Владимир Лосев - Вой оборотня

Но и от случайности можно подстраховаться, поэтому я переложил канат в угол, где лежали куски парусины, старые и новые, – туда, где его искать никто не станет.

Только после этого я решил, что теперь никто его у меня не украдет.

Золото – лучшее средство для преодоления расстояния, объяснял мне один из учителей, поэтому его надо беречь.

И вдруг на меня накатило, стало плохо, одиноко, тоскливо, без Молота в этом мире мне не на кого было положиться и некому прикрыть спину. Тяжело в пути без друга.

Вздохнув, я встал, еще раз внимательно осмотрел каюту, убирая все следы, которые могли бы рассказать о моем тайнике, и отправился к капитану.

На палубе не было ни одного матроса, только рулевой у штурвала, едва освещенный фонарем, вглядывался во тьму, направляя нашу шхуну навстречу неизвестной опасности. Бухта и город остались далеко позади, теперь вокруг тянулись только неприветливые, необжитые людьми берега.

Я добрался до капитанской каюты насквозь промокший от мелких брызг. Моя одежда была не приспособлена к плаванию, не то что у матросов, это у них штаны и куртки сшиты из плотной парусины, пропитанной березовым дегтем – от пропитки вода скатывалась по одежде, не оставляя следов.

Ветер усиливался, становился громче и надсаднее. Мне вдруг стало страшно, я неожиданно понял, что в сравнении с огромным волнующимся морем наше судно лишь маленькая щепка… Большая волна придет из темноты, перевернет парусник и унесет с собой в непроглядный мрак, откуда никто не возвращается, а на воде останутся только щепки…

Только в этот момент я задумался над тем, стоило ли мне садиться на эту посудину. Сушей пусть медленнее, но точно спокойнее, на ней не утонешь.

С таким настроением я и вошел в каюту капитана.

Перев сидел за огромным деревянным столом, сделанным из редкой в этих краях древесины, он уже раскраснелся от выпитого вина и пьяно улыбался.

Рядом в кресле, привинченном к полу, развалился его помощник, глядевший на меня мутными, пьяными, ничего не понимающими глазами.

– Садись. – Капитан показал на табурет, крепко прибитый к полу у стола. – Помянем прорицателя. Хороший был человек, жизни своей ради меня не пожалел, даже под стрелу прыгнул – так ему хотелось, чтобы я утонул, а не сгорел…

– Помянем, – согласился я и сел, взглянув на нарезанный розовыми пластами окорок и рваные куски серого хлеба, разбросанные по столу. Есть определенно хотелось, но желудок как-то странно притих, да и все мои внутренние органы чувствовали себя не очень хорошо. Но поесть все равно стоило, даже если потом придется отдать все съеденное волнам, – иначе откуда возьмутся силы?

Выпив кислого вина, я потянулся за мясом и хлебом, а помощник тем временем снова наполнил кружки и мрачно произнес:

– Выпьем за прорицателя, который был так добр к нам всем, мы любили его…

– Добр?! – Капитан посмотрел на него осоловевшими глазами. – Он же приговорил нас к смерти! Сказал, что из этого плавания живыми не вернемся, ни ты, ни я, ни этот парень…

– Обо мне он так не говорил, – поправил я. – Лишь признал меня спутником смерти, но не говорил, что умру…

– Может, и так. – Перев отпил половину огромной кружки. – Умер лучший прорицатель этого города, он был единственным, чьи прогнозы всегда сбывались. Когда я еще мальчишкой увидел как-то его на улице, то подбежал к нему и спросил: «А стану ли я капитаном?» И знаешь, что он мне ответил?

– И что?

– Он сказал: «Твоя судьба решена еще до твоего рождения, ты родился в море, там и умрешь, а капитаном или простым матросом – неважно». Даже не представляю, откуда он мог это знать…

– Что знать? – Я попробовал мясо, и оно мне не понравилось, потому что повар приправил его отвратительной травой. Запах полыни напоминал мне о родном городе, я вспомнил отца и тяжело вздохнул. Как он там? Знаю, что беспокоится, ждет меня. Голос капитана то поднимался до верхних нот, то снова превращался в чуть слышное бормотание.

– Как он мог узнать, что я родился в море? Отец у меня настоящий потомственный капитан, а мать – рабыня, которую он купил на южных рынках. Она умерла в море во время родов. Первое, что я попробовал в этом мире, был просоленный морской сухарь – так меня кормили, пока не добрались до бухты. Откуда старик-прорицатель мог это знать?

– Магия существует, как и прорицатели. – Я запил мясо вином, чтобы отбить вкус полыни. – Не знаю, как это делается, но некоторые умеют видеть прошлое и будущее, правда, не думаю, что это делает их более счастливыми – старика-прорицателя точно не сделало…

– Пусть богиня, взвесив его дела, откроет ему дорогу к верхнему небу, где звезды намного ярче. – Капитан опрокинул кружку. – Ты прав, юноша, такое знание счастья не приносит. Вот он сказал, что я скоро умру, и с той минуты места себе не нахожу…

Я допил вино, оно было кислым и не очень крепким, такое мне никогда не нравилось. В бронзовую кружку входило много, поэтому скоро я уже не отличался от капитана и помощника, так же был пьян, говорил много, хотя и понимал – лучше промолчать, чем сказать что-то невпопад. Молчание еще ни у кого не вызвало злобы, а вот слова частенько заставляют людей ненавидеть.

– Почему он сказал, что мы все утонем? – Перев допил очередную кружку, и помощник снова наполнил ее. – Это обычная смерть для моряка, но почему именно в этот рейс? Я многое не успел, а главное, у меня нет наследника. Скажи – кому теперь достанется мое судно?

– Но если вместе с тобой утонет и парусник, то завещать станет нечего, – осторожно заметил я. – Может, все не так плохо?

– Что?! – Перев побагровел от гнева, допил кружку вина, при этом у меня возникло ощущение, что он протрезвел. – Кто тебе сказал, что мое судно утонет?

– Прорицатель…

– А вот тут ты врешь, парень! – Капитан взглянул на мясо, нарезал его кинжалом на мелкие кусочки, бросил один в рот, прожевал и только потом продолжил: – Он сказал, что я погибну. Это не говорит о том, что погибнет парусник. Я могу напиться и упасть за борт, на нас могут напасть пираты – тогда они захватят судно, а меня утопят, таков обычай, но шхуна останется целой. Так, помощник?

– Да, наверно, – пробормотал тот. – Останется на плаву, мы все погибнем, а судно будет плыть в ночи.

– Ты чего несешь? – Перев мрачно взглянул на него, потом перевел хмурый взгляд на меня. – А ты чего?

– Я согласен с вами… – Так и не понял, чего он на меня взъелся? Может, действительно правда, что капитаны любят свои суда больше своей жизни. Если судить по тому, как разошелся Перев, так оно и есть. Я даже немного протрезвел, решив поменьше говорить, иначе точно мне до места назначения не добраться. – Все может быть…

– Вот именно! – Перев поднял вверх указательный палец. – Кстати, мы еще о плате не договорились. Учитывая, что ты имеешь отдельную каюту не хуже капитанской, а также что мы отправились в путь сразу по твоему требованию, из-за чего нам придется дня через три пристать к берегу, чтобы набрать пресной воды, то с тебя еще десяток золотых!