Нил Гейман - М - значит магия

– Может, тогда выпьешь чего-нибудь?

– Воды, - ответила она

Я пошел на кухню, налил себе в стакан еще колы, а в чашку - воды из-под крана. Потом я снова вышел в коридор, а оттуда в оранжерею, но там уже было пусто.

Может, она пошла в туалет, подумал я. Может, она еще передумает насчет танцев - попозже. Я вернулся в гостиную и остановился на пороге. Гостей стало больше: среди танцующих девушек появились ребята, которых я не знал, и с виду они были старше, чем я и Вик. При этом ребята, танцуя, не подходили к девушкам слишком близко, но Вик держал Стеллу за руку, и когда песня закончилась, он обнял ее за талию, непринужденно, почти по-хозяйски, чтобы никто не совался.

Я подумал, что девушка из оранжереи, наверно, пошла наверх: на первом этаже ее не было.

Я зашел в комнату напротив той, где были танцы, и сел на диван. На другом его краю уже сидела еще одна девушка. Темные волосы у нее были коротко острижены и торчали во все стороны, как колючки.

Надо с ней заговорить, подумал я.

– Я тут воды принес, - произнес я. - Не хочешь?

Она кивнула и порывисто протянула руку. Чашку, впрочем, она взяла очень осторожно, словно это простое движение было для нее непривычным, словно она не доверяла ни глазам, ни пальцам.

– Мне нравится быть туристом, - сказала она и нерешительно улыбнулась. Между передними зубами у нее была узкая щербинка. Она отпила из чашки так, словно вместо водопроводной воды там было лучшее вино.

– В прошлый раз мы были на солнце и плавали с китами в солнечных заводях. Они рассказывали нам истории, а потом нам стало холодно снаружи, и мы поплыли вглубь, туда, где нас вспенивает тепло, где нам спокойнее. Я хотела вернуться. В этот раз хотела. Я еще столько не видела. Вместо этого мы пришли в мир. Тебе нравится?

– Что нравится?

Она неопределенно показала вокруг: на диван, кресла, шторы, незажженный камин.

– Да вроде ничего.

– Я говорила, что не хочу в мир, - продолжала она. - Но мой учитель-родитель не слушал. «Тебе надо многому научиться», говорил он. Я скала, что многому можно научиться и в солнце. И в глубине. Джесса вьют нити между галактиками. Я тоже так хочу. Но спорить было бесполезно, и я пришла в мир. Меня поглотил родитель-учитель, и я оказалась здесь, в куске разлагающегося мяса, насаженного на раму из кальция. Когда я воплотилась, внутри меня что-то двигалось, трепетало, как насос, хлюпало. Мне первый раз приходилось проталкивать воздух в рот, чтобы дрожали голосовые связки, чтобы я смогла сказать учителю-родителю, что я хочу умереть. Он признал, что это неизбежный единственный путь, которым можно покинуть мир.

На запястье у нее висели черные четки, и она перебирала их в такт своим словам.

– И все же здесь, в этой плоти, - продолжала она, - есть знание, и я буду учиться и у плоти.

Теперь мы сидели рядом, в середине дивана. Я решил, что надо попробовать ее обнять, но как бы мимоходом - положить руку на спинку дивана и потихоньку опустить ее, почти незаметно, пока рука не ляжет ей на талию.

Она снова заговорила:

– И вот это насчет жидкости в глазах, когда все расплывается. Никто ничего не объяснил, а я не понимаю. Я окунулась в складки Шепота, я дрогнула и слетала к тахионным лебедям, и все равно не понимаю.

Конечно, она была не самой красивой здесь девушкой, но, во-первых, достаточно привлекательной, а во-вторых, она была девушкой. Я чуть-чуть, на пробу, опустил руку, осторожно коснувшись ее спины, и она не сказала, чтобы я перестал.

Тут меня позвал Вик. Он стоял в дверях, по-свойски обнимая Стеллу, и махал мне рукой. Я покачал головой, давая ему понять, что у меня только-только начало получаться, но он снова меня позвал, и я неохотно поднялся и подошел к двери.

– Чего тебе?

– Слушай, насчет вечеринки, - сконфуженно начал Вик. - Это не та вечеринка, про которую я думал. Я тут поговорил со Стеллой, и до меня дошло. Ну, то есть она мне вроде как объяснила. Это другая вечеринка.

– Господи, и что теперь? Надо сматываться?

Стелла покачала головой. Вик наклонился и нежно поцеловал ее в губы.

– Ты же рада, что я здесь, дорогая?

– Конечно, ты же сам знаешь, - ответила она.

Он перевел взгляд с нее на меня, и улыбнулся своей фирменной белозубой улыбкой: проказливой, милой, помесь шельмы Джона Докинса и прекрасного принца.

– Ты не беспокойся. Они тут все туристы, в общем. По заграничному обмену, вроде как. Ну, как мы, когда ездили в Германию.

– Неужто?

– Эн, с ними надо разговаривать. Это значит, что еще их надо слушать. Понятно?

– Понятно. Я уже говорил.

– И как, получается?

– Получалось, пока ты меня не позвал.

– Ну извини. Просто хотел предупредить. Ладно?

Он похлопал меня по плечу и они со Стеллой в обнимку пошли по коридору и направились на второй этаж.

Поймите меня правильно, на этой вечеринке, в полутьме, все девочки были хороши; то есть внешность у всех у них была замечательная, но, что важнее, в каждой было что-то странное, или непонятное, или что-то такое, присущее только человеку, из-за чего люди красивее манекенов. Стелла была самой симпатичной из всех, но ее, понятное дело, уже присвоил Вик, и они вместе пошли наверх, чего, собственно, и следовало ожидать.

На диване, рядом со щербатой девушкой уже сидело несколько человек. Шел общий разговор. Кто-то закончил рассказывать анекдот и все засмеялись. Мне бы пришлось расталкивать их, чтобы снова усесться рядом с ней, да и непохоже было, что она хочет, чтобы я вернулся, и даже вряд ли заметила, что я ушел, так что я вышел в коридор, посмотрел на танцующих, и вдруг мне пришло в голову, что я не понимаю, откуда слышится музыка. Ни проигрывателя, ни колонок я не видел.

Я снова пошел на кухню.

Кухня - самое лучшее место на вечеринках. Здесь никогда не надо объяснять, зачем ты сюда зашел. А еще лучше то, что на этой вечеринке не было ни одной сердобольной мамочки. Я осмотрел батарею бутылок и банок на столе, налил на дно стакана на палец «перно» и долил колой. Потом я бросил в стакан несколько кубиков льда и сделал глоток, наслаждаясь резким кондитерским привкусом.

– Что это ты пьешь? - услышал я девичий голос.

– Это «перно», - объяснил я. - На вкус как анисовые конфеты, только с алкоголем.

Я не стал объяснять, что решил попробовать его только потому, что слышал, как кто-то заказывает «перно» на записи с концерта «Велвет Андерграунд».

– А мне можно?

Я налил «перно» в чашку, добавил колы и протянул ей. Волосы у нее были медно-рыжие и вились колечками густой шапкой по всей голове. Сейчас так уже не носят, но в те годы такая прическа встречалась довольно часто.

– Как тебя зовут? - спросил я.

– Поэма, - ответила она.

– Красивое имя, - сказал я, хотя и не был в этом уверен. Сама девушка была красивая.