Стивен Эриксон - Врата Смерти(пер. И.Иванова)

— Иногда рассказываю. Но люди не отличаются вежливостью. Им быстро надоедает мой рассказ, и они перестают слушать.

В это время первый посетитель наконец достиг заветной черты и опрокинулся со стула. Калам, незнакомец и хозяйка смотрели, как он уткнулся лицом в засаленные половицы и стал самозабвенно блевать. Потом он замер.

Одна из крыс чудесным образом ожила. Она вскарабкалась на замершее тело, поводя носиком и шевеля усами.

— Упоительная свобода: ткнуться мордой в собственную блевотину, — сказал незнакомец.

Шаркая ногами, хозяйка принесла медные кружки с элем. Впившись в Калама глазами, она сказала по-дебралийски:

— Твои друзья попросили мыла.

— Думаю, это не такая уж обременительная просьба? — поинтересовался Калам.

— Для кого как. Мыла у нас нет.

— Тогда пусть обходятся только горячей водой.

Хозяйка пошаркала за стойку.

— Стало быть, недавно приехали? — спросил незнакомец. — И скорее всего, через Северные ворота.

— Угадал.

— М-да, тяжко было вам. Мало что самим перелезать пришлось, так еще и лошадей переправлять.

— Ты хочешь сказать, Северные ворота закрыты?

— Закрыты и опечатаны, как, впрочем, и все остальные. Так что ты мне соврал, и вы приплыли по морю.

— Допустим.

— Гавань тоже закрыта.

— А теперь сам не ври. Как можно закрыть Аренскую гавань?

— Ладно, она не закрыта.

Калам глотнул эля, поставил кружку и снова откинулся на спинку стула.

— Сейчас скверно, а через несколько дней будет и того хуже, — объявил незнакомец.

Калам помешкал, потом попросил:

— Расскажи мне о последних новостях.

— С какой это стати?

— Я угостил тебя элем.

— И я должен проникнуться благодарностью? Ты что, сам не пробовал это пойло?

— Знаешь, я не всегда бываю терпеливым. Терпение может мне и изменить.

— Чего ж ты раньше не сказал?

Незнакомец допил предыдущую кружку и принялся за новую.

— Уж лучше вливать эту бурду внутрь, чем ощущать, как она расползается по твоей физиономии. За твое здоровье, — добавил он и залпом выпил эль.

— Учти, я резал и не такие глотки, как твоя, ~ сказал Калам.

Глаза человека с синеватой кожей забегали по ассасину. Он шумно поставил кружку на стол.

— В Арене комендантский час. С нарушителями особо не церемонятся. Могут и вздернуть… У горожанок — сплошь откровения и вещие сны, один другого нелепее… Что еще? На приличное подаяние могут рассчитывать лишь покалеченные солдаты, у кого нет руки или ноги. Их теперь полно на каждой улице. Предсказатели берутся гадать — в раскладе непременно появляется вестник Клобука. Про Железного кулака ходят слухи, что он не отбрасывает тени. Еще говорят, что он даже во дворце всего боится и прячется в какой-то темной коморке. А какая тень, когда темно? Все становится скользким, как рыбья чешуя. За последние два дня меня уже четыре раза останавливали на улице. Представляешь: я тычу им в нос имперским пропуском, а они не верят. Вдобавок зацапали всю мою команду. Хорошо, я быстро спохватился и ребят не успели растащить по тюрьмам. Завтра их должны выпустить. Я их заставлю палубу языком вылизывать. И будут, можешь мне верить, поскольку сами виноваты, что в такую историю вляпались…

— Это все? — спросил Калам, упорно пытаясь вычленить из потока слов те, что не были витиеватой болтовней.

— Одного того, что я тебе рассказал, достаточно для неутихающей головной боли. Я ж не из собственного удовольствия сюда приплыл. Но люди думают обратное. Они считают, что мне мало забот, и потому торопятся нагрузить своими. «Ах, капитан, — говорят они. — Мне очень нужно отплыть в Анту. Я заплачу, сколько скажете». И я им отвечаю: «Должно быть, вам покровительствуют боги, потому что через пару дней я отплываю в Анту с двумя десятками своих матросов, казначеем Пормкваля и половиной аренских сокровищ. Но на корабле найдется место и для вас. Так что добро пожаловать на борт». Калам молча переваривал услышанное, затем сказал:

— Боги и впрямь покровительствуют. Иногда.

Капитан закивал головой.

— И улыбаются нежно, словно невинные младенцы.

— Кого мне благодарить за это, помимо богов?

— Тот человек назвался твоим другом, хотя вы с ним и не встречались. Ничего, через пару дней встретитесь на борту моей «Затычки».

— Как его имя?

— Салк Элан.

— А откуда он знал, что я появлюсь в этой таверне? Час назад я даже не подозревал о существовании «Шторма».

— Предположение, но не без основания. Ему стало известно, что ты должен подойти сюда со стороны кладбищенских ворот. Жаль, тебя здесь не было вчера. Я наслаждался тишиной, пока эта норовистая баба не обнаружила в бочке захлебнувшуюся крысу.

Калам шумно захлопнул рассохшуюся дверь. «Чьих это рук дело? Неужели Быстрый Бен? Маловероятно. Нет, просто невозможно».

— Что-то случилось?

Минала сидела за столом, поедая ломтик дыни. Из сада слышались недовольные голоса детей, сетовавших на слишком горячую воду.

Ассасин закрыл глаза, глотнул воздух. «Надо уходить сейчас, пока она здесь одна».

— Я обещал привезти вас в Арен. Я выполнил обещание. Теперь наши пути расходятся. Скажи Кенебу, пусть выйдет на улицу и идет, пока не наткнется на караульных. Там пусть скажет все, что посчитает нужным. Моего имени ни в коем случае не упоминать.

— А как он объяснит наше появление в городе?

— Скажешь, приплыли с рыбаками. Думаю, сейчас до Арена добирается немало беженцев. Вряд ли власти будут особо допытываться.

— Ты что же, просто так возьмешь и уйдешь? Не хочешь даже проститься с Кенебом, Сельвой и мальчишками? Отнимаешь у них возможность поблагодарить тебя за спасение наших жизней?

— Я это делал не ради благодарности. Если сумеешь, уезжай отсюда и увози своих. Вам лучше всего вернуться на Квон Тали.

— И не подумаю!

— Я предлагаю самый безопасный выход. — Он умолк. — Жаль, другого предложить не могу.

Дынная корка попала ему прямо в щеку. Калам отер лицо, затем подхватил и перекинул через плечо свои пожитки.

— Моего коня возьми себе.

Вернувшись в первый зал, Калам остановился перед капитаном.

— Я готов. Можем идти.

Капитан с легкой досадой поглядел на него, вздохнул и поднялся.

— Как скажешь. Но учти: до места, где стоит «Затычка», путь неблизкий. Не удивлюсь, если мне раз десять придется вытаскивать пропуск и совать под нос караульным. А что ты хочешь, когда в городе расквартирована армия?

— Значит, не рассчитываешь на свои лохмотья, капитан? Представляю, как тебе хочется поскорее скинуть это рванье и переодеться.

— Какое рванье? Да это же моя «рубаха удачи»!

Лостара Йиль стояла возле стены. Комната была невелика. Возле окна расхаживал Жемчуг.

— Подробности? — переспросил он. — Я уже и так достаточно тебе рассказал. Может, ты невнимательно слушала и что-то упустила?