вслух ответил он и оперся рукой о выщербленную кирпичную стену, чувствуя себя до странности уютно в этом глухом и малоприятном местечке. — Знаешь, я никогда прежде не был в этой части города, а ты?

— Никогда. — Чейн был, как всегда, немногословен. Спору нет, слуга он полезный, а вот собеседник — никакой.

Кто-то вошел в таверну, кто-то вышел, однако Чейн не проявил к этим людям ни малейшего интереса. Вдруг, к изумлению Торета, он сказал:

— Сапфира хочет получить для кормления красивую молодую девушку. Она тебе говорила об этом?