Карина Линова - Потерянный бог.

- Дарен, отойди от деревьев! - внезапно охрипнув, потребовал Амос: ему не раз приходилось видеть, что оставалось от неосторожных, ступивших под сень шотонов.

Мальчик улыбнулся ему ласково, снисходительно; Амос никогда прежде не видел на лице Дарена такого выражения.

- Они не тронут меня, - проговорил младший Тартис мягко. И действительно, лианы шотонов едва заметно колыхались, но не делали никаких попыток схватить добычу.

Амос чуть расслабился.

- Где Аллеманд? - спросил он довольно резко, желая поскорее вернуться домой из этого странного места.

Продолжая улыбаться, Дарен склонил голову чуть набок:

- Я убил ее, - ответил он, глядя Амосу прямо в глаза.

Амос замер - этого он не ожидал:

- Ты… что?!!

- Я убил ее, - терпеливо повторил мальчик, небрежно пожал плечами, - она мне надоела. Скучная вредная ствура.

Амос замер, не уверенный, как поступить в такой ситуации. И что случится с мальчиком теперь? Начнет Повелитель ради него новую войну, или, куда вероятнее, отдаст возмущенным Светлым, сохраняя Перемирие? Но если Дарена убьют, как переживет это Кларисса?

- Амос? - удивленно спросил Дарен, глядя на растерянного Темного, - что-то не так?

Амос моргнул, встряхнулся, пытаясь решить, что делать. Он мог спрятать мальчика, так, чтобы никто: ни орденские псы, ни Амадей, ни даже Повелитель, не смогли его найти. Спрятать и вбить в эту тупую светловолосую голову немного смысла. Немного осторожности. Немного умения смотреть на последствия своих глупых поступков. Сделать так, чтобы все решили: Иласэ, эта бедная глупышка, пошла своей собственной дорогой и исчезла в лесу.

- Это было забавно, - проговорил тем временем Дарен, и его светлые глаза восторженно заблестели, - я разрезал ее, как кролика, от горла до пупка, и выпустил все внутренности. Она так долго пищала и барахталась. Ты не поверишь, Амос, как долго! - Тартис хихикнул, - но сперва я поимел маленькую шлюху. Все ствуры - шлюхи.

Амос промолчал, внезапно чувствуя себя невероятно старым. Как у нежной Клариссы могло родиться такое чудовище? Впрочем, Амос знал: большинство Темных лишь пожало бы плечами на подобное откровение. Его сородичам никогда не было дела до чужих жизней.

- Иди сюда, Дарен, - проговорил он, шагнув к младшему Тартису.

Рука легла на плечо Амоса и с силой дернула назад. В тот же миг убийственный разряд силы пронесся мимо него к Дарену, но, странно изогнувшись, обошел мальчика, а Амос ощутил знакомый привкус Магии Огня, любимой стихии…

- Амадей, ты с ума сошел?!! - крикнул Амос с яростью, разворачиваясь всем корпусом к нападавшему.

- Не слушай, что он говорит! - прервал его Амадей резко, - это не мой сын!

Губы подростка зло искривились:

- Ты так плохо относишься ко мне, папочка. И ты делаешь больно мамочке. Думаю, тебе придется ответить за это!

- Ты не обманешь меня! - срывающимся от ярости голосом проговорил Амадей, - самозванец! Думаешь, я не смогу узнать собственного сына? Где Дарен?!! Где он?!! Ответь мне, ублюдок!

Мальчик посмотрел на старшего Тартиса пустым взглядом, и Амос как раз собрался поинтересоваться, в какой момент Амадей окончательно спятил, когда Дарен внезапно восторженно вскрикнул: к ним приближался Оркуд. Черному единорогу надоело ждать в одиночестве, и он отправился искать хозяина.

Увидев Дарена, Оркуд с любопытством изогнул шею, потянувшись к мальчику. Амос удивленно поднял брови: никогда прежде его любимец не ласкался к чужим людям, вообще не подпускал их к себе. В душе Темного шевельнулось неясное опасение.

Дарен протянул руку и нежно погладил Оркуда по морде, рядом с острым рогом. По телу зверя прошла дрожь, он издал тихий подвывающий звук. Не веря собственным глазам, Амос смотрел, как черная, без единого пятнышка, шкура, теряя свой природный цвет, становится белоснежной. Ноги единорога подкосились, и, мертвый, он упал на землю.

Амадей громко выругался, отступая назад.

Амос в ужасе посмотрел на своего погибшего любимца, затем на мальчика, с грустной улыбкой рассматривавшего тело у своих ног.

- Я бы хотел взять тебя себе, - задумчиво проговорил Дарен, с отстраненным любопытством разглядывая собственную руку, одним прикосновением которой только что убил единорога, - но мой Бог и так был достаточно щедр ко мне. Он подарил мне замечательные живые игрушки.

Амадей кричал что-то, таща Амоса назад, как можно дальше от обезумевшего ребенка, а Амос, все еще в шоке, пытался что-то сказать, но не мог найти слов. Как Дарен сумел… одним прикосновением…, как смог…?

Мальчик ласково улыбнулся ему:

- Пойдем к моему Богу. Он станет и твоим Богом тоже.

- Проклятье, Амос, очнись! - прорычал Амадей. Выйдя, наконец, из ступора, Амос встряхнулся: леса вокруг больше не было, они вновь стояли на дне высохшего озера. И оно стремительно наполнялось жидкой черной грязью.

- Портал, Амос, нам нужно попробовать открыть его вместе! - нотка паники в голосе Амадея удивила Темного, и потом только он сообразил, что старший Тартис вот уже некоторое время пытается и не может открыть свой собственный. Словно рядом был некто, высасывающий из Амадея магию прежде, чем он успевал набрать ее достаточно из окружающего мира.

Странно, но вдвоем Портал открылся без усилий.

- Амадей! - окликнул отца Дарен, - Амос! Вам привет от моего Бога. Релой эодай мервокс! Кхошид, Тартис, кхошид, Ллэнь! Траишше кхошид Клариссе!

Амос захрипел от боли и согнулся пополам. Амадей схватил его за плечо и втянул в воронку перехода.

Много гнева и ненависти.

Бурлящий вихрь эмоций улегся, взгляд Дарена стал спокойным, оценивающим. Склонив голову, Темный лениво размышлял, что ему делать с Иласэ. Что ему делать со своей маленькой ствурой.

Должно быть, его лицо как-то выдало внутренние изменения, потому что самоуверенность во взгляде Иласэ поколебалась, в карих глазах мелькнула тревога.

Дарен не мог убить ее, нет, она была ему пока нужна. Он мог бы избить ее, но это замедлит скорость их движения. Лучше сломать ее, унизить, разбить вдребезги эту надменную улыбку.

Маленькая принцесса старого магистра не представляет, что такое настоящий мир, настоящие боль и ненависть. Так же, как не понимает отвратительную мерзость собственной сути, то, сколько зла принесли подобные ей его народу. Не понимает всю неотвратимость наказания за это.

Пришло время показать ей.

Дарен мягко засмеялся, и Иласэ испуганно отступила назад. Он знал, девчонка ожидала другого. Думала, что он впадет в ярость, начнет оскорблять ее, швыряться угрозами. Смеха она не предполагала.

- Ты глупа, ствура, - проговорил он, улыбаясь, - я сказал тебе, я принадлежу Братству.

Он шагнул к ней и ударил по руке, выбив кинжал.