Стивен Эриксон - Врата Смерти(пер. И.Иванова)

— Я гордился тобой, друг. Ты ни разу меня не подвел. Но со мной тебе идти нельзя. Останешься здесь и поведешь остальных к лагерю Шаик.

Вскоре были расседланы все лошади.

— Я тоже пойду внутрь, — сказал Икарий.

Маппо закрыл глаза, моля богов, чтобы утихла буря в его душе.

«Боги, я трус. Законченный трус».

— А ты, друг? — спросил его Икарий.

Трелль кивнул.

— Зачем вам лагерь Шаик? Вы все пойдете внутрь, — бубнил Искарал Паст, продолжая свой безумный танец. — Мы будете искать ответы, а потом новые ответы и так без конца. Но в мыслях своих я насмехаюсь над вами и предупреждаю вас. Только вы не слышите моих слов. Берегитесь трюков и ловушек! По сравнению с Азатом мои бессмертные повелители — просто малые дети!

Куда ни глянь, пространство леса заполняли бабочки. Они сливались в единую бледно-желтую завесу, и сквозь нее едва проглядывали темно-зеленые ветви кедров. По берегам реки Ватар тянулись высокие густые заросли папоротника-орляка. Только в одном месте — там, где шла дорога, — они расступались.

Дюкр отъехал от колонны всадников, с которой двигался все это время, и остановился на невысоком холме. «Собачья упряжка» Кольтена растянулась более чем на лигу. Каждое звено этой живой цепи держалось из последних сил. Ветер подхватывал густые клубы пыли и нес на север.

Холм был опоясан кругами из массивных остроугольных валунов. Центром каменных окружностей являлась вершина. Дюкр стал припоминать: ведь где-то он уже видел такие холмы. Вот только где? Он так и не вспомнил.

Воздух был жарким и каким-то… тревожным. Может, ощущение было вызвано самим холмом, а может — грядущим сражением. Доискиваться причин Дюкру не хотелось.

К нему, стоя в стременах, скакал всадник. Историк поморщился: опять капрал глупит! Уверяет всех, будто совсем выздоровел. Мальчишка! Доскачется, что останется хромым на всю жизнь.

— Наконец-то я вас нашел, — выпалил Лист.

— Капрал, сколько раз тебе повторять, что ты ведешь себя как последний идиот?

— Я согласен, господин историк. Но с западного арьергардного фланга передали срочную новость: там заметили передовые части армии Корболо Дэма.

— С западного? Кольтен оказался прав: этот перебежчик вознамерился пересечь реку раньше нас.

Лист кивнул, вытирая вспотевший лоб.

— Наши насчитали около тридцати кавалерийских полков.

— Если нам придется продираться сквозь них к броду, это конец.

— Вы правы. А основные силы армии Корболо укусят нас за хвост. Потому-то Кольтен и собирается послать вперед клан Глупого пса. Он просит, чтобы вы ехали с ними. Путь будет нелегким, но ваша кобыла выдержит. Наши лошади слабее.

«Боги милосердные, да я все колени отбил о ее костлявые бока. Что же тогда говорить про остальных лошадей?»

— Но до реки еще шесть лиг пути, — сказал Дюкр.

— Почти семь.

«В иное время и при иных обстоятельствах это было бы приятной прогулкой. Но только не на отощавшей лошади».

— Мы едва успеем туда добраться и подняться на гору, как отряды Корболо атакуют нас.

— Но противник устал не меньше нашего, — неуверенно возразил капрал.

«По голосу чувствую: ты и сам не веришь своим словам, капрал. Ты прекрасно знаешь, что им не пришлось выдерживать сражение за сражением. К тому же численностью они втрое превосходят нас».

— Мы запомним эту «прогулочку», — проворчал Дюкр.

Лист рассеянно кивнул; он разглядывал лес.

— Никогда не видел столько бабочек. Живая завеса, — сказал он, повторяя слова Дюкра.

— Они, как и птицы, тоже перелетают с места на место.

— Говорят, река совсем обмелела.

— Что ж, хоть одна приятная новость.

— Но место переправы не слишком-то широкое. В остальных очень крутые берега.

— Капрал ты так и продолжаешь ездить, дергаясь то в одну, то в другую сторону?

— Не беспокойтесь, господин историк. Я чередую тяжесть тела.

— Помнишь, ты рассказывал мне о своих видениях? Там что-нибудь было насчет реки?

Лицо капрала окаменело.

— Река — это граница, господин историк. За нею остается прошлое.

— А что скажешь про эти каменные кольца?

Лист обвел глазами холм.

— Клобук меня накрой! — пробормотал он, стараясь не смотреть на историка.

Дюкр кое-как изобразил улыбку и натянул поводья.

— По-моему, клан Глупого пса готовится выехать, — сказал он. — Опаздывающих они не любят.

На подъезде к ожидавшим его виканским всадникам Дюкр услышал пронзительное собачье тявканье. Между сторожевыми псами носилась кудлатая собачонка, из-за которой историк тогда обрушил на себя гнев Пуллика Алара.

«Значит, они тебя не съели».

Похоже, собачонка ничуть не тосковала по прежнему житью, а утрату прежнего лоска считала малой платой за обретенную свободу.

— А я-то думал, от этой «слюнявки» давно только косточки остались, — сказал Дюкр.

— Лучше бы остались, — поморщился Лист. — У меня уже в голове звенит от ее лая. Взгляните, с каким напыщенным видом она держится. Наверное, от прежнего хозяина научилась. Ведет себя так, словно она — вожак стаи.

— А вдруг? Знаешь, капрал, она умеет преподнести себя, да еще с уверенным видом. И смотри, ни у кого из этих псов даже лапа не поднимется, чтобы утихомирить ее. Они привыкли подчиняться.

Завидев Дюкра и капрала, Кольтен развернул свою лошадь.

— Историк, ты хоть раз видел командира саперов? Я начинаю думать, что его попросту не существует, а саперы командуют собой сами.

— Я его не видел, однако уверен, что он до сих пор жив.

— А мне сдается, что у саперов вообще не было командира и они еще с Хиссара дурачат мне голову.

— Сомневаюсь, господин Кольтен. Чтобы месяцами изощренно обманывать вас… И ради чего?

— Думаешь, они не способны на обман?

— На такой — нет.

Кольтен ждал, но Дюкру было больше нечего сказать, и командующий переменил тему.

— Ты едешь вместе с кланом Глупого пса?

— Да. И настоятельно прошу, чтобы капрал Лист ехал с основной частью войск.

— Господин Дюкр… — взмолился капрал.

— Никаких возражений, парень! — отрезал ему Дюкр. — Он еще не выздоровел после ранения, господин Кольтен.

Кольтен кивнул.

Неожиданно между виканским полководцем и историком вклинился на своей лошади Балт. Брошенное им копье полетело в траву. Собачонка испуганно завизжала и бросилась прочь, подпрыгивая, будто ком глины.

— Клобук ее накрой! — зарычал Балт. — Опять промазал!

— Тогда понятно, почему у нее глотка не закрывается, — усмехнулся Кольтен. — Ты же каждый день грозишься ее убить.