Владимир Лосев - Месть Демона

Сержант, повинуясь жесту дежурного, попытался сделать уголовнику искусственное дыхание, даже не удосужившись понять, почему тот не дышит. Но после первой же попытки поцеловать уголовника через грязный платок, брезгливо скривив губы, развел руками:

Этот не оживет, чистой воды покойник…

— Чистой воды бывают утопленники, — поправил его дежурный со звездочками майора на погонах. — А этот просто не жилец. А я его хорошо знал, сажал когда-то…

Все дружно закурили в память о покойном.

Минут через пять сопровождаемая еще одним милиционером в подвал спустилась женщина-врач усталая и раздраженная. Она даже не взглянула на меня. Словно люди, поставленные на колени, было для нее обычным зрелищем. Белый халат, чемоданчик с крестом, волосы, схваченные резинкой — «Скорая помощь»…

— Ну, и что тут опять у вас? — спросила она дежурного, пробуя найти пульс у верзилы. — Не слишком ли часто вы нас вызываете в последнее время? Опять избили до полусмерти?

Вызываем, когда надо. Можно подумать, что нам самим нравится с вами встречаться…

— Нравится, не нравится, а этот не дышит.

— Мы тоже решили, что он — покойник, — ответил дежурный. — Если вы его, конечно, не оживите…

— А кому это надо? — женщина открыла свой чемоданчик. — Мы оживляем не всех, но если очень требуется, могу попробовать…

— Об этом никто плакать не будет…

— Тогда не оживет, мертв уже минут как пятнадцать, — врач, задумчиво хмыкнув, достала бланк, чиркнула на нем несколько слов и подала дежурному. Предварительно спросив фамилию, имя, отчество пострадавшего.

Дежурный прочитал вслух, выразительно при этом хмурясь:

— Смерть Антонкина Г.П. произошла до приезда скорой помощи. Предположительная причина смерти — перелом трахеи.

— И это все? — майор внимательно осмотрел бланк со всех сторон, словно надеясь увидеть что-то еще и с другой стороны. — Больше ничего не напишете?

— Да, все, — женщина собрала свой ящичек. — Звоните на станцию, пусть присылают труповозку, мы работаем только с живыми…

— Нет, так не пойдет, — дежурный недовольно покачал головой. — Все это конечно хорошо и труповозку мы вызовем, только вот справку придется переделать…

— Что не так? — удивилась женщина-врач. — Чем вам не нравится эта?

— Причину смерти нужно изменить, — майор подал бланк обратно врачу. — Лучше всего, если бы гражданин Антонкин умер отчего-нибудь более естественной не наводящей мысли о преступлении причины. Вы же все равно пишете предположительный диагноз, а не окончательный…

— Давно известно, что правильный диагноз ставит только патологоанатом, усмехнулась женщина-врач. — Но в этом случае я думаю, он со мной согласится. Видите, трахея вдавлена, она перекрыла дыхательное горло…

— Не надо мне ничего смотреть, я в этом не разбираюсь, — насупился майор. — Только раз вы не уверены до конца, то может быть, напишите, Антонкин умер оттого, что у него сердце не выдержало? Бывает же, чаю много выпил, или чего покрепче…

— Бывает разное, могло и сердце не выдержать, когда у тебя сломана трахея, и дышать нечем, — согласилась с ним врач. — Но только, когда патологоанатом укажет истинную причину, у меня могут быть неприятности. Может встать вопрос о моей квалификации…

— Об этом не беспокойтесь, у нас с патологоанатомом старая дружба, — улыбнулся майор. — Не первый год с ним знакомы. Он подтвердит, что смерть произошла от сердечной недостаточности.

Женщина-врач, задумалась, потом достала еще один бланк, смяв и выбросив испорченный в угол, заполнила и подала новое заключение дежурному. Тот, прочитав, довольно ухмыльнулся:

— Ну вот, совсем другое дело, гражданин

Антонкин умер предположительно от сердечной недостаточности. Это нам вполне подходит. Получается, что никто в его смерти не виноват, потому как здоровье у него было слабое. Огромное спасибо. Майор перевел взгляд на одного из милиционеров:

— Сержант, проводите врача до машины. — Слушаюсь!

Женщина ушла, а с ней еще два милиционера, и дежурный вновь хмуро просмотрел на меня. Его улыбка улетучилась неизвестно куда.

— А ты кто такой? С чего ты вдруг решил, что можешь устраивать мне проблемы? Хочешь, чтобы я тебя поучил общему пониманию жизни?

— Неприятностей не ищу, — ответил я слабым голосом, облизывая сухие губы, перед глазами всё кружилось, и лицо дежурного расплывалось в странной дымке. — Сидел в одиночке…

— В одиночке? — майор перевел взгляд на милиционера. Это был плохой взгляд, можно даже сказать, свирепый. — Не понял. Если он находился в одиночке то, как в его камере оказался Мамонт?

— Макаров Максим Андреевич заключен под стражу по указанию прокурора, дело ведет

Семенов, — объяснил милиционер, отводя глаза в сторону. — Оперативники попросили поместить подозреваемого в одиночную камеру…

Еще раз повтори фамилия подозреваемого?

Милиционер снова назвал мою фамилию. Почему-то после повтора даже мне моя фамилия стала казаться мерзкой.

Дежурный задумался, потом отвернулся:

— Понятно, и кто он такой, и что здесь делает. Вопрос в том, что одиночка для тех, кто должен быть один, тем более что Семенов об этом просил лично. Так вот ответь мне, почему гражданин Антонкин оказался вместе с этим в одной камере? Что под суд захотел? За такое знаешь, что бывает?!

Милиционер подошел к дежурному и прошептал что-то тому на ухо. Глаза у того помрачнели.

— Тогда понятно, — он снова перевел взгляд на меня. — Так за что господин Макаров решил убить гражданина Антонкина? Что вы с ним не поделили?

Я поднял голову и показал на шею, почему-то не сомневаясь, что на ней остались багровые следы от толстых пальцев уголовника.

— Понятно, — дежурный покивал головой. —

Надо было звать на помощь, а не убивать. У нас тут есть, кому за порядком глядеть, — он говорил, а глаза были хмурыми и равнодушными.

Майор уже все понял, и теперь мучительно соображал, что ему необходимо сделать, чтобы не попасть под каток своей же собственной правоохранительной машины.

— Когда тебя держат за горло, кричать не получается, — прохрипел я. Говорить было тяжело и больно. — А он меня крепко приложил, вырваться не мог.

— Понятно, Мамонт, он и есть Мамонт, его и ломом не остановишь, — майор мрачно посмотрел в пол. — Надеюсь, ты понимаешь, чем это тебе грозит? Если не удастся договориться с патологоанатомом, то пойдешь под суд за убийство. Только не знаю, удастся ли тебе доказать, что это была самооборона. Пока то да се, следы с шеи сойдут, потом доказывай, что он тебя душил…

— Надо сделать сейчас же медицинскую экспертизу, — прохрипел я. — Тогда докажу…

— И это не факт, что докажешь, может, это Мамонт от тебя защищался, а не ты от него…