Александр Розов - Тень мечты

— Хотя, некоторые вещи стоило бы запретить, — добавила Эдна, — например эти гадкие игры в полицейских и террористов. По-моему это не дело, когда подростки забавляются, гоняясь друг за другом в виртуальных лабиринтах и вышибая друг другу мозги.

— По-моему, гораздо хуже, когда это делают взрослые и по-настоящему, — заметила Айша.

— Между прочим, — добавил Дин, — эти игры придумали рилмены и играют в них тоже рилмены. Тейлмены создают не игры, в которые играют, а миры, в которых живут. И, возможно, некоторые из этих миров гораздо разумнее и гуманнее нашего реального мира.

Тут Берт хлебнул еще пива и ринулся в бой:

— Ничего себе, ты договорился! Как будто речь идет о том, где лучше — в Австралии или в Калифорнии. А вопрос стоит так: наши дети с десяти — двенадцати лет начинают добровольное самоубийство.

Виртуальные миры не существуют в реальности — это просто разновидность наркотических галлюцинаций. На последней конференции преподавателей колледжей каждый второй говорил о том, что у молодежи исчезли стимулы к самореализации в обществе. Лет 20–30 назад каждый подросток мечтал если не стать президентом или миллионером, то по крайней мере, получить признание и известность в какой-то области. Сейчас их интересует, как побыстрее освоить любой род деятельности, позволяющий самоизолироваться от общества. Простая логика: зачем добиваться признания в обществе, если есть виртуальный мир, где ты заведомо и без всяких усилий будешь признан в том качестве, в котором пожелаешь.

— А действительно, зачем? — спросил Дин, — у нас что, острая нехватка президентов и миллионеров?

— Но есть же необходимые работы, которые невозможно выполнять через комп-сеть, — заметила Эдна.

— Что-то я не замечал там дефицита персонала. Хорошо, если четверть рилменов занята работой, обязательно требующей личного присутствия.

— Может возникнуть ситуация, в которой такой дефицит немедленно появится, — возразил Берт.

— Да, — сказала Айша, — например, на нас нападут злые маленькие зеленые человечки. Или Луна упадет на Землю. Или сделается всемирный потоп. Кстати, при любом стихийном бедствии 90 % людей занимаются тем, что образуют толпу, создают панику и мешают работать тем 10 %, которые знают, что делать.

— Вы тут упражняетесь в остроумии, а не сознаете того простого факта, что человечество развивается только в условиях гонки за лидерами, — заметил Фрей, — пропадает этот эффект — начинается деградация.

— А кто это проверял? — поинтересовался Дин.

— Это очевидная вещь.

— Знаешь, Фрей, чем очевидная вещь отличается от факта?

— Чем же?

— А тем, что факт — это то, что есть, а очевидная вещь — это то, что тебе хочется, чтобы было. Тебе хочется, чтобы рилмены были правильнее тейлменов, потому что ты — рилмен. Точно также, как твоим предкам хотелось, чтобы протестанты были правильнее католиков. И из убеждения, что ОНИ хуже НАС, появляются очевидные вещи: ОНИ сбивают с пути молодежь, ОНИ не почитают наших богов, ОНИ не уважают власти.

Именно такие обвинения в свое время предъявили Сократу, а сейчас предъявляют тейлменам. Так вот, факты говорят о другом. Тейлмены обеспечивают около половины ВВП а потребляют менее десятой части распределяемых благ. Тейлмены практически не совершают преступлений, зато совершают два из каждых трех открытий в фундаментальных науках.

Факты таковы, что мы, рилмены, стали вдвое богаче и имеем средства и возможности для освоения мирового океана и ближайших планет солнечной системы. А то, что молодежь не вдохновляют наши стандарты общественного престижа, так, может, это не от того, что они дезориентированы, а от того, что сами стандарты — дерьмо.

— Дин, а ты знаешь, что такое адвокат дьявола? — спросил Фрей и сам же ответил: это когда человек вроде тебя защищает то, во что сам не верит.

— Кстати, Дин, правда, что вы — доктор этологии? — спросила Айша.

— Ерунда. то есть, доктор "гонорис кауза", но мне его присвоили не за мозги, а за одну склочную историю и совершенно случайно.

— Этот тип опять темнит, — вмешался Берт, — склочная история — это когда он спас все побережье от забастовки авиадиспетчеров. А еще он стесняется, что его каждый год приглашают в Монреаль читать лекции.

А еще…

— Кончай трепаться, — перебил Дин, — пошли, сгоням партийку в эксцентрик.

Играть в паре с Айшей было изумительно-хорошо. Не то, чтобы она здорово играла, но у нее был особый заразительный азарт, который может обеспечить победу даже при самом безнадежном раскладе. Они разгромили сначала Фрея и Эдну, а потом, с некоторым напряжением, Фрея и Берта.

Выпили еще по стаканчику сухого вина со льдом, поплескались в бассейне и покинули гостеприимное заведение.

— У вас после такой дозы можно водить машину? — спросила Айша.

— Спорный вопрос. Вам куда?

— Я сняла коттедж рядом с Мышиной скалой.

— Давайте я сяду за руль, — предложил он, — здесь всего пять миль, но на перекрестке случается полиция.

— Вы тоже пили, — заметила она.

— Во-первых, я местный, а во-вторых, у меня временный статус VIP.

— Еще одна склочная история, а?

— Вроде того. Ну, где тут ваша скаковая лошадь?

…Одно удовольствие прокатиться ночью вдоль берега моря, мигая фарами знакомым тушканчикам и гудя клаксоном на зазевавшихся чаек.

Доехали, как он и рассчитывал, минут за десять.

— Ну, я пошел, — сказал Дин, выходя из машины.

— Пешком? — поинтересовалась она.

— Ну да. Это займет не более часа. Вечерний моцион.

Тут им обоим стало ужасно весело.

— Не валяйте дурака, Дин, — сквозь смех сказала Айша, — заходите, у меня еще найдется чашка холодного кофе.

Он обнял ее и, прижав к себе, ткнулся лицом в ее жесткие волосы.

— Кофе, — шепнула она.

— Он все равно холодный, — шепнул он в ответ.

Ковер в гостиной коттеджа оказался достаточно уютным. В самом деле, не исполнять же скучный ритуал укладывания в кровать неожиданно-влюбленным, случайно познакомившимся теплой ночью в маленьком, но достаточно безумном городе. Тем более, если одежды на них было ровно столько, сколько можно сбросить за полминуты.

А холодный кофе был выпит во время довольно коротких перерывов.

Где-то на границе между очень поздней ночью и ранним утром, когда они все же добрались до кровати, а счастья было так много, что достаточно было просто лежать рядом и слушать дыхание друг друга, Айша спросила:

— Может, расскажешь про свою склочную историю?

— Про какую? У меня их было много.

— Про любую.

— Тогда я лучше расскажу сказку. Наверное, это даже притча.

Жил-был злой волшебник. Ему было уже лет 500, а может 1000. Когда он начинал дряхлеть, он находил где-нибудь юную девушку, заточал ее в башню и много дней подвергал всяческим истязаниям. Из ее страданий он извлекал жизненную силу, и к моменту, когда жертва погибала, он становился молодым. Очередной раз одряхлев, он купил на рынке тупую и некрасивую рабыню. Настолько тупую, что предшествующий владелец, убедившись, что на нее не действуют даже побои, продавал ее по дешевке (колдун был жаден, а кроме здоровья и молодости от жертвы ничего не требовалось).