Владимир Лосев - Месть Демона

Я не теряю человеческий облик, это меня и сбивает, но кровожадности в моем втором «я» вполне хватает. Недаром все, кто встречался со мной, потом начинают дрожать от страха при нашей следующей встрече.

— …Превращение в оборотня происходит тайно, неявно, и человек всячески это скрывает. Поэтому необходимо обращать внимание на такие признаки в поведении, как повышенная импульсивность, агрессия, стремление к насилию, беспричинную ярость, бессонницу, не связанное ни с чем беспокойство и иные признаки необычного поведения.

Я ничего никогда ни от кого не скрывал…

Бессонница у меня бывает, вот как сейчас, вместо того, чтобы спать, лежу на полу и смотрю на луну…

Правда, в жизни я мягкий, тихий и добрый, нет во мне ни агрессивности, ни стремления к насилию, чем многие пользуются, точнее, пользовались, пока не появилось мое второе «я».

Тоже довольно интересный вопрос, кто из нас больше оборотень? Мое второе «я», или первое? И по отношению к кому это нужно считать: кто первичен, он или я?

Я снова забормотал продолжение трактата, разглядывая луну. она, мне показалось, стала еще большей, а лицо еще более трагичным.

…К сожалению, со временем эти признаки поддаются контролю, поэтому нельзя полагаться только на них. Существует несколько характеристик оборотней, которые позволяют их разграничить по степени опасности.

При трансформации в волка человек практически теряет человеческий разум и приобретает сознание волка. То есть становится больше волком, чем человеком…

А если тело остается неизменным, а все остальное становится звериным? И что значит нормальное поведение? Нормален ли я?

Это как раз те вопросы, на которые у меня нет ответа.

— …Изменив облик, оборотень мог стать либо волком, очень большим и сильным, либо гибридом — например, волком с человеческими руками. Но в любом случае ночи он проводит по-волчьи — охотясь и пожирая добычу, при этом пронзительно воя. От настоящих волков его отличает только выбор добычи, он всегда стремится отведать человеческого мяса, отдавая предпочтение юным девочкам…

Я заворочался и задумался, потом отрицательно покачал головой.

«… Нет, я не мог убить Ольгу. Ни в коем случае, потому что звери не убивают тех, кого любят…»

С этой мыслью и заснул.

Сон мне приснился скверный, слава богу, в памяти от него ничего не осталось, кроме тягостного недоумения, какой-то жалости к себе и жуткого, словно сочившегося из пор кожи страха.

Я проснулся, дрожа от холода, и это в жаркую летнюю ночь…

Холод шел изнутри от обледеневшего сердца. Руки и ноги тряслись, словно действительно замерзал. Мне было плохо, но как-то по-особому — не так как всегда.

Я пролежал минут пятнадцать, прежде чем согрелся и расслабился. А потом, не отводя усталых воспаленных глаз от огромной луны, вновь заснул. Мне показалось, я спал с открытыми глазами.

Такое иногда у меня бывает — что-то вроде транса. Человек смотрит на мир открытыми ничего не видящими глазами и спит. У нас был один парень в институте, так он был большим мастером по этой части, спал все лекции, и ни один преподаватель этого не замечал. У меня, конечно, так здорово не получается, но иногда…

Может, и не спал, но такими были мои ощущения. Мне казалось, что видел сон, он был не очень хорошим, хоть и довольно забавным…

Я видел настоящий бой. Человек, примерно одного со мной телосложения, и чем-то очень похожий на меня, дрался с тремя противниками. Забавным было в том, что я знал всех троих, это был Костя, и два брата — наркомана. Они были вооружены, а человек нет, но, похоже, бойца это не смущало и не пугало.

Я видел этот бой как будто со стороны, а иногда словно дрался сам, это создавало чувство раздвоенности.

Человек легко и быстро двигался. Я подобным качеством похвалиться не могу, со скоростью у меня всегда были проблемы. Ни в школе, ни в институте никогда не показывал хороших результатов в беге, хоть тренер по легкой атлетике и говорил, что у меня есть некоторые способности.

Костя и наркоманы вооружились длинными ножами. Меня даже позабавило то, что они оказались без огнестрельного оружия. Какой же это бандит, если он ходит с ножом, как обычный хулиган…

Человек серой тенью метался вокруг нападающих, уклоняясь от сверкающих в свете фонаря лезвий. Место боя я тоже узнал, это была автомобильная стоянка примерно в квартале от моего дома. Она была довольно просторной, хоть и большей частью заставлена машинами.

Стиль боя одинокого бойца не походил ни на что мною виденное раньше, он высоко подпрыгивал, делал кульбит в воздухе, и оказывался за спиной нападающих, а потом перекатывался по земле и, уходя от очередного удара, бил ногами.

Признаться сначала я подумал, что человек гимнаст, или акробат и совсем не умеет драться, поэтому бой долго не продлится — его убьют. Но чем больше наблюдал, понимал, что ошибаюсь.

Возможно, уходы бойца и оставляли желать лучшего, но его удары были стремительными и беспощадными. Одному из нападавших человек сломал шею ребром ладони, раньше мне такое казалось невозможным, хоть и видел подобные удары в некоторых западных фильмах. В жизни это не так просто — гортань сломать легко, но выбить позвонок — почти невозможно, такой удар требует наличия очень специфичных навыков.

Я попытался лучше разглядеть того, кто так ловко дерется, но мне не удалось. Было сумрачно, свет на площадку попадал от уличного фонаря, закрытого деревом с густой листвой. По асфальту и по фигурам дерущихся людей ползали черные тени.

Бой переместился от хорошо знакомого мне джипа Кости к свободной от машин площадке, в центре стоянки.

Лицо бойца я так и не разглядел, и это меня нисколько не огорчило. Вероятно, потому что я боялся увидеть в нем себя. Даже не могу понять, почему у меня возникла такая мысль?

А бой уже подходил к концу.

Боец убил еще одного брата-близнеца, воткнув тому в грудь его же собственный нож. Остался только один, сумрак и тени не давали мне разглядеть его лицо.

Человек огляделся, вскрикнул от ужаса, увидев неподвижные тела своих друзей, и бросился к выходу с платной стоянки. Далеко убежать ему не удалось…

Боец догнал его и в высоком прыжке ударил ногой, отчего убегающий врезался головой в один из автомобилей. Удар оказался настолько мощным, что в дверке образовалась довольно внушительная вмятина.

Воин наклонился над обмякшим бесчувственным телом и ударил коротким точным ударом в горло, мне показалось, что я даже слышал, как хрустнул раздавленный кадык. Так наносят смертельный удар, человек не собирался никого щадить. Он дрался так, словно выполнял свою работу.

…Кто вышел на поединок, должен помнить, что он пришел убивать. Нет нужды в красивых и плавных движениях. Ты — воин, тебя учили много лет, убийство — твоя работа, выполни ее легко и изящно, ни о чем не задумываясь.