Евгений Константинов - Как я играю!

– Ти – тай, – сказал колдун, и кинжал выпал из безвольной руки, а сам Уфф-тогг со звуком падающего на каменный пол мешка с костями рухнул на колени.

– Ту – тий, отлично. А теперь, смерд, ты должен открыть ворота доблестной страже герптшцога Ули-Клуна.

Несчастный тролль, не поднимаясь с колен, пополз в противоположный угол башни, где находился ворот, приводящий в движение подъемный механизм Южных ворот замка. Ворот скрипнул, и тяжеленные ворота, добротно сработанные гномами и способные выдержать любой таран, поползли вверх, открывая путь в замок приближающимся всадникам. Уфф-тогг крутил ворот и плакал, жалея себя, жалея свою несостоявшуюся карьеру стражника, жалея несчастного Грузда, который так невовремя уснул на посту…

– Ту – тей-й, – сказал прячущийся в тени, когда ворота оказались полностью открыты. – А теперь подойди сюда, смерд.

Уфф-тогг кое-как поднялся на ноги и сделал несколько неуверенных шагов.

– Подними кинжал и подойди ближе, – приказал колдун.

Уфф-тогг исполнил приказание. Наконец он смог различить лицо убийцы, а за ним – еще несколько фигурок. Это были гоблины, и так же, как колдун-человек, они не шевелились.

– А теперь, смерд, я хочу увидеть цвет твоей тролльской крови! Ти – тей-й!

Рука Уфф-тогга, сжимающая кинжал, взмыла вверх, неестественно изогнулась и начала медленно опускаться, приближая окрашенное кровью Грузда острие лезвия к своему левому глазу. Лезвие проткнуло глаз, все так же медленно и без рывков погрузилось в него по самую рукоять. Только после этого Уфф-тогг вздрогнул и упал лицом вниз. Последнее, что видел оставшийся целым глаз стражника, были приближающиеся квадратные носки сапог колдуна, забрызганные тролльской кровью.

Сам владелец сапог, вопреки только что высказанному желанию, никакого внимания на обрызгавшую сапоги кровь не обратил. Обернувшись к застывшей за спиной шестерке, колдун наставил на них руки с растопыренными пальцами и резко выкрикнул:

– То-той!

Гоблины мгновенно обмякли и словно проснулись. Удовлетворенно хмыкнув, колдун толчком ноги перевернул тело тролля на спину, затем соизволил наклониться и вытащить кинжал из глазницы и, не очищая лезвий, засунул оружие в висевшие под плащом ножны. И, лишь слегка поманив пальцем, пошел прочь из башни. Гоблины поплелись за ним – по всему было видно, что на ногах представители зеленого племени еле держатся.

Магический Эзошмель, в которого превратился эльф Малач благодаря произнесенному заклинанию, взмыл в небо. В последний раз Малач проделывал такое полтора месяца назад. Но тогда подготовка к заклинанию прошла более тщательно, к тому же все происходило в кабинете профессора, поэтому Эзошмель смог подняться в воздух, имея при себе шпагу, уменьшенную до соответствующих размеров. Теперь шпага осталась у ног растерянной Ксаны, а появившееся вместо эльфа магическое насекомое девушка даже не заметила.

А если бы и заметила, то, несмотря на очки, вряд ли бы сумела различить, что у существа, жужжащего от нее в каком-то метре, вместо передней пары лапок – две руки, вместо задней пары лапок – две ноги, а вместо мохнатой мордочки – многократно уменьшенное лицо профессора Малача.

Зато Эзошмель, обладая уникальными возможностями фиксирующего зрения, мог различить черты лица лекпинки даже с высоты птичьего полета. Но сейчас ему было не до симпатичной первокурсницы. К стенам факультета рыболовной магии подступила беда, и с этой бедой необходимо было как-то разобраться.

Эзошмель достиг высоты носящихся в поднебесье ласточек и только тогда посмотрел вниз на факультетский замок. За исключением того, что напротив Западных ворот крепости образовалась немалая толпа, а сами ворота периодически проверялись на прочность импровизированным тараном, приводимым в действие неутомимыми герптшцогскими троглинами, все внизу выглядело совершенно обыденно. По чистым улицам факультетского городка прогуливались студенты, преподаватели и стражники. Разве что то тут, то там были видны небольшие группки, в кругу которых наверняка обсуждались перипетии утренних соревнований и прервавшей их катастрофы. Однако никто из тех, кто был внизу, никоим образом не реагировал на, казалось, неслабый звук, который должен был издавать таран троглинов. Странно! Не могло же им всем одновременно уши заложить!

Малач-Эзошмель обратил взор за пределы факультетского замка. Река Ловашня, озеро Зуро, леса, леса, поле, дорога, пересекающая поле и ведущая к Южным воротам факультета… И – облако пыли, приближающееся к воротам… И – отряд всадников, эту пыль поднимающий… Враги? Сообщники Ули-Клуна, собирающиеся напасть на факультет с тыла? Куда им?! Южные ворота не менее прочны, чем Западные…

Но что это? Ворота, такие надежные, непробиваемые Южные ворота вдруг начали подниматься, и щель между их нижним краем и землей стала быстро увеличиваться! Заложив крутой вираж, Эзошмель устремился вниз, чтобы узнать, кто посмел открыть неприятелю вход в замок.

Столкновение произошло примерно на полпути к земле. На всей скорости Эзошмель врезался в невидимую преграду и, не окажись эта преграда податливо-упругой, наверняка разбился бы в лепешку. И все-таки столкновение оказалось ощутимым настолько, что Малач-Эзошмель ненадолго потерял сознание. А когда очнулся, понял, что висит-лежит в воздухе на почти прозрачной перине, которая, по всей видимости, огромной сферой обволакивала факультетский замок.

Вот оно что! Малач догадался, что эту изоляционную сферу создали придворные герптшцогские маги, и из-за нее никто в городке не догадывается о происходящем у Западных ворот. Когда таран бил в ворота, один из магов снимал защиту сферы и в то же время посредством направленного заклинания гасил звук удара. В эти короткие мгновения таран мог пробить ворота, но и факультетские стражники получали возможность бросаться булыжниками. Затем сфера восстанавливалась.

А сейчас она вновь исчезла, потому что Эзошмель вдруг перестал чувствовать под собой «перину» и, кувыркаясь, полетел вниз.

Пришлось приложить немало усилий, чтобы полет превратился не в падение, а в планирование, чтобы приземлиться не на мостовые факультета, а в сад друга Малача господина Воль-Дер-Мара.

Зуйка, как раз появившаяся на крыльце дома, не заметила, как Эзошмель спланировал на куст красной смородины, зато прекрасно рассмотрела неожиданно поднявшегося во весь рост и нетвердой походкой вышедшего на садовую дорожку обнаженного эльфа.

– Здравствуйте, господин профессор! – сказала ведьмочка и, не удержавшись, прыснула в кулачок.

– Что ж ты пялишься-то, бесстыдница! – упрекнул ее Малач, но, видя, что Зуйка все равно не отводит от него любопытного взгляда, прикрылся сорванным смородиновым листочком.