Constance_Ice - Гарри Поттер и келья алхимика. Главы 1-8.

Дальше шли колонки загадочных чисел и формул, наверное, данные о химическом сканировании. Приписки графолога и лингвиста не могли сообщить ничего определенного. Графолог предполагал, что автором текста мог быть либо мужчина, писавший впопыхах, либо любая женщина; лингвист сознавался в бессилии идентифицировать издание о котором шла речь в записке.

"А это – чаша", - хрипло сказал Дерек, распечатывая передо мной пеструю упаковку фотографий. Я наклонилась над ворохом крупных планов моего таинственного вазона. Полусоскобленная руническая надпись ползла по ее краю, постепенно словно бы впитываясь в стенки каменного сосуда. – "Я говорил с моим приятелем. Тем самым профессором истории", - Паттерсон тоже наклонился над столом, и одна из светлых прядей закачалась возле самого моего лица. – "Здесь многие руны немного непонятны, кое-что стерто. Но вещь определенно не старинная. Он сказал, что ей можно дать не больше семидесяти-восьмидесяти лет".

"Быть этого не может… Кто и для чего мог сделать такую штуку всего шестьдесят лет назад?"

"Не знаю", - прикусил губу Дерек. – "И Кэлвин не знает. Зато он смог прочитать то, что здесь написано. Частично, конечно, но все же", - он поковырялся в куче бумаг и вытащил распечатку. – "Вот текст с первой фотографии. Так, это, он, кажется, говорил, руна Рэйдхо. Она означает "путь", "дорогу". А целиком тут написано что-то, вроде путь, приводящий ваши мысли к гармонии и порядку".

"Мысли? Странно. Похоже на рекламный слоган".

"Да уж, не совсем понятно, что тут имелось в виду. А вот текст со второй фотографии – это снимок изнанки вазы – там, по всей видимости, другие слова. Повреждений на надписи больше, но разобрать отдельные знаки получилось. Руна Верд – символ непознанного. Руна Хагаз – чистота помыслов".

"Опять про мысли", - я задумалась. – "Для чего же мог использоваться этот сосуд?"

"Кэлвин предположил, что эта штуковина могла быть выполнена камнерезом-умельцем по заказу какой-то секты. Нью-эйджевцы или хаббардианцы - один черт. Во всяком случае, для обычной христианской купели она маловата, а для простого украшения у нее слишком странная форма".

"А поперечные надписи вы расшифровали?" – заволновалась я.

"Тут пришлось повозиться. Они поотбивались уже достаточно давно, но, кажется, там повторяется одна и та же фраза – verum in caeco est – истина сокрыта глубоко".

"Латынь?"

"Умгу… И последнее: видите на этой фотографии прямо на ребре донышка самый мелкий шрифт? Он почти стерся, но все равно распознать можно. Тут, Кэлвин сказал, тоже по-латыни - Ad usum proprium. Для личного употребления. С этим сосудом - все", - заключил Дерек.

"И что все это вместе может значить?" – я задумалась. – "Точно рекламу какого-то философского учения выбили на церемониальной чаше".

"Скорее всего, так оно и есть, и этот предмет действительно использовали в магических обрядах какой-то секты".

"Мне так не кажется", - я подняла глаза на сержанта. – "Убейте меня, если я ошибаюсь, но эти слова свидетельствует не о ритуальном использовании моей вазы, а о его расхожести. Для личного употребления – такое можно написать на лекарстве или средстве гигиены".

Мы встали из-за стола и отправились в комнату.

"Может быть, какой-то титулованный умник заказал себе эту чашу в качестве тазика для умывания?" – уныло предположил Дерек, автоматически вежливо распахивая передо мной дверь. – "Больше мне ничего в голову не приходит, это вы писатель, у вас фантазия богаче…"

"Боже! Опять!..."

Стол снова был засыпан уже успевшими увянуть цветами, а вазы – как ни бывало. Видимо упорное привидение успело нахулиганить, пока мы были на кухне. Я уже привычно развернулась и рванула по лестнице наверх. Дверь в комнату я распахнула так, словно надеялась застать вороватый призрак на месте преступления, но, увы.

Вазы под кроватью не оказалось.

"Будем искать?" – деловито поинтересовался Дерек, выглядывая из-за моего плеча.

"Будем", - нахмурилась я. – "Теперь-то, надеюсь, вы мне верите?"

Ваза как в воду канула. Мы застряли на лестничной площадке. Я ощупью вытащила из кармана сигареты и с трудом, трясущейся рукой извлекла из другого кармана зажигалку.

"Позвольте мне", - зажигалка щелкнула, и в дверном проеме мелькнуло озабоченное лицо моего Ватсона. – "Вам плохо".

"Да, мне плохо", - мрачно отозвалась я, выпуская колечки дыма. – "Мне, черт побери, очень плохо. Как я могу навести порядок в своем доме, если какие-то дурацкие полтергейсты постоянно показывают, что мне здесь не место!" – я раздраженно пнула коробки, стоящие у двери.

"А это что такое?" – заинтересовался Дерек, кивая на груду неубранного барахла.

"Из той же оперы. Хотела сунуть все это в чулан, так он не открывается. Видите, ключ торчит, замок открыт, а дверь не желает поддаваться, хоть ты тресни!"

"Позвольте мне", - нахмурился юный офицерик.

Через полчаса мы выяснили, что эта дверь не ломается ни кулаком, ни плечом, не выбивается ногой и не поддается рычагу в виде ножей, совка для угля и жутко старой швабры, которую я принесла из кухни. Последнее так вообще противоречило физическим законам, потому что на конец швабры налегали мы вдвоем. Взмокнув от усердия, мы присели отдохнуть на ящики. За окном было уже совсем темно, и по стеклам барабанил дождь.

"Ничего себе", - замучено пропыхтел мой помощник. – "Так не бывает!"

"Бывает", - и я огорошила его новыми сведениями о несовпадении в размерах библиотеки.

Паттерсон не поверил и отправился проверять, снабженный для этих целей пояском от халата. Когда он вернулся, то долго не мог вымолвить не слова. От результатов этого эксперимента он тоже порядочно долго отходил.

"Как вы тут вообще можете жить?" – с глубоким уважением посмотрел он на меня. – "Я бы сбежал из этого сумасшедшего дома в первый же день!"

"Живу неплохо, даже понемногу начинаю привыкать. Честно, совсем уезжать отсюда не хочется. Пока я не узнаю, кто… Да, кстати!" – оживилась я. – "Вы же обещали мне рассказать, как на самом деле звали владельца этого паноптикума!"

"О! Да!" – воскликнул Паттерсон. Он сбегал на кухню за какими-то из своих документов и разложил их на коробках. – "Очень любопытное совпадение. Вы не читали романы Джоанны Роулинг?"

Я непонимающе воззрилась на него.

"Погодите, это, вроде, что-то для детей… Читала, думаю, правда, очень давно", - я прикусила язык и осторожно продолжила. – "Но при чем здесь они?"

"Я в детстве просто фанател от ее сказок", - горячо воскликнул Дерек, суматошно мельтеша в своих бумажках. Его лицо светилось от совершенно мальчишеского счастья. – "Помните, у нее там был трехголовый пес по кличке Пушок, и драконы, и кентавры, и…"

"Ну, помню, кажется. Но какое отношение…"

Дерек гордо вытащил нужный документ.