Стивен Эриксон - Врата Смерти(пер. И.Иванова)

— Наверное, я все-таки сказал нечто неприятное для твоих ушей, — добавил Маппо.

— Знаешь, у каждого наступает такое время, когда любые воспоминания неприятны. Похоже, оно наступило и у меня. Видно, старею я, трелль. И уже мало на что гожусь.

— И только это?

— Нет. Паст что-то задумал. Мы — часть его замысла. Не удивлюсь, если жрец решил нас погубить. Обычно я такие ловушки чуял заранее. Был у меня нюх на беду. А сейчас — как рукой по воде шлепаю. Одно знаю наверняка: он меня дурачит.

— Скорее всего, твои опасения касаются Апсалары, — помолчав, сказал Маппо.

— Угадал. Это-то меня и волнует. Сильно волнует. Девчонка достаточно хлебнула горя.

Масло в лампе почти догорело. Пятачок света заметно сузился. Трелль глядел на подмаргивающий фитиль, едва освещавший щербатые плитки пола.

— Я с тобой согласен, Скрипач: Паст что-то задумал. Не хочет ли он навязать Апсаларе роль?

— Какую еще роль?

— Пророчество Шаик говорит о возрождении… Сапер побледнел и упрямо замотал головой.

— Нет. Апсалара на такое не согласится. Эта земля для нее чужая, а вихрь Дриджны — пустые слова. Паст скоро сам убедится. Попомни мои слова: девчонка повернется к нему спиной.

Скрипач вскочил и начал расхаживать перед треллем. Шаги были совсем тихими. Им отвечало такое же тихое эхо.

— Если Шаик мертва, никаких возрождений не будет. Пусть Клобук роется в этих туманных пророчествах! Дриджна угаснет, а вихрь вернется в землю и будет спать еще тысячу лет. Или до очередного года Дриджны…

— А вот старик очень серьезно относится к мятежу, — сказал Маппо. — Он считает, что основные события еще впереди.

— Знать бы, сколько богов и Властителей втянуты в эту игру. Скажи, трелль, неужели Апсалара внешне похожа на Шаик?

Маппо неопределенно пожал своими мускулистыми плечами.

— Я видел Шаик всего один раз, и то издали. Не в пример местным женщинам, довольно хрупкая. Темноглазая. Не скажу, чтобы она была высокого роста или с каким-то особым лицом. Говорили, будто вся сила заключена в ее глазах. Темная и жестокая сила.

Он опять пожал плечами.

— Правда, Шаик была вдвое старше Апсалары. Еще припоминаю, волосами они похожи. Учти, Скрипач, Шаик не обещала, что возродится в прежнем своем облике. Достаточно некоторого сходства.

— Но Апсалара не собирается мстить Малазанской империи, — буркнул сапер, возобновив хождение взад-вперед.

— А что ты можешь сказать о том, кто владел ее сознанием?

— Отцепился он. Остались лишь воспоминания. К счастью, немного.

— Но с каждым днем Апсалара вспоминает что-то еще. Так?

Скрипач не ответил. Будь сейчас с ними Крокус, тут бы стены тряслись от его гнева. Парень просто звереет, если кто-то посягает на власть над Апсаларой. Горяч он, это правда. Жестоким его не назовешь, но сапер был уверен: узнай Крокус о замыслах Искарала Паста насчет Апсалары, он бы без раздумий попытался убить верховного жреца. А вот это скверно окончилось бы не только для Крокуса. Пытаться расправиться со жрецом в его логове — затея глупая и опасная.

Трелль прав: к Апсаларе возвращается память о прошлом. Причем воспоминания совсем не ужасают ее.

«Я надеялся, ей будет страшно вспоминать. Оказалось, что нет. Еще один тревожный признак».

Как Скрипач ни уверял Маппо, что Апсалара не захочет стать новой Шаик, полной уверенности у него не было.

Вместе с иными воспоминаниями к Апсаларе возвращалась и память о власти, которой она обладала. Много ли найдется что в нашем, что в иных мирах таких, кто останется равнодушным к посулам власти? Искарал Паст знает, какую струну затронуть и как преподнести девчонке свое предложение. «Стань возрожденной Шаик, и ты опрокинешь целую империю». Что-нибудь в этом роде, никак не меньше. Маппо вздохнул.

— Конечно, наши поиски могут завести нас… совсем не туда.

— Ты о чем? — насторожился Скрипач.

— О Пути Рук. Так называют союз странствующих и диверов. Паст к этому тоже причастен.

— Объясни, — потребовал сапер.

Маппо ткнул мясистым пальцем в пол.

— Глубоко под храмом есть нечто вроде зала. На плитках пола мы видели рисунки и письмена. В общем, все это похоже на колоду Драконов. Мы с Икарием ничего подобного еще не встречали. Если это и колода, то очень древняя. Вместо Домов там обозначены Владения. И силы там более яростные и необузданные. Первозданные стихии.

— Но при чем тут переместители душ?

— Прошлое — оно как ветхая книга. Чем ближе к началу, тем хуже сохранились страницы. Едва возьмешь их в руки — они распадаются в прах. Остаются жалкие кусочки с обрывками фраз, да и те на непонятном языке… Где-то на первых страницах этой книги рассказывалось о появлении странствующих и диверов. Да, Скрипач, они пришли из седой древности. Может, тебя удивит, но они гораздо древнее джагатов, форкрулиев, има-сов и качен-шемалей.

— Не понимаю, зачем ты мне все это рассказываешь?

— Ты просил объяснений? Тогда дослушай меня. Так вот, обычно переместители душ не выносят присутствия друг друга. Исключения редки, и сейчас я о них говорить не стану. Но что у странствующих, что у диверов есть одна неукротимая страсть. Страсть повелевать. Они мечтают командовать подобными себе, создать армию, а потом и империю. Как тебе такая империя? По-моему, страшнее не придумаешь.

Скрипач усмехнулся наивности Маппо.

— С чего ты взял, что империя странствующих и диверов была бы опаснее любой другой империи? Удивляюсь я твоим рассуждениям, трелль. Стоит появиться какому-нибудь сообществу — человеческому или другому, — его начинает разъедать зло. Оно растет, как опасная опухоль. Уж тебе ли не знать, что зло со временем становится еще злее. И постепенно все привыкают к нему, начинают считать обычным делом. Вся закавыка в том, что ко злу легче привыкнуть, чем вырвать его с корнем. Маппо ответил ему печальной улыбкой, какой взрослый встречает рассуждения несмышленыша, не знающего жизни.

— А ты бы мог быть оратором, Скрипач. Только я говорил про иное зло. Зло человеческих империй, при всех их ужасах, стремится к какому-то порядку. Зло переместителей душ несет с собой хаос. По сравнению с их притязаниями самые жестокие правители — просто дети.

Трелль в очередной раз передернул плечами, разминая затекшую спину.

— Переместители душ сейчас терпят друг друга по одной причине. Они ищут врата, ведущие в мир Властителей. Поверь, каждый странствующий или дивер мечтает сделаться богом над своими. Представляешь: бог странствующих и диверов? Это было бы пострашнее Клобука. И когда они обнаружат врата, начнется беспощадная битва за проникновение. Мы с Икарием считаем, что врата находятся здесь, глубоко под храмом. Искарал Паст делает все, только бы переместители душ до них не добрались. Вплоть до ложных дорог в пустыне, которые якобы ведут к вратам.