Юлия Набокова - Vip значит Вампир

- Да, море теперь только во сне увидишь, - взгрустнула я.

- Почему? - удивился Глеб. - Хочешь, как-нибудь махнем на море?

- Ты серьезно?

- А почему нет?

- Днем будем отлеживаться в бунгало, а ночью все море будет наше. Так что, поедем, русалочка?

- Заманчивая перспектива, - улыбнулась я.

- Я покупаю путевки?

- Куда ты так торопишься?

- Тороплюсь жить!

- Успеем еще. Лучше расскажи, что здесь по субботам происходит.

- Суббота - день кино. Заказы принимают Джеймс Бонд, Красотка, Гарри Поттер, Маска, Человек-Паук, Супермен, Шрек, Остин Пауэрс. Каждую неделю герои меняются. За воскресеньем определенной тематики не закреплено. Это может быть день, посвященный героям греческих мифов, какого-то известного фильма или книги. Например, две недели назад в воскресенье был фантастический день - официанты изображали инопланетян и героев фэнтези.

- Кого, например? - заинтересовалась я.

- Точно были Конан-варвар, Леголас, эльфийская принцесса и пара гоблинов, - припомнил Глеб.

Официант тем временем притащил нарезанный свежий каравай в корзинке, выстеленной белой тряпичной салфеткой, кувшин вина и два кубка под серебро. Затем наполнил бокалы и деликатно удалился.

- Ну что, - Глеб с виноватой улыбкой поднял кубок, - выпьем за то, чтобы сюрпризы в твоей жизни были исключительно приятными?

- Прекра-а-сный тост. - Я саркастически процитировала Людмилу Прокофьевну из "Служебного романа" и коснулась своим кубком кубка Глеба.

Пока гениальный шеф-повар с полувековым стажем, как пояснил Глеб, колдовал над нашим заказом, я решила расспросить моего спутника о его жизни.

- Что ты хочешь узнать? - не удивился вопросу он.

- Все. Я же о тебе вообще ничего не знаю. Кроме того, что тебе семьдесят четыре года и ты работаешь тамадой на вечеринках.

- Каюсь, на машинке вышивать я не умею, - шутливо повинился Глеб.

- Что ж ты раньше не предупредил? - нахмурилась я. - Ну и на что ты мне тогда сдался?

- Не гони меня, принцесса, я тебе еще пригожусь! - взмолился Глеб. - Я совершенно потрясающе делаю массаж.

- Это тебе благодарные клиентки так грубо польстили? - Я продолжила хмуриться.

- Не только клиентки, но еще и клиенты, - с невинной улыбкой уточнил Глеб.

- Я смотрю, у тебя богатая практика.

- Все, я пас! Мы так с тобой препираться до рассвета можем, это я уже понял.

- Ну так хватит жеманничать, как девица в брачную ночь. Давай лучше рассказывай, как ты до жизни такой докатился.

- Рассказываю, - покорно кивнул Глеб и начал свою историю.

При рождении ему дали имя Миколаш. Он появился на свет в деревеньке неподалеку от Карловых Вар в 1933 году. Чехия тогда еще была Чехословакией, и многое было по-другому. Где-то в больших городах прогресс уже шагнул вперед, заменив лошадей неповоротливыми машинами и гудящими трамваями, принеся в дома электричество и телефонную связь, потеснив низкие домишки первыми высотками и внеся в прелестные женские головки крамольные суфражистские мысли. Но малой родины Глеба эти веяния еще не коснулись.

Тихая живописная деревушка, утопающая в зелени, словно сказочным лесом, была отделена от стремительно меняющегося мира. Здесь царили патриархальность и поклонение матушке-земле, кормилице и заступнице. Мать Глеба, измотанная сельскими работами тихая женщина, со следами былой красоты, клялась, что с началом нового века здесь ничего не изменилось. Хоть и стращали деревенские кумушки концом света, хоть и обсуждали рассказы заезжих туристов, поведавших деревенским о появлении паровозов и автомобилей, но все эти истории казались всего лишь сказками. Где это видано, чтобы груда железа ездила сама по себе, судачили старушки и запрягали в телеги быстроногих лошадок. Первый автомобиль въехал в деревню через несколько дней после рождения третьего сына в семье Вернеров и дал темы для пересудов на месяц вперед. А за ним постепенно потянулись и другие нововведения…

Маленький Миколаш помнил, как в деревню провели электричество и как самый богатый сельчанин первым купил автомобиль, за которым с воплями носилась ватага чумазых мальчишек, среди которых был и он сам. Ему навсегда запомнился день, когда умиротворенную тишину леса прорезал грохот вертолета и когда в небе появилась первая полоска от самолета, посмотреть на которую сбежались все сельчане. Потом грохочущие железные стрекозы и маневренные истребители заполонили небо - началась война. С ней закончилось детство и сказочный век уединенной деревеньки. Война отняла у Миколаша отца и навесила на мать заботу о трех детях, непосильную заботу. Женщина угасла за два года, а братьев определили в приют.

Произошедшее повлияло на мальчиков по-разному: старший брат Гануш вымещал злость на товарищах по приюту, средний Иржи погрузился в себя и все свободное время проводил наедине с книгой, а Миколаш кривлялся и паясничал на потеху остальным сиротам. Когда ему было тринадцать, в приют, впервые после окончания войны, приехала цирковая труппа. Дети хлопали акробатам и жонглерам, радостно приветствовали дрессировщика собак и с нетерпением ждали выступления клоунов. Однако знаменитый клоун Чупа их разочаровал, о чем юные зрители не преминули высказать артисту.

- Наш Миколаш лучше смешить умеет! - с досадой воскликнули малыши.

- Что ж, - выбитый из колеи Чупа спустился со сцены, - пусть выступает Миколаш, а я посижу тут с вами.

Так состоялось судьбоносное выступление мальчика, которое изменило его дальнейшую жизнь. К концу пантомимы, показанной Миколашем, знаменитый клоун, поначалу взиравший на подростка с предубеждением, хохотал до слез, растирая по щекам театральный грим. В тот же вечер Чупа, договорившись с настоятельницей приюта, увез талантливого лицедея с собой. "Легкой жизни не обещаю. Запомни, клоунада - это тяжелый труд, и тебе еще многому предстоит научиться", - предупредил он. Миколаш был готов на все и без сожаления собрал свои нехитрые вещи: в приюте его ничто не держало. Старший брат покинул его стены год назад и ни разу не навестил братьев. Однажды Миколаш слышал, как воспитательницы шептались между собой, что Гануш связался с плохой компанией и скоро угодит в другой приют, куда менее комфортный, нежели сиротский дом. А Иржи в последнее время увлекся Священным Писанием и твердо вознамерился уйти в монастырь после приюта. Паясничанье младшего брата он осуждал и старался обратить непутевого Миколаша в свою веру, читая ему длинные проповеди. Чупа в ярком зеленом костюме в крупный горох, со смешным накладным носом и разрисованным лицом ворвался в серые будни Миколаша, как добрый волшебник. И мальчик, не раздумывая, ушел за ним…

Официант, принесший салаты, нарушил удивительный рассказ Глеба, и я едва дождалась, пока услужливый паренек расставит тарелки, наполнит опустевшие кубки вином и удалится.