Евгений Константинов - Как я играю!

– Письмо? От кого, юноша? – Казимир перегнулся через прилавок, глядя на лекпина сверху вниз.

– От… гм… – лекпин немного замялся, – от студента факультета рыболовной магии ветеринара Мак-Дина. Он еще на словах просил вам привет передать.

– Ну давай письмо, давай, – протянул руку Казимир.

Алеф передал запечатанный конверт и стал смотреть, как хозяин лавки его открывает, достает листок и внимательно его рассматривает, при этом покусывая нижнюю губу. Вот только листок он держал вверх ногами – слухи, что один из самых богатых гномов Фалленблека не умеет читать, оказались верными.

– Ты еще здесь? – Глаза Казимира пробуравили лекпина.

– Господин Казимир, ну, он ему очень необходим!

– Кто кому необходим, юноша?

– Так ведь господин Мак-Дин все там написал, – кивнул Алеф на письмо.

– Да я и сам вижу, что, кхе-кхе, написал. Хотя так плохо написал, что ничего не разобрать. На-ка, прочти мне его вслух. – Казимир протянул листок лекпину.

– «Дорогой, Казимир! – принялся тот читать. – Закатывая глаза от удовольствия, вспоминаю прекрасные часы, проведенные с тобой в обществе двух особ русалочьего вида, и мечтаю повторить ту незабвенную пирушку, как только появится хоть немного свободного времени. Навсегда остаюсь твоим другом, Мак-Дин.

Да, чуть не забыл обратиться к тебе с нижайшей просьбой. Не мог бы ты передать мне через лекпина Алефа по прозвищу Железяка отцеп для мормышек? А денежки я тебе потом вручу при личной встрече…»

Алеф читал неторопливо, с выражением. Закончив, с надеждой посмотрел поверх письма на нахмурившегося хозяина лавки.

– Отцеп для мормышек?! – воскликнул тот. – Зачем докторишке, который рыбу только на спиннинг ловит, отцеп для мормышек? Да еще и с оплатой «потом, при личной встрече»!

– Так ведь, господин Казимир, видите ли, тут дело такое… гм-м… деликатное… Наш ветеринар, ваш друг господин Мак-Дин – вы сами знаете какой охотник до женского пола. Вот и сейчас у него такая, гм, не совсем стандартная интимная ситуация возникла с очередной особой, гм… не совсем человеческой наружности. В общем, застрял он… там, то есть зацепился – ну, сами понимаете чем… И просил вам передать, что без отцепа ему никак не освободиться… – Железяка даже покраснел от смущения.

– Хе-хе-хе… – Хозяин лавки расплылся в довольной улыбке, – А может, не давать докторишке отцепчик? Как он тогда вывернется?

– Не знаю, – пожал плечами Железяка. – Но господин Мак-Дин очень вас просил, и голос у него такой жалостливый-жалостливый был!

– Хе-хе. – Казимир перегнулся через прилавок и, словно кто-то мог их послушать, прошептал: – А с кем он так попал-то?

– Не могу знать! – по-военному отчеканил Железяка. – Не видел. Господин Мак-Дин со мной через щелочку в двери разговаривал.

– От дает докторишка! – еще шире расплылся в Улыбке Казимир. – Ну да ладно, выручу его по старой дружбе! – Он порылся в ящике и протянул лекпину сжатую в кулак руку: – Подставляй ладони!

Железяка сложил ладошки лодочкой, и в них из рук хозяина лавки выпал маленький, но тяжелый цилиндрик. Отцеп!

– Передай докторишке, чтобы с должком не затягивал, – сказал Казимир, не заметив блеска, появившегося в глазах лекпина. – И еще скажи ему, что только монетой он от меня не отделается. Следующая пирушка – полностью за его счет!

– Вот то, что ты просил, Гуру. – В протянутой руке, освещенной лунным светом, блеснул маленький цилиндрический предмет. – Я отдаю тебе это!

– Ты ничего не перепутал, зеленый? Это точно ЕГО вещь?

– Да, о Гуру, я стянул это из его дома…

– Болван! В его доме могут быть не только ЕГО вещи!

– Не беспокойся, о Гуру. Я видел, как перед началом третьего экзамена он убирал эту вещь в свой сейф.

– Хорошо, давай эту вещь сюда. Теперь иди и затаись на время, ты выполнил мою волю!

Всю ночь перед соревнованиями Железяка проспал, ворочаясь и обливаясь потом. Лекпину приснился всего лишь один сон, причем сразу, как только он уснул, но в оставшиеся ночные часы последняя картинка сновидения повторялась вновь и вновь, вновь и вновь…

С самого начала сон был какой-то слишком яркий, все в нем было вычурно: слишком голубое небо, до невозможности зеленая трава, в которой пестрели ярко-красные и ярко-желтые цветы, а вокруг них порхали чересчур пестрые бабочки, на крыльях которых даже белые полоски словно светились изнутри.

И хотя такое многообразие яркости не могло не сулить ничего, кроме приближения праздника, что-то тяготило лекпина. Он шел по краю цветущего луга, беспокойно оглядываясь и сжимая в руках снаряженный спиннинг, к тонкой леске которого была привязана маленькая блесна. Шел и удивлялся – откуда этот спиннинг взялся, ведь он и ловил-то на эту снасть от силы раз пять и никогда не имел собственных спиннинговых принадлежностей.

Железяка приблизился к каменной запруде, перегораживающей неширокий овражек. Благодаря ей образовалось озерцо с чистой, отливающей бирюзой водой. Запруда также служила мостом через овраг. Лекпин дошел до ее середины, где из глиняной трубы вытекала тонкая струйка воды, падающая на дно оврага и продолжающая свой путь журчащим ручейком, и остановился полюбоваться открывшимся видом. Пройдясь по склонам оврага, можно было бы насобирать грибов, а спустившись вниз, обнаружить заросли малинника. В озерце же наверняка водилась рыба, а еще в нем можно было искупаться, да и просто посидеть на бережку, отдохнуть, прежде чем вновь начать рыбачить…

Руки лекпина сами отвели назад спиннинг и сделали заброс. Маленькая, но тяжелая блесна, сверкнув золотом в солнечном луче, полетела далеко-далеко, с тихим всплеском упала в воду, и… Цветные краски мигом исчезли, все вокруг стало черно-белым, блеклым и скучным. Но исчезли не только яркие краски: из цветущего летнего утра Железяка оказался в увядающем вечере поздней осени, когда холодный ветер гоняет рваные остатки листвы, когда немощеные дороги превращаются в непролазные тони, а из угрюмого темно-серого неба вот-вот начнут падать первые снежинки…

Какая уж тут рыбалка! Алеф поежился и закрутил катушку спиннинга, чтобы побыстрей вытащить блесну и бежать домой. И сразу же какое-то темное существо поднялось из глубины озера, схватило блесну, резко дернуло и оставило в руках лекпина только обломок спиннинга.

На этой горестной ноте сновидение обрывалось, чтобы через некоторое время Железяке вновь приснилось серое позднеосеннее озеро, поклевка неизвестного подводного существа и треск ломающейся снасти…

Тубуз Моран долго не мог заснуть этой ночью. Сидя за столом, в тысячу первый раз перебирал коробочки с блеснами, сортировал приманки по цвету, весу, размеру; проверял, не затупились ли на них крючки, и если требовалось, брал в руки оселок и доводил их до остроты иголки. Долго возился с единственной имеющейся в арсенале спиннинговой катушкой, разбирая, смазывая трущиеся детали и вновь собирая ее; смотрел, хорошо ли намотана леска на основную и запасную шпули. И все время думал, думал…