Евгений Константинов - Как я играю!

Помощь верного друга и адъютанта была бы сейчас как нельзя более кстати, но кот скользил и скользил дальше по слегка наклонному блестящему на солнце ледяному панцирю, в который был закована река. Он заметил Женуа фон дер Пропета и даже помахал ему, но больше поделать ничего не смог.

Приближался поворот, а за ним могло быть все что угодно, к примеру, открытая полынья, поэтому Шермилло решил до поры до времени больше не дергаться и философски подпер голову лапой.

Полыньи за поворотом не оказалось. Вместо нее примерно посредине реки изо льда торчал камень, на верху которого Шермилло увидел знакомую фигуру. Тубуз Моран сидел, поджав ноги и обняв спиннинг, и ошалело озирался по сторонам. Еще несколько секунд назад он поймал из бурлящей Ловашни знатную рыбину, и вдруг!.. Река – во льду, берега – в снегу, холодно, одиноко, что произошло – непонятно…

– Тубузище, помогайй-й, давайй-й-й! – крикнул Шермилло, не очень понимая, каким образом лек-пин сможет это сделать.

Тубуз встрепенулся, увидел приближающегося кота, чуть не свалился с камня и замотал головой, словно прогоняя наваждение.

– Лови меня, Тубузище, лови! – закричал Шермилло.

Слово «лови» произвело на лекпина поистине магическое действие. Привстав и поудобнее взяв спиннинг, Тубуз на секунду сосредоточился, примерился и с силой бросил приманку наперерез движению кота. Приманкой был тот самый воблер, утерянный господином Нью, но подцепленный Тубузом, на который лекпин поймал копьеносого маголосося и который до сих пор так и висел на леске. Воблер пролетел перед самой мордой Шермиллы, тот ловко перехватил леску, и лекпин начал медленное вращение катушки, впервые в жизни вытаскивая на рыболовную снасть не рыбу, а здоровенного котищу.

Для Буськи смена обстановки тоже была моментальной. Еще секунду назад гномиха, запыхавшаяся после пробежки за Тубузом, наблюдала, как главный судья спиннинговых соревнований господин Менала собирается взвесить пойманную лекпином рыбину, и вот уже перед ней река, покрытая голубым прозрачным льдом, а сама она, мокрая с ног до головы, сидит в сугробе и держит в руке непонятно откуда взявшуюся дощечку с обломанными краями. А вокруг звенящая тишина – и ничего, кроме льда, снега и голых деревьев на берегу.

И еще – начинающий давать о себе знать холод.

Разбрасывая дощечкой снег, Буська выбралась из сугроба. Раздеваться и выжимать промокшую одежду не было смысла. Для начала лучше согреться, работая в поте лица. Отыскав на берегу ровную, едва припорошенную снегом площадку, с двух сторон огороженную высокими валунами, она сначала расчистила ее, а затем, со свойственной гномам деловитостью, принялась обживать приглянувшееся место. Наломала хвороста, натаскала толстых веток, найденных на берегу. Поработала своим остро отточенным топориком, срубив пару толстых сухих деревьев. Нашла и притащила на будущее костровище несколько булыжников и выложила из них круг с таким расчетом, чтобы, находясь между стеной из валунов и огнем, быть и в тепле, и в безопасности.

Как можно быстрее развести костер было важно по нескольким причинам. Во-первых, огонь не даст замерзнуть, во-вторых, отпугнет, возможно, присутствующих поблизости хищников, в-третьих, подаст сигнал тем, кто имел несчастье оказаться в такой же ситуации, что и сама Буська.

В образованном круге запалила огонь, воспользовавшись огнивом, кресалом и трутом, что предусмотрительно хранились в непромокаемом мешочке, в складках гномьего наряда. Аккуратно подкладывая в зарождающийся костер сперва совсем маленькие веточки, затем все толще, она питала и питала его топливом, и пламя, благодарно пожиравшее все подряд, увеличивалось и увеличивалось в размерах, становилось все жарче и жарче.

Теперь уже можно было снять курточку и получше просушить ее на вытянутых к огню руках. А чуть позже – провести ревизию всего того, что у Буськи имелось при себе. Но все-таки прежде следовало осмотреться и выяснить, что, к примеру, находится за поворотом реки. Проверив, на месте ли все ее орудия самозащиты, Буська вытащила из бревнышка воткнутый в него топор и отправилась на разведку.

– Доставайй-й, доставайй-й, что медлишш-шь? Не видишш-шь, лапы совсем онемели! – поторапливал Тубуза Морана кот Шермилло, пока тот доставал из его кармана кисет и трубку, пока набивал ее табачком, пока раскуривал.

Лекпин не был заядлым курильщиком, но иногда, чтобы пофрантить, к примеру, в трактире «Две веселые русалки», мог позволить себе побаловаться дымком, поэтому обращаться с курительными трубками умел.

Не успел он прибуксировать по скользкому льду беспомощного кота к своему камню и помочь ему к себе забраться, как Шермилло, даже не поблагодарив, потребовал, чтобы лекпин раскурил ему трубку. Обижаться Тубуз не стал и просьбу товарища по несчастью терпеливо исполнил. Тем более что, затянувшись, прежде чем передать коту дымящуюся трубку, и сам перестал паниковать.

– Что с нами случилось, Меховой? – вспомнил лекпин прозвище, которым иногда удосуживал называть кота Воль-Дер-Мар.

– Ясно, что случилось, – невозмутимо ответил Шермилло, выпустив в морозный воздух колечко сизоватого дыма. – Оказались мы с тобой, дружище Тубузище, на реке, покрытой льдом, несущей свои воды посреди живописного горного ущелья…

– Ты что, издеваешься? – аж подскочил Тубуз. – Я и сам вижу, где мы оказались! Я спрашиваю, как это произошло?

– Ясно, как произош-шло, – все так же невозмутимо сказал Шермилло. – Магия. Черная магия!

– А… – Тубуз открыл рот, но вопросов навалилось столько, что, не выбрав, который задать следующим, захлопнул его и сел обратно.

– Сейчас лапы немного отогрею, и надо нам с тобой, Тубузище, на берег перебираться, – сделав несколько затяжек, сказал кот и махнул лапой в сторону правого берега. – Вон на тот.

– Этот ближе, – возразил Тубуз, вглядываясь в очертания левого берега. По сравнению с правым, он казался более крутым, зато вдоль него тянулась цепочка ветвистых деревьев, росших надо льдом примерно в два лекпинских роста. – Кажется, что ближе. Во всяком случае, на этом деревья растут, и я смогу блесной до них добросить, за какой-нибудь сук зацепиться и потом по леске до берега подтянуться, как тебя подтягивал, и там что-нибудь придумаю.

– Деревья – это хорош-шо, – согласился кот. – Из них можно всякие приспособления сделать, чтобы по льду передвигаться. А то я, как назло, вчера ногти на лапах состриг, думал, до зимы как раз отрастут. И вот она – зимуш-шка-зима, со всеми ее прелестями…

– Ну так что делать будем? – Тубуз порядком замерз, и дальнейшее сидение на камне его устраивало мало.

– На том берегу Женуа фон дер Пропст лежит, – мрачно доложил Шермилло.